Великий Бисмарк. Железом и кровью - Власов Николай - Страница 78

Представители левого крыла национал-либералов по многим вопросам были близки к прогрессистам, которые зачастую рассчитывали на их поддержку; многие из них лелеяли надежду на создание единой сильной либеральной партии. Ярчайшим представителем и признанным лидером этой группы был Эдуард Ласкер, сын купца, участник революции 1848 года в Австрии. После изучения юрис пруденции в университетах Германии и Британии он в 1858 году определился на государственную службу, вскоре примкнул к прогрессистам, а в 1867 году принял деятельное участие в основании Национал-либеральной партии. «Один из самых строгих юристов и острых умов», «превосходный критик, полемист и организатор, чьим идеалом было правовое государство», «поборник общественного блага, но не меньше и блага отечества» – так характеризует его Эмиль Людвиг[431], а его современник – француз В. Тиссо называл его «маленьким Бисмарком», «самым популярным, после Бисмарка, человеком во всей империи»[432]. Блестящий талант оратора сочетался в нем с исключительной скромностью и равнодушием к материальным благам. Широко известна была исключительная работоспособность Ласкера – он вставал ежедневно в 5 часов утра и работал как минимум 10 часов в день. Это выгодно отличало его от многих коллег, имевших множество дел за пределами палаты, не оставлявших им времени на рутинную работу. Предпринимались попытки привлечь Ласкера на государственную службу, от которых он неизменно отказывался. В этой связи любопытен анекдот, ходивший по Берлину в 1871 году. Однажды, встретив Ласкера, канцлер тепло поздоровался с ним и сказал: «Дорогой господин Ласкер! Уверен, в один прекрасный день мы станем коллегами». На это Ласкер удивленно ответил: «Как, ваше превосходительство? Неужели вы действительно хотите однажды вернуться к благородной профессии юриста?»[433] Ласкер являлся одним из самых опасных соперников Бисмарка на внутриполитической арене.

В целом Национал-либеральная партия после основания империи была тесно связана с Бисмарком и поддерживала его по большинству важных вопросов внутренней политики, что позволило В. Тиссо говорить о национал-либералах как о людях, преданных канцлеру «душой и телом», «марионетках господина Бисмарка»[434]. Тем не менее это совершенно не исключало возможности конфликтов, тем более что взгляды сторон на многие проблемы были весьма различными. Подобные разногласия существовали всегда, но в тех вопросах, в которых мнения национал-либералов и канцлера расходились, усилиями обеих сторон, как правило, достигался компромисс. Правда, зачастую при этом партии приходилось поступаться своими принципами, поскольку Бисмарк в общем и целом был мало склонен к уступкам. По словам одного из исследователей, партия «преклонила колени перед Бисмарком, да так и осталась навсегда коленопреклоненной»[435]. Бисмарку был чужды либеральные устремления, союз с национал-либералами оставался для него скорее «браком по расчету», нежели «союзом по любви». Никогда ни один лидер национал-либералов не мог бы с уверенностью говорить о каком-то влиянии своей партии на «железного канцлера».

Самой левой – и одновременно старейшей из представленных в рейхстаге либеральных партий – являлась Прогрессивная. Образовавшись в июне 1861 года, она вскоре достигла пика своей популярности и оставалась на вершине успеха до тех пор, пока не потерпела поражение в «конституционном конфликте». Прогрессисты представляли интересы мелкой и средней буржуазии, были убежденными сторонниками свободной торговли и ограниченной сильным парламентом монархии по английскому образцу. В программе от 25 сентября 1870 года содержались требования полноценного бюджетного права, ответственного министерства и сокращения срока военной службы. Таким образом, в своих политических требованиях прогрессисты шли гораздо дальше национал-либералов. Помимо этого, они выступали за независимость юстиции, разделение церкви и государства, самоуправление на современной основе. Своих избирателей партия находила в основном в крупных городах, в среде мелкой буржуазии и чиновничества, интеллигенции и ремесленников. Географически прогрессисты находили свою основную опору в Берлине, Нижней Силезии и Шлезвиге-Гольштейне – как и консерваторы, они являлись по преимуществу прусской партией.

Во главе партии стоял Ойген Рихтер, ставший одним из первых немецких профессиональных политиков. Последовательный защитник либеральных идеалов, он в то же время являлся непримиримым врагом социалистического рабочего движения. По словам Э. Людвига, Рихтер – неподкупно честный человек, обладающий огромными знаниями, «поборник всеобщего блага, не ищущий для себя ни благ, ни власти, а всегда лишь служения делу»[436]. Однако все его попытки приспособить свою партию к современному обществу провалились, столкнувшись с силой традиции. В начале 1870-х годов Прогрессивная партия являлась скорее оппозиционной, хотя и поддерживала ряд направлений «Либеральной эры». Многие лидеры прогрессистов рассматривали свой курс как «диаметрально противоположный» курсу Бисмарка, но это в значительной степени была лишь звонкая фраза.

Особое место в партийной системе Германской империи занимала католическая партия Центра. Она образовалась в результате совместных действий немецких католических политиков в 1870 году и стала одной из немногих в Германской империи, приблизившихся к тому, чтобы стать действительно массовыми. Программные установки Центра были отчетливо клерикальными (в программе партии говорилось, что она считает своей задачей сохранение и развитие конституционного права в целом «и в особенности свободу и самостоятельность церкви и ее институтов»). В Эссенской программе 30 июня 1870 года требовалось самоуправление на всех уровнях, сохранение федеративного характера Северо-Германского союза и снижение расходов, в первую очередь военных. Что же касается социальной программы, то деятели Центра говорили о «моральном и материальном благополучии всех слоев населения»[437], выступали за законодательное ограничение продолжительности рабочего дня и другие мероприятия по охране труда. Как писал Т. Ниппердей, «Центр был единственной народной партией в Германии, охватывая все классы и сословия от аристократии до рабочих»[438]. Тем не менее католическая партия не являлась центристской, ей были куда ближе устремления консерваторов. Социальной базой партии являлись католики из всех слоев населения, хотя теоретически партия была открыта и для протестантов.

Первая после создания империи программа партии из пяти пунктов была выдвинута в марте 1871 года Петером Рейхеншпергером и включала в себя требования свободы церковных общин, церковной школы, морального и материального благополучия всех классов населения, федеральной структуры империи, децентрализации управления ею и сокращения военных расходов. Программа, таким образом, была достаточно расплывчатой и оставляла ее авторам большой простор для маневрирования – впрочем, ничего иного при разнородном составе Центра и быть не могло. На выборах 1871 года партия получила 18,6 % голосов избирателей (что составляло около половины католиков, принявших участие в выборах) и 63 мандата, образовав вторую по величине фракцию рейхстага. Практически с момента своего основания Центр оказался в оппозиции к правительству. В его лице Бисмарк столкнулся с «крупнейшей оппозиционной партией, противостоящей той государственной формации, которую он создал»[439]. Это далеко не случайно – католики, которые в составе прусского населения были, несмотря на веротерпимость Гогенцоллернов, не вполне равноправным меньшинством, восприняли события 1866 года как свое поражение[440]. Поэтому уже первые шаги Центра на политической арене не носили в себе ни малейшего отпечатка «имперского воодушевления» и были не слишком лояльны к существующей власти. Партия вполне добровольно поставила себя в изоляцию внутри палаты.

Во главе Центра стоял Людвиг Виндхорст – сын адвоката, изучавший право в Гейдельберге и Геттингене. С 1849 года он был депутатом ганноверского ландтага, затем дважды на протяжении 1850–1860 годов являлся министром юстиции Ганновера. В этот период он встал на великогерманские позиции и последовательно защищал их, до конца жизни оставаясь в глубине души верным лишенной трона вельфской династии. Попытка привлечь его на прусскую государственную службу в конце 1860-х годов не увенчалась успехом. Виндхорст был прирожденным парламентарием и блестящим оратором, а также человеком огромной работоспособности; Г. Манн называл его «гениальнейшим парламентарием, который когда-либо был в Германии»[441]. Гибкий, расчетливый, умный и хладнокровный политик, он сумел объединить в рамках одного движения множество разнородных элементов. Лидер католической партии, по словам Э. Людвига, «был человеком верующим, но отнюдь не страдал нетерпимостью»; он «единственный, кто победил Бисмарка как личность»[442]. Железный канцлер стал непримиримым врагом Виндхорста; ему принадлежат слова: «Мою жизнь поддерживают и украшают двое: моя жена и Виндхорст. Одна существует для любви, другой – для ненависти».