Потерянный рай - Мильтон Джон - Страница 48

Хотя плоды в избытке. Но пускай

Останется их свойство при тебе;

Оно и впрямь чудесно, породив

Такое действие. Но ни вкушать,

Ни даже прикасаться нам нельзя.

Так Бог велел, и заповедь сия

Единственною дочерью была

Божественного Голоса; вольны

Мы в остальном. Наш разум — наш закон".

Вскричал Прельститель хитрый: "— Неужель,

Властителями вас провозгласив

Всего, что в воздухе и на Земле,

Господь плоды вкушать вам запретил

Древес, произрастающих в Саду?"

Ещё безгрешная, сказала Ева:

"— Нам все плоды в Раю разрешены,

Но Бог об этом Древе, в сердце Сада

Растущем, и плодах его изрёк:

"— К ним прикасаться и от них вкушать

Вы не должны, чтоб вам не умереть".

Ответ услыша краткий, осмелел

Прельститель; человеколюбцем вдруг

Прикинулся и ревностным слугой

Людей; на их обиду воспылав

Негодованьем лживым, применил

Он способ новый: ловко притворись

Взволнованным, смущённым, он умолк

Достойно, вознесясь, чтоб речь начать

О якобы значительных вещах.

Так древле, в Риме вольном и в Афинах,

Где красноречье славное цвело,

Навечно онемевшее теперь,

Оратор знаменитый затихал,

Задумывался, погрузясь в себя,

Готовясь к речи важной; между тем

Его движения, черты лица

Вниманьем слушателей наперёд

Овладевали, прежде чем уста

Успел он разомкнуть; но иногда,

Как бы порыва к правде не сдержав,

Он прямо к сути яро приступал,

Минуя предисловье; точно так,

Во всю свою поднявшись вышину,

Восторженным волнением объят,

Со страстью соблазнитель произнёс:

"— О, мудрое, дарующее мудрость

Растение священное! Рождаешь

Познанье ты! Я чую мощь твою

В себе! Не только сущность всех вещей

Я ныне лицезрею, но стези

Наимудрейших, высочайших Сил

Открылись мне! Ты не страшись угроз,

Вселенной сей Царица, им не верь -

Вы не умрёте. Разве умереть

Возможно от плода, — он даст вам жизнь

С познаньем вместе, — или вас казнит,

Кто угрожал вам? На меня взгляни:

Я прикоснулся, я вкусил — и жив.

Мой тварный жребий превзойти дерзнув,

Я жизни совершеннейшей достиг,

Чем та, что мне была дана судьбой.

Ужели от людей утаено

Открытое скоту? Ужели Бог

За столь поступок малый распалит

Свой гнев и не похвалит ли верней

Отвагу и решительность, которых

Угроза смерти, — что бы эта смерть

Ни означала, — не смогла отвлечь

От обретенья высшего из благ -

Познания Добра и Зла? Добро! -

Познать его так справедливо! Зло! -

Коль есть оно, зачем же не познать,

Дабы избегнуть легче? Вас Господь

По справедливости карать не может,

А ежели Господь несправедлив,

То он не Бог, и ждать не вправе Он

Покорности и страха; этот страх

Пред страхом смерти должен отступить.

Зачем Его запрет? Чтоб запугать,

Унизить вас и обратить в рабов

Несведущих, в слепых, послушных слуг.

Он знает, что, когда вкусите плод,

Ваш мнимо светлый взор, на деле — тёмный,

Мгновенно прояснится; вы, прозрев,

Богами станете, подобно им

Познав Добро и Зло. Так быть должно.

Мой дух очеловечился, а ваш -

Обожествится; человеком скот

Становится, а богом — Человек.

Быть может, вы умрёте, отрешась

От человеческого естества,

Чтоб возродиться в облике богов.

Желанна смерть, угрозам вопреки,

Когда влечёт не худшую беду!

И что такое боги? Почему

Не стать богами людям, разделив

Божественную пищу? Божества

Первичны; этим пользуясь, твердят,

Что всє от них. Сомнительно весьма!

Я вижу, что прекрасная Земля,

Согрета Солнцем, производит всє,

Они же — не рождают ничего.

А если всє от них, — кто ж в это Древо

Вложил познание Добра и Зла,

Так что вкусивший от его плода,

Без их соизволенья, в тот же миг

Премудрость обретает? Чем Творца

Вы оскорбите, знанье обретя?

Чем знанье ваше Богу повредит?

И если всє зависит от Него,

Способно ль Древо это что-нибудь

Противу Божьей воли уделить?

Не завистью ли порождён запрет?

Но разве может зависть обитать

В сердцах Небесных? Вследствие причин

Указанных и множества других

Вам дивный этот плод необходим.

Сорви его, земное божество,

Сорви и беспрепятственно вкуси!"

Он смолк; его коварные слова

Достигли сердца Евы так легко!

На плод она уставилась, чей вид,

Сам по себе, манил и соблазнял.

В её ушах ещё звучала речь

Столь убедительная; мнилось ей,

Что уговоры Змия внушены

Умом и правдой. Полдень между тем

Приблизился и голод вместе с ним,

Благоуханьем дивного плода

Усиленный, и это, заодно

С желаньем прикоснуться и вкусить,

Ещё сильней манило томный взгляд.

Однако, на минуту задержась,

Так рассуждала мысленно она:

"— Воистину, о лучший из плодов,

Твои чудесны свойства. Запрещён

Ты людям; тем не менее нельзя

Тебе не удивляться. От начала

Неприкасаемый, ты наградил,

При первом опыте, немую тварь

Словесным даром; научил язык,

Не созданный для речи, восхвалять

Тебя. Не скрыл твоих достоинств Тот,

Кем заповедан ты и назван Древом

Познания Добра и Зла, и нам

Не разрешён. Но строгий сей заказ

Тебе во славу; доказует он,

Каким ты благом в силах одарить,

Которого мы, люди, лишены.

Владеть безвестным благом — невозможно;

Владеть же им в неведенье — равно

Что вовсе не владеть; и, наконец,

Что запретил Он? Знанье! Запретил

Благое! Запретил нам обрести

Премудрость! Но такой запрет никак

Вязать не может. Если вяжет смерть

Нас вервием последним, — в чем же смысл

Свободы нашей? От плода вкусив,

Осуждены мы будем и умрём.

Но разве умер Змий? Ведь он живёт,

Хотя вкусил; познаньем овладел,

И, прежде неразумный, — говорит

И думает. Ужель для нас одних

Смерть изобретена? И лишь для нас

Недостижима умственная снедь,

А тварям предоставлена? Видать,

Она животным не воспрещена!

Но скот, вкусивший первым, отрешась

От зависти, ликуя, сообщил

О благе обретённом, — друг людей,

Надёжный очевидец, и ему

Не свойственны лукавство и обман.

Чего ж боюсь? Верней, чего должна

Бояться, не познав Добро и Зло?

Творца иль Смерти? Кары иль закона?

От всех сомнений средство — здесь растёт,

Сей плод, прельщающий мой вкус и взор,

Даруя мудрость. Что мешает мне

Сорвать, насытив разом дух и плоть?"

Промолвила и дерзкую к плоду

Простёрла руку в злополучный час;

Вот сорвала! Вкусила! И Земля

От раны дрогнула, и тяжкий вздох,

Из глубины своих первооснов

И всем своим составом издала

Природа, скорбно ознаменовав,

Что все погибло. Виноватый Змий

Исчезнул в зарослях; его уход

Был не замечен; Ева целиком

Вкушенью предавалась, ни на что

Не глядя. Никогда, в других плодах,

Не находила сладости она

Подобной. Вправду ли он был таким

Иль в жажде знанья Ева придала

Воображеньем дивный этот вкус;

Уже сравнившись в мыслях с божеством,

Глотая неумеренно и жадно,

Не ведала, что поглощает смерть.

Насытившись и, будто от вина,

Хмельная, радостно и без забот,

Она самодовольно изрекла:

"— О Царственное Древо! Из древес

В Раю — наиценнейшее! Твой дар

Благословенный — мудрость. До сих пор

В пренебрежении свисали зря

Твои плоды. Отныне всякий день

Тебя лелеять буду по утрам,

Не без похвал и песен, облегчать

Я стану бремя щедрое ветвей,

Свободно предлагаемое всем,