Потерянный рай - Мильтон Джон - Страница 46

Бесчестьем, возвращается назад,

Его лишь самого покрыв стыдом.

Зачем Врага мы избегать должны

И опасаться, если мы вдвойне

Заслужим честь и, доказав тщету

Его соблазнов, обретём покой

Души, благоволение Небес

Всевидящих? Что стоит наша верность,

Любовь и доблесть, ежели они,

Без посторонней помощи, в борьбе

Не устоят? Ужели обвиним

Творца премудрого: мол, даровал

Нам счастье уязвимое — равно

Мы вместе или врозь? Но если так,

Блаженство шатко наше и Эдем

Небезопасный — не Эдем для нас!"

Адам вскричал: "— О Женщина! Господь

Порядок наилучший учредил

Из всех возможных, и Его рука

Всє в мире совершенно создала,

Ущербным не оставив ничего.

Творения Господни лишены

Изъяна: первым делом — Человек,

И всє, чьё назначенье охранить

Его блаженство от наружных сил.

Опасность в нем самом, в душе людской,

Но он же властен отвести беду.

Без воли Человека — злу нельзя

Его настичь, а волю эту Бог

Свободно создал, но свободен тот,

Кто разуму послушен; Всемогущий

Содеял разум правым, повелев

Стоять на страже, бодрствовать, дабы,

Заворожённый призраком добра,

Он волю не увлёк на ложный путь,

Расположив к поступкам, что Творцом

Неукоснительно запрещены.

Не мнительность — умильная любовь

Столь часто мне велит остерегать

Тебя, а ты — остерегай меня.

Мы стойки, но от истинной стези

Способны уклоняться; разум наш,

Поддавшись на приманку, Сатаной

Подделанную, может впасть в обман,

Утратив бдительность. Не надо зря

Искать проверки; лучше избегай

Соблазна, от меня не отходя;

Боюсь, что нас он скоро сам найдёт.

Свою ты стойкость хочешь доказать?

Сначала послушанье подтверди!

Кто ж выдержку твою удостоверит,

Не видя соблазненья? Но иди,

Коль ты уверена, что мы вдвоём

Противу искушения слабей

Окажемся, чем в одиночку ты,

Остереженная; пребыв со мной

По принужденью, стала бы тогда

Лишь более далёкой. Так, ступай

В невинности природной! Обопрись

На добродетель, силы напряги!

Бог все исполнил, — твой теперь черёд!"

Умолк людского рода Патриарх,

Но Ева настояла и, приняв

Покорный вид, сказала под конец:

"— Ты мне идти дозволил, остерёг,

Тем паче — в заключительных словах

Разумных: что, мол, искус, невзначай

Возникнув, может нас двоих застать

Не подготовленными. Ухожу

Тем более охотно, и навряд ли

Столь гордый Враг слабейшую сперва

Добычу изберёт; но, учинив

Подобное и отражённый мной,

Тем горшим он покроется стыдом!"

Промолвив, тихо руку отняла

От мужниной десницы и легко,

Как нимфа из Дриад, иль Ореад,

Иль спутниц Делии, свои стопы

Направила поспешные в лесок,

Осанкой Делию превосходя

И поступью, исполненной красы

Божественной, хоть не было при ней

Ни лука, ни колчана, — лишь одни

Изделья непричастного огню

Искусства грубого иль, может быть,

Доставленные Ангелами в дар,-

Садовые орудья. Этот вид

Ей Палее иль Помоны, от Вертумна

Бегущей прочь, подобье придавал,

Цереры юной, прежде чем сошлась

Она с Юпитером и от него

Бедняжку Прозерпину родила.

Адам с восторгом ей глядел вослед,

Но во сто крат восторженней желал,

Дабы она осталась; много раз

Просил её вернуться поскорей,

И столь же частым был её посул

Вернуться к полдню и в жильё прибрать,

Все приготовив к трапезе дневной

И отдыху, под сенью шалаша.

Злосчастная! Как обманулась ты,

О Ева, возвращенье обещав

Самонадеянно! Преступный миг!

Отныне для тебя в Эдеме нет

Ни сладких трапез, ни отдохновенья!

Среди цветов душистых и в тени

Укрыта западня, грозя пресечь

Твой путь коварством адским иль вернуть

Тебя, лишённой верности навек,

Блаженства и невинности былой!

В личине Змия, Враг, с рассветом дня,

Свой начал поиск, чтоб чету найти

И заключённый в ней весь род людской -

Добычу вожделенную. Луга

И рощи миновал он и везде

Плодовые деревья, цветники

Высматривал, растущие пышней

Благодаря заботливым трудам

И ради развлечения людьми

Посаженные; зорко их двоих

Разыскивал по берегам ручьёв,

Но Еву в одиночестве застать

Стремился, хоть надеяться не смел

На столь удачный случай; но внезапно,

Сверх чаянья, сбылось, чего желал:

Праматерь углядел. Совсем одна,

Овеянная облаком густым

Душистых запахов, среди сплошных

Багряных роз, она, видна едва,

Склонялась то и дело, и цветы

Тяжёлые, в накрапе золотом,

Пунцовом и лазоревом, к земле

Поникшие, лишённые опор,

Приподымала, стебли распрямив,

И бережно плетями гибких мирт

Подвязывала розы, ни на миг

Не помышляя, что она сама -

Прекраснейший, беспомощный цветок,

Что ныне так далёк её оплот

Надёжнейший, а буря так близка!

Враг близился; прополз немало троп,

В тени роскошных кедров, пиний, пальм,

То явно извиваясь, то скользя

Украдкой в цветниках, в рядах густых

Кустов, прилежной Евиной рукой

Посаженных. Сравниться не могло

С волшебным этим райским уголком

Ничто: ни измышленные сады;

Ни те сады, где оживал Адонис;

Ни сад, которым некогда владел

Преславный Алкиной, что у себя

Гостеприимно сына принимал

Лаэрта дряхлого; ни вертоград

Правдивый, где мудрейший из царей

Блаженствовал с египетской женой

Прекрасной. Совершенством здешних мест

Пленился Враг, но восхищённый взор

На Еву особливо обращал.

Так некто, в людном городе большом

Томящийся, где воздух осквернён

Домами скученными и клоак

Зловоньем, летним утром подышать

Среди усадеб и весёлых сел

Выходит, жадно запахи ловя

Сухой травы, хлебов, доилен, стад;

Его пленяет каждый сельский вид

И сельский звук; но ежели вблизи,

Как нимфа, лёгкой поступью пройдёт

Прелестная крестьянка, — все вокруг

Внезапно хорошеет, а она

Прекраснейшая в мире, и вместил

Всю красоту её лучистый взор.

С таким же восхищеньем Змий взирал

На уголок цветущий, где приют

Столь ранним утром Ева обрела.

Телосложеньем Ангелу под стать

Небесному, но женственней, милей,

Невинностью изящною, любым

Движением, она смиряла в нем

Ожесточенье, мягко побудив

Свирепость лютых замыслов ослабить.

Зло на мгновенье словно отреклось

От собственного зла, и Сатана,

Ошеломлённый, стал на время добр,

Забыв лукавство, зависть, месть, вражду

И ненависть. Но Ад в его груди,

Неугасимый даже в Небесах,

Блаженство это отнял, тем больней

Терзая Сатану, чем дольше он

На счастье недостижное глядел;

Наисильнейшей злобой распалясь,

Намереньям губительным успех

Суля, в себе он ярость горячил:

"— Мечты, куда вы завели! Каким

Обманом сладким охмелённый, мог

Забыть — зачем я здесь! Нет, не любовь,

А ненависть, не чаянье сменить

На Рай — Геенну привлекли сюда,

Но жажда разрушенья всех услад,

За вычетом услады разрушенья;

Мне в остальном — отказано. Итак,

Удачу надобно не упустить.

Вот женщина; она — одна и всем

Доступна искусам. Её супруг,-

Насколько я окрестность обозрел,-

Находится не близко. Я страшусь

Его мышленья высшего. Он горд

И, несмотря на то, что сотворён

Из праха, — мужественен и могуч.

Воистину подобного нельзя

Противника ничтожеством считать,

Неуязвимого, когда я сам

Подвержен боли; так унизил Ад

И пытки обессилили меня,

В сравненье с тем, каков я прежде был