Судьбы и сердца - Асадов Эдуард Аркадьевич - Страница 40

Кому мне верить? Дайте мне совет.

Сейчас я вам о каждом расскажу.

Но, видно, он не принял разговора!

Отбросил циркуль, опрокинул тушь

И, глянув ей в наивные озера,

Сказал сердито: — Ерунда и чушь!

Мы не на рынке и не в магазине!

Совет вам нужен? Вот вам мой совет:

Обоим завтра отвечайте «нет»,

Затем что нет здесь чувства и в помине!

А вот когда полюбите всерьез,

Поймете сами, если час пробьет,

Душа ответит на любой вопрос,

И он все сам заметит и поймет!

Окончив речь уверенно и веско,

Он был немало удивлен, когда

Она, вскочив, вдруг выпалила резко:

— Все сам заметит? Чушь и ерунда!

Слегка оторопев от этих слов,

Он повернулся было для отпора,

Но встретил не наивные озера,

А пару злых, отточенных клинков.

— «Он сам поймет»? Вы так сейчас сказали?

А если у него судачья кровь?

А если там, где у других любовь,

Здесь лишь проекты, балки и детали?

Он все поймет? А если он плевал,

Что в чьем-то сердце то огонь, то дрожь?

А если он не человек — чертеж?!

Сухой пунктир! Бездушный интеграл?!

На миг он замер, к полу пригвожден,

Затем, потупясь, вспыхнул почему-то.

Она же, всхлипнув, повернулась круто

И, хлопнув дверью, выбежала вон.

Весенний ветер в форточку ворвался,

Гудел, кружил, бумагами шуршал…

А у стола «бездушный интеграл»,

Закрыв глаза, счастливо улыбался.

ОНИ СТУДЕНТАМИ БЫЛИ…

Они студентами были.

Они друг друга любили.

Комната в восемь метров — чем не семейный дом?!

Готовясь порой к зачетам,

Над книгою или блокнотом

Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.

Она легко уставала,

И, если вдруг засыпала,

Он мыл под краном посуду и комнату подметал,

Потом, не шуметь стараясь

И взглядов косых стесняясь,

Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.

Но кто соседок обманет,

Тот магом, пожалуй, станет.

Жужжал над кастрюльным паром их дружный осиный рой.

Ее называли «лентяйкой».

Его — ехидно — «хозяйкой».

Вздыхали, что парень — тряпка и у жены под пятой.

Нередко вот так часами

Трескучими голосами

Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.

И хоть за любовь стояли,

Но вряд ли они понимали,

Что, может, такой и бывает истинная любовь!

Они инженерами стали.

Шли годы без ссор и печали,

Но счастье — капризная штука, нестойко порой, как дым.

После собранья, в субботу,

Вернувшись домой с работы,

Жену он застал однажды целующейся с другим.

Нет в мире острее боли.

Умер бы лучше, что ли!

С минуту в дверях стоял он, уставя в пространство взгляд.

Не выслушал объяснений,

Не стал выяснять отношений,

Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул назад…

С неделю кухня гудела;

«Скажите, какой Отелло!

Ну целовалась, ошиблась… немного взыграла кровь!

А он не простил — слыхали?»

Мещане! Они и не знали,

Что, может, такой и бывает истинная любовь!

СКАЗКА О СТУДЕНТЕ И СТАРИКЕ

Неизвестно, в какой стране это было,

Никому не известно, в какие века,

Шел парнишка-студент, напевая слегка,

То ли к другу спешил он, а то ли к милой,

Был богат он сегодня, как целый банк!

Ведь на дне кошелька у него звенело

Одиноко, походке веселой в такт,

Может, медная лира, а может, франк,

А быть может, динара — не в этом дело.

Вечер шарфом тумана окутал зданья,

Брызнул холодом дождик за воротник.

Вдруг у храма, в цветистых лохмотьях старик

Протянул к нему руку за подаяньем.

Был худей он, чем посох его, казалось;

Сыпал дождь на рванье и пустую суму.

Сердце парня тоскливо и остро сжалось.

— Вот, — сказал он и отдал монету ему.

Нищий в желтой ладони зажал монету

И сказал, словно тополь прошелестел;

— Ничего в кошельке твоем больше нету,

Ты мне отдал последнее, что имел.

Знаю все. И за добрую душу в награду

Я исполню желанье твое одно.

Удивляться, мой мальчик, сейчас не надо.

Так чему твое сердце особенно радо?

Говори же, а то уж совсем темно.

Вот чудак! Ну какое еще желанье?

Впрочем, ладно, посмотрим. Согласен… пусть…

— Я хотел бы все мысли на расстоянье

У любого, кто встретится, знать наизусть!

— Чтобы дерева стройность любить на земле,

Не смотри на извивы корней под землей.

О, наивный!.. — Старик покачал головой

И, вздохнув, растворился в вечерней мгле.

Дождь прошел. Замигали в листве фонари,

Одиноко плывет посреди пруда

Шляпа месяца. Лаком блестит вода.

Парень сел на скамейку и закурил.

А забавный старик! И хитер ты, друг!

Вон в окошке, наверное, муж и жена.

Кто ответит, что думают он и она?

Рассмеялся студент. Рассмеялся и вдруг…

Муж сказал: — Дорогая, на службе у нас

Масса дел. Может, завтра я задержусь. —

И подумал: «К Люси забегу на час,

Поцелую и чуточку поднапьюсь».

У жены же мелькнуло; «Трудись, чудак,

Так и буду я в кухне корпеть над огнем.

У меня есть подружечка как-никак.

Мы отлично с ней знаем, куда пойдем».

И ответила громко: — Ужасно жаль!

Я ведь завтра хотела с тобой как раз

Твоей маме купить на базаре шаль.

Ну, да нечего делать. Не в этот раз…

Отвернулся студент. Вон напротив дом,

Там невестка над свекором-стариком,

То лекарство больному подаст, то чай,

Все заботится трогательно о нем.

— Вот вам грелочка, папа! — А про себя;

«Хоть бы шел поскорее ты к праотцам!» —

Может, плохо вам, папа? — А про себя;

«Вся квартира тогда бы досталась нам».

Парень грустно вздохнул. Посмотрел на бульвар.

Вон влюбленные скрылись под сень платана,

Он сказал: — Океан, как планета, стар,

Представляешь: аквариум формой в шар.

Ты слыхала про жизнь на дне океана?

Сам подумал, погладив девичью прядь;

«Хороша, но наивна и диковата.

Что мне делать: отважно поцеловать?

Или, может быть, чуточку рановато?»

А она: «И далась ему глубь морей!

Ну при чем тут морские ежи, признаться?

Впрочем, так: если вдруг начнет целоваться —

Рассержусь и сначала скажу: не смей!

Ведь нельзя же все просто, как дважды два.

Славный парень, но робкий такой и странный».

И воскликнула: — Умная голова!

Обожаю слушать про океаны!

Мимо шли два приятеля. Первый сказал:

— Дай взаймы до среды. Я надежный малый. —

А второй: — Сам без денег, а то бы дал. —

И подумал: «Еще не отдашь, пожалуй!»

Встал студент и пошел, спотыкаясь во мгле,

А в ушах будто звон или ветра вой:

«Чтобы дерева стройность любить на земле,

Не смотри на извивы корней под землей».

Но ведь люди не злы! Это ж так… пока!

Он окончится, этот двойной базар.

Шел студент, он спешил, он искал старика,

Чтоб отдать, чтоб вернуть свой ненужный дар.

И дорогами шел он и без дорог,

Сквозь леса и селенья по всей земле,

И при солнце искал, и при синей мгле,

Но нигде отыскать старика не мог.

Бормотал среди улиц и площадей:

— Я найду тебя, старец, любой ценой! —

Улыбался при виде правдивых людей

И страдал, повстречавшись с двойной душой.

Мчат года, а быть может, прошли века,

Но все так же твердит он: — Най-ду… най-ду-у-у… —

Старика же все нет, не найти старика!

Только эхо чуть слышно в ответ: — Ау-у-у…

И когда вдруг в лесу, на крутом берегу,

Этот звук отдаленный до вас дойдет,

Вы поймете, что значит это «Ау»!..

Почему так страдает парнишка тот.

В нем звучит: «Лицемеры, пожалуйста, не хитрите!

К добрым душам, мерзавец, не лезь в друзья!