Судьбы и сердца - Асадов Эдуард Аркадьевич - Страница 24

Живут на планете хорошие люди.

Красивые в скромности строгой своей.

Привет вам сердечный, хорошие люди!

Большого вам счастья, хорошие люди!

Я верю: в грядущем Земля наша будет

Планетою только хороших людей.

НЕРАВЕНСТВО

Так уж устроено у людей,

Хотите вы этого, не хотите ли,

Но только родители любят детей

Чуть больше, чем дети своих родителей.

Родителям это всегда, признаться,

Обидно и странно. И все же, и все же

Не надо тут, видимо, удивляться

И обижаться не надо тоже.

Любовь ведь не лавр под кудрявой, кущей,

И чувствует в жизни острее тот,

Кто жертвует, действует, отдает,

Короче: дающий, а не берущий.

Любя безгранично детей своих,

Родители любят не только их,

Но плюс еще то, что в них было вложено:

Нежность, заботы, труды свои,

С невзгодами выигранные бои,

Всего и назвать даже невозможно!

А дети, приняв отеческий труд

И становясь усатыми «детками»,

Уже как должное все берут

И покровительственно зовут

Родителей «стариками» и «предками».

Когда же их ласково пожурят,

Напомнив про трудовое содружество,

Дети родителям говорят:

— Не надо, товарищи, грустных тирад!

Жалоб поменьше, побольше мужества!

Да, так уж устроено у людей,

Хотите вы этого, не хотите ли,

Но только родители любят детей

Чуть больше, чем дети своих родителей.

И все же — не стоит детей корить.

Ведь им не всегда щебетать на ветках.

Когда-то и им малышей растить,

Все перечувствовать, пережить

И побывать в «стариках» и «предках»!

ВЕРНАЯ ЕВА

(Шутка)

Старики порою говорят:

— Жил я с бабкой сорок лет подряд.

И признаюсь не в обиду вам,

Словно с верной Евою Адам.

Ева впрямь примерная жена:

Яблоко смущенно надкусила,

Доброго Адама полюбила

И всю жизнь была ему верна.

Муж привык спокойно отправляться

На охоту и на сбор маслин.

Он в супруге мог не сомневаться,

Мог бы даже головой ручаться!

Ибо больше не было мужчин…

ЭДЕЛЬВЕЙС

(Лирическая баллада)

Ботаник, вернувшийся с южных широт,

С жаром рассказывал нам

О редких растениях горных высот,

Взбегающих к облакам.

Стоят они гордо, хрустально чисты,

Как светлые шапки снегов.

Дети отчаянной высоты

И дикого пенья ветров.

В ладонях ботаника — жгучая синь,

Слепящее солнце и вечная стынь

Качаются важно, сурово.

Мелькают названья — сплошная латынь —

Одно непонятней другого.

В конце же сказал он: — А вот эдельвейс,

Царящий почти в облаках.

За ним был предпринят рискованный рейс,

И вот он в моих руках!

Взгляните: он блещет, как горный снег,

Но то не просто цветок.

О нем легенду за веком век

Древний хранит Восток.

Это волшебник. Цветок-талисман.

Кто завладеет им,

Легко разрушит любой обман

И будет от бед храним.

А главное, этот цветок таит

Сладкий и жаркий плен:

Тот, кто подруге его вручит,

Сердце возьмет взамен.

Он кончил, добавив шутливо: — Ну вот,

Наука сие отрицает,

Но если легенда веками живет,

То все-таки кто его знает?..

Ботаника хлопали по плечам,

От шуток гудел кабинет:

— Теперь хоть экзамен сдавай по цветам!

Да ты не ученый — поэт!

А я все думал под гул и смех:

Что скажет сейчас она?

Та, что красивей и тоньше всех,

Но так всегда холодна.

Так холодна, что не знаю я,

Счастье мне то иль беда?

Вот улыбнулась: — Это, друзья,

Мило, но ерунда…

В ночи над садами звезды зажглись,

А в речке темным-темно…

Толкаются звезды и, падая вниз,

С шипеньем идут на дно.

Ветер метет тополиный снег,

Мятой пахнет бурьян…

Конечно же, глупо: атомный век —

И вдруг цветок-талисман!

Пусть так! А любовь? Ведь ее порой

Без чуда не обрести!

И разве есть ученый такой,

Чтоб к сердцу открыл пути?!

Цветок эдельвейс… Щемящая грусть…

Легенда… Седой Восток…

А что, если вдруг возьму и вернусь

И выпрошу тот цветок?

Высмеян буду? Согласен. Пусть.

Любой ценой получу!

Не верит? Не надо! Но я вернусь

И ей тот цветок вручу!

Смелее! Вот дом его… поворот…

Гашу огонек окурка,

И вдруг навстречу мне из ворот

Стремительная фигурки!

Увидела, вспыхнула радостью: — Ты!

Есть, значит, тайная сила.

Ты знаешь, он яростно любит цветы,

Но я смогла, упросила…

Сейчас все поймешь… я не против чудес,

Нет, я не то говорю… —

И вдруг протянула мне эдельвейс! —

Вот… Принимай… дарю!

Звездами вспыхнули небеса,

Ночь в заревом огне…

Люди, есть на земле чудеса!

Люди, поверьте мне!

ИМЕНЕМ СОВЕСТИ

Какие б ни грозили горести

И где бы ни ждала беда,

Не поступайся только совестью

Ни днем, ни ночью, никогда!

И сколько б ни манила праздными

Судьба тропинками в пути,

Как ни дарила бы соблазнами —

Взгляни на все глазами ясными

И через совесть пропусти.

Ведь каждый, ну буквально каждый,

Коль жить пытался похитрей,

Встречался в жизни не однажды

С укором совести своей.

В любви для ласкового взгляда

Порой так хочется солгать,

А совесть морщится: — Не надо! —

А совесть требует молчать.

А что сказать, когда ты видишь,

Как губят друга твоего?!

Ты все последствия предвидишь,

Но не предпримешь ничего.

Ты ищешь втайне оправданья,

Причины, веские слова,

А совесть злится до отчаянья:

— Не трусь, покуда я жива!

Живет она и в час, когда ты,

Решив познать иную новь,

Бездумно или виновато,

Как пса бездомного куда-то,

За двери выставишь любовь.

Никто тебе не помешает,

И всех уверишь, убедишь,

А совесть глаз не опускает,

Она упрямо уличает

И шепчет: — Подлое творишь!

Стоит она перед тобою

И в час, когда, войдя во вкус,

Ты вдруг задумаешь порою

Урвать не самый честный кус.

Вперед! Бери и не робей!

Ведь нет свидетельского взгляда!

А совесть сердится: — Не надо! —

А совесть требует: — Не смей!

Мы вправе жить не по приказу

И выбирать свои пути.

Но против совести ни разу,

Вот тут хоть режьте, скажем сразу,

Нельзя, товарищи, идти!

Нельзя ни в радости, ни к горести,

Ни в зной и ни в колючий снег.

Ведь человек с погибшей совестью

Уже никто. Не человек!

ЛИТЕРАТУРНЫМ НЕДРУГАМ МОИМ

Мне просто жаль вас, недруги мои.

Ведь сколько лет, здоровья не жалея,

Ведете вы с поэзией моею

Почти осатанелые бои.

Что ж, я вам верю: ревность — штука злая,

Когда она терзает и грызет,

Ни темной ночью спать вам не дает,

Ни днем работать, душу иссушая.

И вы шипите зло и раздраженно,

И в каждой фразе ненависти груз.

— Проклятье, как и по каким законам

Его стихи читают миллионы

И сколько тысяч знает наизусть!

И в ресторане, хлопнув по второй,

Друг друга вы щекочете спесиво!

— Асадов — чушь. Тут все несправедливо!

А кто талант — так это мы с тобой!..

Его успех на год, ну пусть на три,

А мода схлынет — мир его забудет.

Да, года три всего, и посмотри,

Такого даже имени не будет!

А чтобы те пророчества сбылись,

И тщетность их отлично понимая,

Вы за меня отчаянно взялись

И кучей дружно в одного впились,

Перевести дыханья не давая.

Орут, бранят, перемывают кости,

И часто непонятно, хоть убей,

Откуда столько зависти и злости

Порой бывает в душах у людей!