Большая и грязная любовь - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 36

В какой момент к ломке добавилась паранойя – не знаю. Просто начало чудиться, что он вот-вот придет. Ну или позвонит. Или малюсенькую, ничего не значащую эсэмэску черкнет! Ведь номер телефона, равно как и адрес, Глебу узнать не сложно, все данные в отделе кадров ООО «С.К.Р.».

Не пришел. И даже не приснился, зараза. Наверное, именно поэтому встала на час раньше положенного и поплелась готовить себе кофе. Потом были душ, укладка, покраска и тщательный выбор нижнего белья. Затем безуспешная попытка самостоятельно застегнуть платье и недовольное бурчание призванной на помощь мамы.

– Крис, ты работаешь в этой конторе всего два дня, – бормотала моя проницательная мамулечка. – Надеюсь, ты понимаешь, что за два дня узнать человека невозможно?

Еще она надеялась, что этот неведомый человек относится к разряду приличных и серьезных. Уверяла, что влюбленность – это хорошо, но даже в такие моменты нужно думать головой. Требовала сперва присмотреться и не бросаться к нему на шею, даже если поманит. И вообще, кажется, боялась.

Последнее неудивительно – кому, как не маме, знать, как я ненавижу платья, юбки и прочие рюши. Нет, ничего личного, просто джинсы практичнее и ни к чему не обязывают. Платья в моем случае надеваются только в экстренной ситуации, когда душа поет, а сердце щемит. Для меня это своеобразный подвиг, отступление от лелеемой годами привычки.

– Кстати, а откуда все это? – продолжала бубнить мама. – Ты деньги со счета сняла, да? А как же отпуск? Ты же в Париж хотела.

– Ну какой теперь отпуск…

Рассказывать об акте спонсорской поддержки Вальтеза я не собиралась – маман не поймет. Я бы на ее месте тоже не поняла и непременно бы вернула пачку, если бы знала, сколько в ней. Правда, когда покупала платье и все остальное, совесть не грызла. А вот жаба… Впрочем, не важно.

– Крис, я надеюсь на твое благоразумие. Слышишь меня?

Угу. А я надеюсь на полное отсутствие благоразумия у Глеба. И на то, что бритоголовый Герман не выдаст шефу мой маленький секрет.

– Крис… – опять позвала родительница, а потом не выдержала, махнула рукой и ушла есть свою овсянку. Мне этим утром кашки не предложили, ибо видели – уж на что, а на завтрак дочери точно плевать, причем с замахом.

Мысленно поблагодарив ту, которая в прошлой реальности отстаивала интересы Глеба с горячностью самого преданного фаната, я впихнула ноги в туфли и вышла из квартиры. Шагая по лестнице, думала о том, что с платьем все-таки погорячилась – белый цвет самый непрактичный. Зато искренне гордилась тем, что не поддалась на провокации разума и купила совсем не тот тип нарядов, какие априори нравятся шефу. Юбка была пышной, до колен! А не такой, из которой… попа выпрыгивает.

Погруженная в эти мысли, равнодушно толкнула дверь и выбралась на улицу. Сделала пару шагов и лишь потом остолбенела.

Четко напротив подъезда нагло раскорячился знакомый черный монстр, марку которого я так и не выяснила. Машина блестела полировкой, хвасталась плавными линиями и прочими дизайнерскими фенечками, на которые мне было совершенно плевать, потому что… потому что рядом с монстром стоял мой зеленоглазый инкуб собственной персоной и мрачно взирал на циферблат наручных часов.

А потом меня заметили…

– Доброе утро, – буркнул Глеб. Распахнул дверцу и сделал приглашающий жест.

И все бы хорошо, но… Но мама же сказала – на шею не вешайся, даже если поманит. А я девочка послушная! Ну, по крайней мере, иногда.

– Как это понимать? – спросила тихо и настороженно, хотя в душе уже начался бразильский карнавал.

Шеф прикрыл глаза, вздохнул и ответил с какой-то странной интонацией:

– Просто сядь в машину, ладно?

Желание поспорить и поприпираться отмела усилием воли. Легкой походкой приблизилась к «монстру», чтобы через мгновение оказаться на знакомом кожаном диванчике и поприветствовать Геннадия. Личный водитель шефа был благожелателен, но напряжен.

Захлопнув дверцу, Глеб обогнул машину и сел рядом. Салон наполнился запахом его парфюма, а я… опять начала терять голову. Что там мама говорила? Нет, даже под пытками не вспомню.

– У тебя отвратительный район, – сказал зеленоглазый. А потом уже Гене: – Поехали.

«Монстр» тронулся плавно и бесшумно. Грациозно обогнул все колдобины нашей улочки, свернул на соседнюю, столь же изящно вырулил на проспект и влился в утренний затор. Все как тогда, в самый первый раз.

– И все-таки зачем?.. – Я просто не могла не спросить.

Глеб мазнул взглядом по прикрытым белоснежной юбкой коленкам и выдохнул:

– Молчи.

Я почему-то послушалась.

До офисного здания, где обосновалось ООО «С.К.Р.», мы доехали в тишине, разбавленной монотонной музыкой «Радио-классик». К этому моменту мою ломку вытеснило благоразумие, и едва черный монстр остановился, я даже попыталась ретироваться, но двери оказались заблокированы.

– Не спеши, – сказал Глеб. – Я провожу.

– Опять? – спросила тихо-тихо.

Мне вообще вдруг очень страшно стало и дико неудобно – и перед Геной, и перед Герой, и перед коллегами, и вообще. Будто не я полночи по этим зеленым глазам страдала.

Шеф мою реплику комментировать не стал.

Щелкнуло. Глеб легко открыл дверцу и выбрался из машины. Я тоже хотела дверь открыть – ну вроде как независимая и все такое, но водитель процедил:

– Не надо.

И я опять послушалась. Какая-то я сегодня чересчур покорная, да?

Дверца распахнулась, Глеб подал руку. Мне касаться шефа не хотелось совершенно. Ну я-то знаю, что означает его «провожу»! Он же уже провожал – на обед и с обеда. Снова будет молчать как замороженная рыба, я же имею все шансы окончательно растаять от одного только прикосновения. А оно мне надо?

– Крис, – позвал зеленоглазый. Голос прозвучал ровно.

Эта его невозмутимость чертовски задевала. Если б не она, я бы точно сказала «нет», и добилась права войти в офис без всяких провожатых. А так…

Моя ладошка в его руке, по коже разряд электричества. Глеб тоже что-то почувствовал, тоже вздрогнул. Потом нахмурился, и хотя я из машины уже выбралась, не отпустил. Одной рукой поправила юбку, поудобнее перехватила сумочку, и вот после этого попыталась вырваться из захвата.

– Не надо, – сказал инкуб. По-прежнему невозмутимый, но чуток хмурый.

Чувство дежавю? Нет, ничего подобного! В той, прошлой реальности, люди, отиравшиеся у стеклянной вертушки и в холле, челюсти при виде нашей парочки не роняли. А Глеб никогда не заставлял чувствовать себя фарфоровой вазой – не придерживал за талию, при всходе на ступеньку, не фырчал на двери и не одаривал всех встречных мужчин свирепыми взглядами.

Народ, толпившийся у лифтов, приближение генерального директора ООО «С.К.Р.» скорее почувствовал, нежели увидел. Расступился быстренько, оперативно. Я невольно смутилась – это для Глеба они подчиненные, а для меня коллеги. Причем если учесть должность, это я должна лифт уступать, не наоборот.

Когда двери сомкнулись, отрезая от прибалдевшей толпы, шеф сжал руку так сильно, что едва не вскрикнула. А потом нажал кнопку на панели и лифт плавно остановился, в кабинке воцарился полумрак.

– Значит… не нравлюсь, – выдохнул брюнет, и прежде чем успела опомниться, шагнул навстречу.

Его руки скользнули на мои бедра, не позволяя отстраниться, шею обожгло горячее дыхание.

– Значит… самомнение у меня.

Я нервно сглотнула и вообразила ставшую уже родной прорубь.

– И полное отсутствие мозга… – добил шеф, как и раньше обжигая дыханием и нещадно сминая юбку.

– Любопытство – порок, – упираясь ладошками в его грудь, пискнула я. – А читать чужие письма – дурной тон.

– А я не гордый, – прошептал шеф, скользя губами от виска к скуле. И добавил, чтобы не обольщалась: – В некоторых вопросах…

Прорубь! Вода уже покрылась тонкой корочкой! Прыгаю в нее солдатиком! Нет, бомбочкой. Нет…

– Нет!

– Нет, – согласился зеленоглазый. – Только один вопрос выясним, ладно?