Большая и грязная любовь - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 31

– То есть отчет будет гениальным?

– А? – Я резко обернулась, чтобы увидеть вполне предсказуемую картину.

Глеб Игоревич собственной зеленоглазой персоной стоит на пороге. Руки сложены на груди, губы поджаты, на щеках вполне человеческие желваки. Вот… вот все-таки хорошо, что он такой. Если бы улыбался, мне бы опять о проруби пришлось думать, а так…

– Простите, не поняла?

Ну ладно, дело не только в его злости. Просто у меня еще отчет, и мысль умная благодаря появлению шефа ускользает. В общем, не до него сейчас.

– Я говорю о том, что вашу вопиющую наглость, Кристина Анатольевна Новикова, может искупить только очень хороший отчет.

– А… – Да, теперь поняла. И поправила на автомате: – Можно просто Крис.

Кое-кто шумно втянул ноздрями воздух. Плечи, и без того широкие, резко расправились, а в бездне зеленых глаз… нет, не красные всполохи появились, а самые натуральные молнии.

– Ну ладно, называйте как вам удобно, – нашлась я. – Кстати, кофе, – я кивнула на злосчастную машину, – еще остался. Хотите?

Хотел он или нет, науке неизвестно. Тем не менее подошел. А я успела забрать предоставленную Мариной кружечку и благоразумно отойти к холодильнику.

– Это должен быть очень хороший отчет, Кристина Анатольевна, – процедил зеленоглазый, подхватывая белоснежную чашку, которая рядом с кофеваркой стояла. – Великолепный!

Вот теперь стало по-настоящему страшно, и даже глоток умопомрачительно вкусного напитка не помог. Более того, я едва не поперхнулась, посему решила, что допью в кабинете, и поспешила к выходу. Вопрос, почему большой босс сам себе кофе варит, так и остался невысказанным – ну на фиг это любопытство!

В том, что общение с Глебовой кофеваркой – это косяк, сомнений не было. В том, что это не первый косяк за день, – тоже. Еще одна аксиома – Глеб не ябеда, так что про маленький инцидент на кухне никто не узнает, и, следовательно, второй волны кривых взглядов не будет…

Да, да! Именно так рассуждала новая ассистентка начальника аналитического отдела, когда входила в кабинет. И просчиталась… Просто не учла, что запах свежесваренного кофе очень сильно от запаха растворимой бурды отличается.

– Смертница, – ошарашенно повторил парень в розовой рубашке.

– Дура, – многозначительно заключила девушка, которую, как мне помнится, Олей звали.

– Полная дура, – кивнула Марина и уткнулась в монитор.

А я…

Ну а что я? По большому счету, коллеги правы. Хуже того – я уже сама начала сомневаться в правильности выбранной стратегии. Но… но ведь мне тридцать, и… Черт, я влюбилась в него по уши. Еще аргументы нужны?

Утром следующего дня в офисное здание, где расположилось ООО «С.К.Р.», вошла леди. Каблуки, чулки, юбка (правда, чуть длиннее, чем те, прежние), жакет, укладка. Спина прямая, взгляд открытый, походка от бедра. Ну и шлейф парфюма – куда ж без него?

Это случилось вовсе не потому, что в семь утра нагрянул Вальтез с проверкой, просто настроение было крайне поганым.

Вчера, после забега по магазинам и серьезного разговора с мамой на тему того, что менять место работы столь спонтанно нельзя, накатило то самое состояние, которое без бутылки «брюта» не пережить. Не депрессия, нет, но что-то очень близкое – грусть, неуверенность и дикий страх одиночества.

Несколько дней с Глебом, и я уже не могу спать одна. Мне неуютно, пусто и безумно холодно. А еще страшно, что ничего не получится. И обидно. Обидно до слез! Ведь он обещал – найду, горы подвину, моря перепашу, а сам? Не узнал и не вспомнил и чуть не растерзал за чашечку кофе.

Где справедливость? Мне вселенской не надо, мне хоть какую-нибудь.

Я пересекла отделанный мрамором и дорогими породами дерева холл, остановилась у лифта. Когда створки распахнулись, смело шагнула в кабинку. По сторонам в этот момент не смотрела, так что в Глеба Игоревича врезалась совершенно случайно.

Разряд пробежавшего по телу электричества был погашен новой вспышкой обиды. Нет, я ничуточки не обрадовалась встрече, более того – я попыталась выйти из лифта. И мне бы это непременно удалось, если бы кое-кто не ухватил за локоть и не нажал кнопку на панели. Двери плавно закрылись, отрезав нас от ошарашенной Марины и еще пары сотрудников нашего ООО – я их уже видела, только имен не помнила.

– И по какому поводу столь… приличный вид? – спросил шеф. Наклонился при этом к самому уху, так что даже его дыхание почувствовала.

Взглянуть в зеленые глаза я не решилась, вернее не захотела. Ответила с подчеркнутой вежливостью:

– Ну так мне же отчет сегодня сдавать.

Локоть из захвата выдернула, отошла насколько возможно. На инкуба по-прежнему не смотрела, но его взгляд чувствовала, причем очень хорошо. Он скользил по телу, щупал и оценивал. От этого еще обиднее стало почему-то.

Едва дверцы разъехались, я поспешила удалиться от источника отрицательных эмоций. Последние, как известно, карму портят, и вообще.

– И когда мне ждать ваш отчет, Кристина Анатольевна? – прилетело в спину.

Пришлось остановиться, развернуться…

– Через час вас устроит?

Глеб Игоревич кивнул, а я таки смогла уйти.

Сказать, что этот час прошел нервно, – не сказать ничего. Во-первых, собственные тараканы совсем расшалились, во-вторых, коллеги. Они не злились, нет… они скорбели. Кажется, за то время, пока я печатала листки с таблицами и пересохраняла отчеты на флешку Глеба, эти пятеро успели не только обсудить мою несчастную долю, но и прийти к однозначному выводу – новенькой в кабинете шефа не выжить.

– Крис, ты, главное, не спорь с ним, – сказала Марина. Начальница таки сжалилась, решила наградить полезным советом.

– И если скажет, что отчет – дерьмо, соглашайся, – поддержал парень… он опять в розовой рубашке был. Может, гей?

– И не молчи, если что-нибудь спросит, – встряла Оля. – Говори что хочешь, только не молчи.

Угу. Если скажу ему что хочу… впрочем, неважно.

А еще к нам каждые две минуты заглядывали любопытствующие из других отделов. Поводы были у всех – кто-то карандаш просил, кто-то одолженную накануне зажигалку возвращал, кто-то просто по-приятельски, на огонек, парой словечек перекинуться.

Единственное, чего не хватало, – похоронного венка!

В итоге на ковер к начальству я не шла, а бегом бежала. Глеб, конечно, страшный, зато в единичном экземпляре. И к даче советов не склонен.

Я миновала первый ресепшен, второй. Уверенно постучала в знакомую дверь. Ответа не последовало, но я все равно потянула за ручку – а что? Назначенный час настал, значит, можно. Порог кабинета переступила молча, так же молча закрыла дверь и лишь после этого позволила себе удивиться.

Тут было пусто. Очень-очень пусто. Ни тебе дивана, ни кресел с журнальным столиком, ни шкафа с напитками. Только огромный массивный стол и Глеб, как паук в центре паутины.

– Можно? – запоздало спросила я.

– Можно… – сказал зеленоглазый и замолчал, тараня взглядом.

Стараясь не думать о том, чем мы с Глебом на этом столе занимались, приблизилась. Несколько нервно протянула распечатки и флешку. Взял, правда, смотрел по-прежнему на меня и только.

– Я могу идти? – Голос, к счастью, не дрогнул.

– Нет.

Шеф таки отлепился, переключился на отчет. Распечатки удостоились мимолетного внимания, а вот флешкой начальство решило заняться всерьез.

Стула для посетителей тут не было, присесть на край стола не хватило наглости – хватит, вчера уже отличилась. Пришлось прикинуться памятником самой себе и уставиться в окно. Город заволакивало тучами, мир стремительно серел и отлично гармонировал с моим настроением. И только одно радовало – настроение Глеба Игоревича сейчас тоже… сместится.

– И… что все это значит? – спросил шеф хмуро.

– Ну там же написано. В названии файлов.

– Кристина Анатольевна, объясните по-человечески, – прошипел инкуб, а я… в общем, решила, что выпендриваться не стоит.