Книга Жанны - Миллс К. Дж. - Страница 27

Своим приятным, чуть хрипловатым голосом Адриан запела старинный романс. Она исполняла его очень артистично, увлекая всех сюжетом этой сказочной истории. Голос Адриан менялся в зависимости от того, о чем она пела, и мне казалось, будто эта трагедия на самом деле происходит сейчас перед моими глазами. Когда замолкли последние звуки ее голоса, в комнате несколько минут стояла мертвая тишина: все находились под влиянием услышанной только что песни.

Потом настала очередь Кит рассказывать свою историю. Однако, не допев песню даже до середины, она не смогла вспомнить ее продолжения.

— Это серьезный проступок, леди Катрин, — строго предупредил ее Кендар. — Как же мы накажем ее?

— Загадки, — сурово произнес Лхарр. — Загадать ей три загадки, прямо сейчас.

— Четыре, — протянула Адриан.

— Хорошо, четыре. Если вы их не отгадаете, леди Катрин, мы придумаем для вас еще более суровое наказание, — строго сказал Кендар.

К счастью, у Кит был большой опыт по части разгадывания загадок — ведь ее маленький сын очень любил это занятие, поэтому Кит удалось избежать обещанного ей более сурового наказания.

Теперь была очередь Элспет. Она не была столь артистична, как Адриан, и не обладала таким необыкновенным «сказочным» голосом, поэтому ее пение значительно проигрывало пению Адриан. Где-то я уже слышала эту историю, но где? Я никак не могла вспомнить. Когда это могло быть? И вдруг я вспомнила: это был древний Терранский романс!

Размышляя над этим, я не заметила, как наступила тишина. Я была очень взволнована.

— Вы что-то сказали мне? — я огляделась вокруг себя.

Где-то за моей спиной захихикала Там. Кендар усмехнулся.

— Ваша очередь. Что вы нам расскажете?

Я покачала головой и что-то пробормотала в ответ. Элспет зашептала на ухо Адриан, и обе они захихикали. Вдруг я заметила, что место Лхарра было пустым. Вот почему они смеются. Я не стала оглядываться по сторонам и искать его: скорее всего, они ожидали именно это.

Но прежде чем я сообразила, что делать, кто-то сзади закрыл мне глаза руками и толкнул на спину.

— Ты совсем не скучаешь по мне, жена моя! Сколько времени меня не было в комнате? — Лхарр говорил почти у самого моего уха, и в голосе его слышался смех. Я чувствовала его дыхание на своей шее.

Я стала быстро вспоминать. Как долго я была погружена в собственные мысли и ничего не замечала вокруг себя?

— Пять… десять минут, мой лорд.

Он рассмеялся.

— По-моему, она должна заплатить нам штраф. Она не слушала песню и сама не может ничего рассказать.

— Пусть споет песню.

— Нет, пускай она будет нашей рабыней в течение целого часа.

— Нет! Нет! Поцелуй! Поцелуй! — Элспет весело подпрыгивала на своей подушке.

— Пусть она поцелует каждого из нас. — Кендар сказал это так торжественно, будто объявлял приговор об одиночном заключении преступника.

Элспет тут же бросилась ко мне, чтобы получить положенный ей поцелуй. Кендар наклонился ко мне и комично сморщил губы. Я поцеловала его в кончик носа. Кит подставила мне щеку. Адриан отложила свой поцелуй, чтобы никому из нас не пришлось вставать и давать ей дорогу. Наконец остался один Лхарр. «Интересно, — подумала я, — он наклонится ко мне или я должна встать и повернуться к нему?»

«Не заставляйте меня идти к вам, милорд.»

— Ты слышала приговор, — сказал он прямо мне в ухо. Он выпрямился. — Иди ко мне. Целуй.

Он резким движением заставил меня стать на колени и наклонился надо мной. Мне было очень жаль, когда его долгий, горячий, нежный поцелуй закончился. Я снова уселась на свою подушку, рассмеялась, чтобы скрыть свое смущение, отвернулась и стала смотреть на огонь. Неужели этот дерзкий и дразнивший меня мужчина был тем самым человеком, который держался со мной дома так холодно и отчужденно, человеком, который так редко разговаривал со мной и обращался ко мне только в порыве гнева или перекидывался несколькими вежливыми фразами? Может, он сейчас ведет себя так легко и непринужденно только потому, что мы находимся в компании? Действительно ли он хочет держаться от меня подальше или просто не знает, что со мной делать? Меня очень волновали все эти вопросы.

Он игриво положил мне руку на плечо.

— Ну, теперь слушай внимательно. Сейчас моя очередь петь. А иначе мне снова придется потребовать от тебя заплатить штраф.

Я взглянула на своего мужа, изобразив на лице притворный ужас.

— О нет, мой лорд! Я буду вести себя хорошо!

Все засмеялись, а Лхарр запел довольно сложный романс. В нем шла речь о жестокой мести мужа своей жене и о ее настоящей любви. Заканчивался роман гибелью всех его героев. Песня эта так точно отражала отношение Гхарров к женщинам и к любви, что я не смогла удержаться, чтобы снова не начать спор.

— Даже в ваших историях и песнях чувствуется двойная мораль, — обратилась я к Кендару и Лхарру. — Разве вы сами не видите этого? Это так несправедливо.

Это мое замечание послужило толчком к возобновлению нашего спора.

— А почему бы и нет? — возразил Кендар. — Браки заключаются для достижения материальной или политической выгоды. Любовь — это совсем другое.

— Тогда, по крайней мере, дайте женщинам такую же свободу.

Элспет и Адриан с ужасом посмотрели на нее. Несколько минут длилось общее замешательство, потом первый раз в разговор вступила Адриан.

— Настоящая любовь вполне возможна и в браке. Мои родители любят друг друга.

Я заметила, как Карн и Кит обменялись взглядами, и вспомнила его горькие слова о том, какой ценой пришлось заплатить Нику за его любовь. Наша дискуссия закончилась, конечно, ничем, и каждый остался при своем мнении.

Этот вопрос все еще продолжал волновать меня, когда мы отправились домой. Двойная мораль охватывала все, даже шутки и развлечения. Это было очень грубо и несправедливо. Что касается любви, воспоминания об этом доставляли мне жгучую боль.

Чем обернулась для меня моя любовь? Только мучительной болью и изменой. Этот предатель Ланс даже не заслуживает того, чтобы о нем вспоминали.

Было уже очень поздно, и никому не хотелось разговаривать. Кит свернулась калачиком в хвосте флиттера и, положив на колени Джемми, заснула. Я сидела рядом с ней, но сон не шел мне в голову. Флиттер скользил вдоль крутых склонов древних гор. Вдали поднимались более молодые горы, находившиеся уже во владении Халареков. Они казались серебряными в ярком лунном свете, холодный ветер сдувал с них снег, паривший в воздухе, словно серебряная пыль, и снова оседавший на сверкающую безмолвную поверхность. По блестящей снежной глади скользили мрачные тени сопровождавших нас флиттеров. Я смотрела в затылок Лхарру. Ведь он же образованный и умный человек! Неужели он тоже уверен, что в браке совсем не обязательна любовь? Неужели он убежден в физической и умственной слабости женщин? Есть ли хоть какой-нибудь шанс изменить его взгляды? Смогу ли я выдержать подобное к себе отношение — как к существу второго сорта? Я не знала ответа ни на один уз этих вопросов. Смогут ли два человека с такими разными привычками и взглядами прожить вместе всю жизнь? Тем не менее, нам придется искать выход.

В течение трех недель, последовавших после нашего возвращения от Дювалей, мы почти каждый вечер отправлялись в гости. На этих вечерах было полно народу, но все они проходили очень скучно и были похожи друг на друга. Халареки наносили эти визиты, главным образом, потому, что лорду Карну нужно было обсудить разные политические вопросы с другими мужчинами. Все там было тщательно продумано и заранее запланировано: одежда, еда, представления, где выступали актеры и акробаты, жонглеры и фокусники. Каждый раз хозяйка дома обязательно обходила все комнаты, собирая всех женщин и отделяя их от мужчин, часто даже уводя их в отдельную комнату. Мужчины обычно сразу же начинали спорить о политике и реорганизации Гхаррского общества. Меня очень интересовали эти споры, но мне не разрешалось не то что участвовать в них, но даже слушать, что говорят другие. Один раз я попыталась что-то сказать, но хозяйка очень грубо одернула меня.