Чудаки - пролог и первая повесть «ЛОХ» - Нариманов Валерий - Страница 8

— Так повесят же, — тоскливо напомнил Ахмет.

— Да нет, — успокоил его Петя. — Ничего с тобой не будет. Я забыл тебе сказать — у них мораторий на смертную казнь. Это значит, не вешают они теперь. Просто на зону отправляют. Будешь газончик у них английский подстригать. Бабки я тебе на твой счет переведу. У них это можно. А хочешь, я посылки буду тебе посылать. Что душа твоя захочет… Как? По-моему, нормально… Нет, если не хочешь — дело твое. Я корешей не сдаю… Если только сам захочешь…Подумай… И на общее дело кое-что останется. За трон побороться можно будет… Если с троном выгорит, мне тебя из английской тюряги выдернуть — плевое дело. Ихняя королева мне кто?.. Родственница… Это сейчас она меня в упор не видит. А займу трон, сразу ласковей станет… Неужели она моего кореша не отпустит?.. Да стоит мне только ей звякнуть… Вот, смотри сюда. Снимаю трубку. — Снимает башмак с ноги, прикладывает к уху. — Але, але. Это королевский дворец? Позовите мне Лизавету… Какую? Ясное дело — вторую. Первую только черти на том свете зовут. Кто спрашивает? Петя спрашивает. Какой Петя? Четвертый… Я те дам, десятый! Ты на кого пасть разеваешь?! На русского царя?! Да я тебя, козел… Быстро!.. Распустились, мать вашу… Лиза, ты? Кто это сейчас трубку брал? Управдом? Гони ты его нахрен, Лиза. Представляешь, меня не признал! К-коз-зел! Нет, ты представляешь, Лизок. Меня! Самодержца! Императора! Царя всея Руси! Какой-то управдом… Ну, ващеее… Да нет. Я спокоен. Только обидно, Лизок… Царствуешь, царствуешь. Правишь, правишь. Ночей не досыпаешь, об государстве думаешь… А тут какой-то управдом… К-коз-зел… Да ладно, Лизок… Ты-то сама как? Семья? Дети? Я тоже нормально. Живем потихоньку… Трон?.. Нет, не шатается. Я его подремонтировал слегка. Устойчиво сижу… Шапка Мономаха?.. Ничего. Не жмет. Тяжелая малость, а так, в самый раз… Я че звоню тебе, Лизок. Там у тебя на зоне, лох один срок мотает. Ахметкой кличут. Так это мой корешок. Чего сам не сказал? Постеснялся, должно быть. Он парень стеснительный. Ты вот что, отправь его ко мне… Извинения твои ему нахрен не нужны. Лучше вели золота ему насыпать. В наволочку от подушки… Одну секунду, Лизок. — Зажимает башмак между плечом и ухом, показывает Ахмету растопыренными ладонями объем наволочки с золотом. Делает вопросительный кивок. Ахмет непонимающе смотрит на него. Отсутствие реакции со стороны Ахмета Петя трактует, как несогласие. Понимающе кивает, показывает руками огромный объем и делает жест рукой «все будет, как надо». — Нет, не в наволочку, не в наволочку, Лизок. Пусть сыпят в чехол изпод матраца. И чтоб не жмотничали. Под завязку.

Ахмет, который слушал монолог с вытаращенными глазами, протестующе машет рукой.

— Не надо. Не надо мне столько.

— Помолчи! — Петя мгновенно зажимает свободной рукой «микрофон трубки». — Помолчи, тебе говорят! — Открывает «микрофон». — Погоди, Лизок. Тут ко мне премьерминистр пришел. Сейчас я ему указ подпишу, и мы продолжим. — Снова зажимает «микрофон». Обращается к Ахмету — чего тебе не надо?

— Золота так много не надо.

— Золота… Лишнего… Не бывает… — многозначительно, с расстановкой говорит Петя. — Это все знают. Один ты, как с Луны свалился.

— Я даже не донесу такой мешок.

— Не боись. Я тебе таких амбалов пришлю. Не то что мешок, королевство вместе с королевой утащут. Было бы что тащить. — Петя открывает «микрофон», продолжает разговор по «телефону». — Все. Подписал. Об чем указ? Дураков в инкубаторах выращивать… На экспорт… В Японию. У них там умных много развелось. Одни умные. Представляешь? Повеситься можно. Они, бедные, уже и роботы дурацкие изобретать стали… Ну что ты… Никакого сравнения. Наш натуральный иной раз такое отчебучит… Им и во сне не снилось… Поделюсь. С тобой поделюсь. Кому другому отказал бы, а с тобой поделюсь. Родная кровь, как-никак… Да, насчет золота. В чехол сыпьте. В чехол из под матраца… Ничего, ничего, упрет. Своя ноша не тянет… А это уже не твоя забота. Твое дело насыпать… Об его здоровье не беспокойся. Ежели жаба душит, так и скажи… Ладно… Ладно… Сами отвечаем… За все сами отвечаем… Договорились… Ну, пока, Лизок… Заглядывай при случае. Посидим. Пузырь раздавим… Ладно. Привет семье. — Опускает башмак, всовывает в него ногу. Обращается к Ахмету — Ну вот. Все хокей. А то: «Не надо, не надо мне золота…»

— Неудобно как-то, — стал оправдываться Ахмет. — У чужого человека мешок золота.

— Да брось ты… Неудобно… Неловко… Интеллигент какой нашелся. Ты знаешь у нее сколько этого золота? О-го-го сколько. Они из одной Индии его столько выгребли — с ума сойти… Ничего, не обедняет… А нам оно пригодится. — Стучит в дверь. — Дежурный, дежурный.

Подошел дежурный милиционер.

— Чего тебе?

— Спроси у начальника: за полмешка золота выпустит на волю?

— Давно не получал? — обозлился милиционер. — Еще раз так вызовешь — схлопочешь.

Милиционер ушел.

— Не поверил, — вздохнул Петя. — До чего скушный народ эти менты. Нарочно таких подбирают, что ли?.. Увидят кислую морду и зовут: «Иди к нам в менты…» Эх, на волю бы сейчас… Хотя бы по рынку пройтись. Напевает:

Выйду на улицу,

Гляну на село.

Девки гуляют

И мне весело…

Чертова дура. Надо же было ей на рынок пойти. Нет, чтобы сидеть дома, щи варить. Так она на рынок приперлась… И еще сумку настеж… Раззява…

Утром следующего дня в отделение вошел пожилой майор — начальник отделения. Поздоровался с дежурным офицером — капитаном, спросил:

— Что за корова там во дворе?

— Кавказец один ходил с коровой по поселку, продавал молоко. Решили проверить — не ворованная ли корова, — доложил капитан. — Вот протокол и его объяснения.

Протянул бумаги майору. Тот отложил в сторону протокол, принялся читать объяснение.

— Какие-нибудь жалобы, заявления о пропаже коровы поступали? — спросил майор.

— Нет.

— Так что его держать? Скорее всего, он правду пишет. Ты можешь представить, что вор украл корову, чтобы доить ее и ходить по поселку, продавать молоко?.. Я — нет.

— Тогда отпускаем?

— Конечно. Гони его к чертовой матери вместе с его коровой. Пока она весь двор не уделала. Ты видел, что возле забора творится? На один день, всего на один день уехал и уже не отделение, а какой-то скотный двор… Вызови Шестакова, пусть организует уборку.

В камеру входит Шестаков с лопатой, кивает Ахмету:

— Пошли. Уберешь за своей коровой и — на все четыре стороны.

Ахмет и Петя смотрят друг на друга.

— Уходишь, значит? — с сожалением произносит Петя. — Покидаешь меня?

— Отпускают, — виновато разводит руками Ахмет.

— Эх, Ахметка, — обнимает его Петя. — Луч света в темном царстве. Я же здесь сдохну без тебя. Со скуки. Или с ума сойду. Они же здесь все правильные. Все-то они знают. Туда нельзя, сюда нельзя… — Грустно произносит:

Слоны по небу не летают,

Рога на жопе не растут…

Ладно. Счастливо тебе и твоей корове. Береги ее. Ты и корова — близнецы-братья. Созданы друг для друга…

Оставшись один, Петя завопил:

Отпустите меня в Гималаи.

Отпустите меня насовсем.

А не то я завою.

А не то я залаю.

А не то я кого-нибудь съем.

Снова вдоль дороги бредут Ахмет с коровой.

Вечером на берегу небольшого пруда Ахмет доит корову. Неподалеку по дороге проходил мимо мужчина. Увидел Ахмета с коровой, остановился. Направился к ним.

— Бог в помощь, — поздоровался мужчина.

— Спасибо, — откликнулся Ахмет.

— Проходил мимо, гляжу — пастух доит свою корову. — Мужчина явно хотел наладить контакт. — Лужайка, озеро, птички вокруг и пастух с коровой. Сказка да и только.(Ахмет закончил доить, отправил Мануш пастись.) Молочком не угостишь? (Ахмет, молча, взял из рюкзака банку, налил молока, протянул незнакомцу.) Вот спасибо, — обрадовался мужчина. — Хлебца не найдется чуток? (Ахмет достал хлеб, отломил приличный кусок, протянул.) Спасибо. Теперь можно подзаправиться.