Валдайские колокольцы - Ефетов Марк Симович - Страница 18

Волга?

Кто знает?

Спрашивать нельзя было. Ни о чем, что не имело отношения к нашим поискам, нельзя было говорить. Никак нельзя было.

Нет, этот ручеек оказался не Волгой. Я узнал об этом немного позднее и расскажу, когда подойду к описанию того места, где нам сообщили нерадостные вести о поисках Славки. А пока что мы перепрыгнули, а точнее — перешагнули ручей. Вода в нем была такая прозрачная, что каждая песчинка виднелась на дне. Этот маленький ручеек с прозрачной водой, с ясно видным дном, чистый, как безоблачное небо, я запомнил навсегда. И вспоминается мне этот валдайский родник, когда я встречаю людей — простых и ясных, скромных, веселых, работящих. У таких ничего не спрятано на дне души; они идут вперед и вперед, и вокруг них теснее сплачиваются люди. А родник ширится — становится могучей рекой.

Мы спустились в лесной овражек. Почва пружинила у нас под ногами, точно матрац. С трудом поспевая за проводником, мы поднялись из овражка. И снова лес и лес кругом. А мы в нем будто одни в целом свете. Больше того: казалось, что мы первые люди, ступившие сюда ногой. «Нет, — думалось мне, — не мог Славик здесь проходить».

Лесная речушка бежала теперь вдоль такого густого ельника, обвитого колючим можжевельником, что получался сплошной зеленый коридор. Тишина. Темно-зеленых елей стало поменьше, а белоствольные березки то разбегались, открывая светло-зеленые полянки, то вдруг собирались в тесный хоровод.

Слышно было, как поскрипывают мои ботинки, и даже дыхание наше было слышно. Казалось, что ничего живого нет вокруг. Но я знал, что за березками и соснами, за елками и овражком, где протекает родник — справа и слева, впереди и позади нас, — так же идут люди на выручку Славе. И даже над нами, в воздухе, внимательные глаза летчиков ищут пропавшего мальчика.

43

Как-то мы встретились с одной из поисковых групп. Случилось это неожиданно. Лес поредел, и Серый повел нас сквозь молодой березняк. Мы оттягивали деревца, и упругие прутики с очень светло-зелеными листиками послушно отодвигались, с тем чтобы, как только мы прошли, стремительно выпрямиться. Так захлопывается дверь на пружине.

Вот в этой березовой рощице с вкрапленным в нее ракитником мы вдруг услышали далекое:

— О…о…о!..

«О…о…» — ответило эхо. И снова мы услышали голоса, теперь уже куда более близкие. Мне показалось, что я слышу голос Славы. Но я пока что помалкивал.

Перекликаясь, мы пошли на соединение с поисковой группой.

Там, где кончался березняк и зеленела полянка, навстречу нам вышли две девушки. Славы с ними не было.

— Ну как? — спросил Федотов.

В тот день лишних слов говорено не было. Только самое главное, основное, имеющее прямое отношение к делу, которое привело нас в лес.

Одна из девушек протянула Якову Павловичу тетрадь:

— Вот. Архипкина ездила в теремок.

— А вы что же, — сказал Яков Павлович, — в даль старшую отпустили, а сами остались поближе к дому.

Тут обе девушки заговорили наперебой:

— Она нас не пустила…

— Сама хотела.

— Нам не доверила…

— На чем ездила Архипкина? — спросил Федотов.

— На попутной машине. А мальчик ведь тоже мог поехать на попутной. Это не обязательно, чтобы он только пешком…

— Не держите собаку, — сказал Яков Павлович проводнику. — Мы вас догоним. Да, да, идите, — кивнул он Славиной маме, а мне сделал знак остановиться. И, как только проводник и Нина Васильевна отошли, спросил девушку: — Там ничего?

— Ничего.

— А в тетради только те записи?

— Те… Есть и новые, но к мальчику…

— Понял. К мальчику не относятся. Ну, мы побежали за собакой. А вы?

— Мы пойдем искать группу Ивушкина…

Девушки ушли, а мы широким шагом, переходя иногда в бег, бросились догонять проводника и Нину Васильевну. При этом я так тяжело дышал, что не мог и слова вымолвить. А Яков Павлович ровным голосом рассказывал мне о том, что я не мог понять в его разговоре с девушками. Оказалось, что это были те две комсомолки, которые работают со знаменитыми доярками Архипкиной и Емельянцевой. Вот Архипкина и вызвалась пойти в самый дальний квадрат, намеченный Федотовым для поисков Славы на карте. Немолодая уже женщина отправилась в те места, где маленьким ручейком начиналась Волга. Было это довольно далеко от тех мест, где искали мы, и, значит, ручей, который мы недавно перешагнули, был не Волгой. А ведь Славик еще зимой очень заинтересовался самым началом Волги. И, кто знает, может быть, он на попутной машине отправился в тот теремок. Нет, оказалось, что не было Славика и там. «Архипкина очень толковая, — говорил мне Федотов. — Она побывала там и в деревне, и в самом теремке, взяла тетрадь, положенную там школьниками специально для записей посетителей».

Забегая чуть вперед, скажу, что после поисков Славы я прочитал эту тетрадь. В ней Яков Павлович надеялся найти запись Славика, если бы он побывал в теремке. Такой записи там не оказалось. А ведь всех, кто бывает в этом теремке, привлекает эта тетрадь, и какие только путешественники не расписывались в ней:

«Привет Волге-матушке от Амура-батюшки».

Это написали школьники из далекого города Хабаровска.

«Маленькой Волге от Волги большой», — записали в тетради экскурсанты из Астрахани.

Множество людей побывало в этом теремке у истоков Волги-реки. Но Славика и тут не было. Нигде, куда бы ни отправлялись поисковые группы, не нашлось ни самого Славика, ни каких-либо его следов. Вот уж когда можно было сказать: «Пропал бесследно».

44

В белой операционной комнате больницы доктор Федотова сняла марлевую повязку, которая закрывала лицо, точно маска. Она стянула с руки тонкие прозрачные перчатки, провела ладонью по лбу, сдернула белую полотняную шапочку и, тряхнув головой, распушила волосы. Они были у нее такие же Светлые, как у Юры Федотова.

Медсестра в белом халате сказала:

— Маргарита Павловна, я подожду вас, провожу — вы очень устали. Сегодня; же было три операции. Я провожу вас домой.

— Нет, — сказала Федотова. — Я не домой.

— А куда же?

— В лес.

— Но там же и без вас люди.

Юрина мама уже сняла халат и склонилась над маленьким чемоданчиком. Зазвенело тонкое стекло склянок и пузырьков.

Сестра снова спросила:

— Маргарита Павловна, вы правда не пойдете домой?

— Нет.

Она захлопнула чемоданчик и быстро пошла к двери. По дороге в лес доктор Федотова остановилась только возле маленькой будочки, где продавали воду и сладости. Несколько человек стояли в очереди, но они расступились, и парнишка, стоявший первым, сказал:

— Пожалуйста, доктор.

Маргарита Павловна взяла две плитки шоколаду и положила их в чемоданчик, где были лекарства, шприц и всякие врачебные принадлежности.

За будочкой со сладостями был переезд, а за ним уже виднелись лес и маленькая сторожка.

Маргарита Павловна подошла к лесу, когда мы как раз уходили вслед за проводником. Я шел последним и еще издали увидел жену Федотова. Ее можно было узнать за километр — по походке. Небольшого роста, худенькая, а идет как-то четко, будто припечатывает каблуками землю. Наверное, у нее такая походка потому, что она хирург и все делает решительно, четко и точно.

Я догнал Якова Павловича и хотел тронуть его за рукав, чтобы он обернулся, но Федотов сам повернул голову и крикнул:

— Рита!

— Яша!

Маргарита Павловна побежала к нам, и вот уже они стояли, держась за руки, как дети. Проводник с собакой успели за это время уйти довольно далеко.

— Ну что? — спросила Маргарита Павловна.

— Ничего, — сказал Федотов.

Какое-то мгновение они стояли молча. Но мне казалось, что глаза их говорили. Может быть, Маргарита Павловна успокаивала мужа, убеждала, что волноваться не следует, — Славик найдется. И, может быть, он говорил ей о том же. Это было всего несколько мгновений молчанья. Но даже мне, стоящему сбоку, стало в это время как-то теплее на душе и спокойнее. И я подумал, что Славика мы найдем, должны найти, иначе не может быть…