Ребята нашего двора. Вот это было лето! - Эргле Зента - Страница 15

На другой день Тедис ссыпал в карман собранные деньги и вместе с Марой отправился в универмаг. Там было столько разных обоев, что ребята растерялись.

— Дайте нам, пожалуйста, розовые с цветочками, — попросила Мара.

— Ты в своем уме? — чуть не закричал возмущенный Тедис. — Розовые! Это тебе не девчачья комната для куколок.

Это, понимаешь, будет официальное помещение! Пожалуйста, черные или уж по крайней мере коричневые. Жаль, что нет с танками или с пушками.

Продавщица, с улыбкой слушавшая этот спор, показала им красивые обои песочного цвета и посоветовала:

— Эти прекрасно подойдут для вашего официального помещения. Пожалуйста, платите в кассу. — Она дала Тедису чек.

Кассирше долго пришлось считать, пока она сосчитала всю мелочь, которую Тедис высыпал из кармана. У кассы даже образовалась очередь.

— Что этот мальчишка так долго там возится? — недовольно заворчала одна гражданка. Но кассирша только улыбнулась. Наконец все уладилось, и Тедис с Марой, держа под мышкой рулоны, отправились домой. Обои всем понравились.

Майгонис, Андрис и близнецы каждый вечер ходили к столяру домоуправления. Там они пилили, тесали и строгали до тех пор, пока из подаренной тёть-Силинь «мебели», из обрезков досок и из старых ящиков не получилась вполне приличная обстановка для их новой комнаты: стол, скамьи, качалка и диван. Несколько красивых картин, вставленных в рамки ребячьими руками и висевшие раньше у каждого дома в его уголке, теперь переселились сюда. Девочки сшили на окна хорошенькие занавесочки из марли. В дом пришел уют. Недоставало только электричества.

— Обойдемся со свечками, — сказал непритязательный Янка.

— Что ты! Теперь даже в деревне почти повсюду электричество, а ты — со свечками. Надо поговорить с дядей Кришем, — решил Алька.

— С электричеством — это не так-то просто. — Дядя Криш потер лоб. — Нужен счетчик, нужны провода. Когда-то ваш «дворец» был включен в сеть, а теперь его отключили.

— Дядя Криш, пожалуйста, помогите нам!

Ребята упрашивали дядю Криша до тех пор, пока он не сдался. Свое слово он, как всегда, сдержал: он сделал проводку, а какой-то товарищ из Латвэнерго поставил счетчик. Полковник взялся заплатить за первый месяц.

— Жгите осмотрительно, а то загоните меня в долги, — предупредил он.

Андрис, который занимался в кружке юных техников Дворца пионеров, взялся смонтировать радиоприемник.

— Только не так скоро, потому что это дело не шуточное.

На дверях Гунтис повесил собственноручно изготовленную табличку:

«Штаб бригады».

Большой висячий замок ребята сняли и вместо него повесили хитрый замок, который открывался, только если подберешь одно определенное слово. Это слово ребята держали в строгой тайне.

Устав бригады был красиво переписан, но Гунтис никак не мог найти для такого важного документа подходящую оправу. Не наклеивать же на простую бумагу!

У Янки дома висела на стене картина в золоченой рамке. Сама картина никуда не годилась — какая-то луна, какие-то лебеди, зато рамка была очень красивая. Янка не смел просить эту картину у матери.

— Все равно не даст, только выругает.

— Ты подожди, когда дома будет один отец, и попроси у него, — посоветовал Гунтис.

Янка так и сделал. Отец, — быть может, вспоминая чудесную прогулку, — снял со стены картину и отдал сыну желанную рамку. Да еще сказал:

— Давно пора было ее снять.

Итак, в штабе на стене появился устав в золоченой рамке. В самом низу была приписка: «Каждый, кто нарушит хоть один пункт устава, должен будет трижды повторить устав наизусть от начала до конца».

Под уставом стояли подписи красными чернилами всех членов бригады. Вовка вместо своей подписи нарисовал самолет: ведь он еще не умел писать.

— Подписаться, конечно, можно, только кому это надо, — заявил Майгонис, начертав свою подпись «М. Весминь» с длинным росчерком внизу. — Но раз полковнику так хочется…

Наконец сторожка была приведена в порядок.

— Знаете что, ребята, — предложил Алька. — Давайте устроим в честь открытия штаба большой праздник с концертом. Взрослые всегда так делают.

— Только полковнику и дяде Кришу пока об этом ни слова. Ладно? — сказал Тедис. — Ты, Вовка, держи язык за зубами.

— Сам знаю, — Вовка кивнул головой: не маленький, мол.

— Праздник так праздник, — заявил Гунтис. — Надо подготовить все, как полагается. Во-первых, нужна речь, во-вторых, праздничный концерт, в-третьих, угощение и игры.

— Гунтис совершенно прав. Так надо, так полагается делать, — согласились все.

Решили, что, когда все будет готово, они полковнику и дяде Кришу напишут красивым почерком специальные пригласительные билеты, а Янка попросит для них у отца бумагу с золотым обрезом.

Речь на открытии, конечно, будет говорить сам Алька.

— А как с концертом? Кто составит программу?

— Тедис и Тонис.

— Нет-нет, только не мы! — в один голос откликнулись близнецы. — Мы можем что-нибудь спеть, а программу пусть составляет кто-нибудь другой.

— Эх, головушки! — воскликнул Андрис. — На что у нас гениальный музыкант Альфонс? С нашего он двора или нет, я спрашиваю?

— Альфонс вовсе не маменькин сынок, — вмешался в разговор Алька. — Он даже собирается в нашу футбольную команду. Вот отец у него какой-то… наверно, не позволит.

— Значит, надо пойти прямо к отцу и уговорить его, — предложил Гунтис.

— Кто пойдет?

Добровольно никто не вызвался. Кто не знает отца Альфонса! Он вечно занят, всегда угрюмый.

— Надо идти Гунтису.

— Мне? Почему именно мне? — Гунтис был не в восторге от такого задания.

— Потому что ты никогда не лупил Альфонса.

Это был довод неоспоримый.

Гунтис тщательно вымыл руки и с зеркалом в руках проверил, чистые ли у него уши. Отец Альфонса врач, и каждому известно, что врачи очень любят чистоту.

— Быть может, его не окажется дома? — У Гунтиса еще теплилась надежда, когда он нажимал кнопку звонка квартиры № 72. Но доктор Аузинь был дома и, к счастью, в хорошем настроении.

— Уважаемый товарищ доктор! У меня, то есть у всех ребят с нашего двора, к вам большая просьба. — Гунтис замялся. У него все время было такое чувство, что доктор вот-вот прикажет ему высунуть язык.

— В чем дело? Кто-нибудь заболел?

Гунтис замотал головой.

— У нас теперь своя бригада и свой штаб. Это во дворе, в сторожке. Сами устроили. А теперь мы хотим устроить в честь открытия праздник с концертом.

— Чем же я могу быть вам полезен? Я не играю, не пляшу.

— Не вы, а ваш Альфонс. Разрешите ему нам помочь.

— Но вы во дворе дурно себя ведете. Альфонса не раз колотили.

— Теперь мы не деремся. Сам полковник над нами шефствует. Пожалуйста, приходите и сами убедитесь.

— Имеется в виду полковник Воробьев? — поинтересовался доктор.

— Да. Мы с ним были в походе и нашли историческую лодку.

— Это другое дело, — сказал доктор и позвал Альфонса.

Альфонс отнесся к своей задаче со всей серьезностью. Он сначала посоветовался со своим учителем музыки и только после этого взялся за дело.

Алька три вечера подряд просидел над составлением речи. И вот уже речь готова и переписана начисто. Алька столько раз ее перечитывал, что наконец запомнил чуть ли не наизусть.

Подошла долгожданная минута. Ребята собрались в штабе задолго до назначенного времени. Ровно в восемнадцать тридцать, постучав у дверей, вошел полковник.

С торжественными и серьезными лицами, сверкая алыми пионерскими галстуками, ребята выстроились в два ряда. На стенах, оклеенных красивыми обоями, висели картины, а среди них, на самом почетном месте, — устав в золоченой рамке. В углу топилась плита и весело шипел чайник.