Бархат - Хансен Эва - Страница 34

Рука легла на грудь, принялась ласкать, теребить сосок, который тут же отозвался, потом спустилась к клитору. Взбухшая горошина и ее зачастившее дыхание подсказали, что Фрида уже не спит.

– Хочешь?

– Да.

Он лег на спину и помог ей оседлать себя. Болели ягодицы, болели ноги, болело даже все внутри, но Фрида была просто не в состоянии отказаться от возможности почувствовать его в себе.

– Я помогу…

Его руки крепко взяли за талию, поднимали и опускали ее, доводя до исступления. Х заставил Фриду наклониться, чтобы иметь возможность дотянуться до груди, захватил в плен и без того пострадавший сосок. Она застонала от смеси боли и возбуждения, потому что это вовсе не был братский поцелуй. Но когда он приник губами ко второй груди, выгнулась, встречая эту боль.

Предчувствуя оргазм и свой, и ее, Х откинулся на подушку, несколько раз резко насадил Фриду на свой член и опустил, сильно прижав вниз. Кончив, тихонько положил на бок, не выходя из нее, потому что мышцы Фриды все продолжали сокращаться.

Они так и остались лежать на некоторое время. Уткнувшись лицом ему в грудь, закинув ногу на бедро, продолжая чувствовать его внутри себя, Фрида пыталась успокоить собственные мышцы, но те не желали спокойствия.

По спине тихонько проползли его пальцы.

– Сколько раз подряд ты способна выдержать?

– Не знаю.

– Это означает, что я могу брать тебя, сколько захочу?

– Да.

– Тогда продолжим.

Она перевернута на спину, и все действительно продолжилось.

– Надо отдать должное и ванильному сексу.

Едва ли это можно назвать ванильным сексом, потому что ее ягодицам было очень больно прикасаться даже к простыням, Х встал на колени, подтянул ее, положив ноги себе на плечи, и теперь действовал, позволяя Фриде опираться только на лопатки. Она удивилась тому, что прикосновения его рук к обожженной коже почему-то не вызывают такой боли, как обыкновенные простыни.

Фрида была совершенно беспомощна в таком положении, но Х вполне справился сам, оргазм снова получился бурным.

На некоторое время он замер, держа ее на весу. Потом рука нырнула к ее клитору:

– Ты можешь продолжить? Давай одна?

Х добился того, чтобы она еще раз кончила, снова бурно, с трудом сдержав вопль восторга. Дождавшись, когда мышцы прекратят сокращаться, осторожно вышел, опустил Фриду и лег рядом, обняв ее:

– Фрида, ты всегда такой была или у тебя просто давно не было секса?

– Только с тобой…

Она ужаснулась тому, что он решит, будто она сексуальная извращенка.

– Правда?

– Да.

– Значит, тебя наши игры заводят?

– Ничего себе игры!

Он рассмеялся:

– Не уходи от ответа. Я спросил, будучи выпоротой, ты испытываешь сильное желание и легче доходишь до оргазма?

И она вдруг честно призналась:

– Даже при мысли об этом…

И с изумлением почувствовала, что ей не стыдно от такого сумасшедшего признания. Что с ней, со скромницей Фридой, не рискнувшей даже купить себе вибратор в секс-шопе? Невольно тихонько рассмеялась.

– Что?

– Нет, ничего.

– Расскажи. Я приказываю.

Она созналась о секс-шопе.

– Значит, я разбудил в тебе ненасытную развратницу? Какой восторг! Придется тебя постоянно удовлетворять. Мазохистка-развратница… это же мечта любого мужчины. – Навис над ней, снова перевернул на спину. – Я очень хочу, чтобы ты возбуждалась от моего голоса, от прикосновений, от воспоминаний о наших занятиях, от одной мысли обо мне. Хочу, чтобы была готова к траху в любом месте и в любое время, но только со мной. Одного боюсь: с тобой я просто не в состоянии пользоваться презервативами. Ты пьешь таблетки?

– Нет.

– Если ты забеременеешь…

– Этого не будет, у меня не может быть детей. Из-за этого гиперсексуальность, как компенсация природы.

Ей было очень горько сознаваться в таком, но Фрида понимала, что нужно.

Он снова лег на бок, прижал ее к себе:

– Значит, будем трахаться день и ночь. А когда станет невмоготу, кого-нибудь усыновим. Или удочерим. Лучше то и другое.

Фрида просто ахнула. Х не намерен расставаться с ней? Он словно почувствовал ее сомнение:

– Не могу даже представить кого-то на твоем месте. Ты моя. Но я твой хозяин.

– Хозяин, ты маску снять не хочешь?

– Пока нет, всему свое время. Все идет по плану. Ты еще должна многому научиться, прежде чем…

– Что?

– Ничего, пойдем в душ.

По пути в ванную уточнил:

– В воде трахается хорошо.

В душе Х снова был в маске, хотя Фрида прекрасно помнила, что ночью в темноте он маску снял.

Х бережно вымыл ее, потом потребовал, чтобы в ванне в воде уселась сверху. И все же Фрида сказала стоп-слово. Это случилось, когда Х попытался насадить ее на член, но анальным отверстием. К этому Фрида не была готова. Сказав стоп-слово, замерла. Он спокойно кивнул:

– Боишься? Хорошо.

И воспользовался «положенным» отверстием.

Фрида вдруг почувствовала себя защищенной, стало спокойно. Стоп-слово действует, значит, ей ничего не страшно. И вдруг стало даже жаль, что она остановила Х, может, и правда в воде все делается легче?

У Фриды был печальный опыт анального секса, еще в юности все случилось без подготовки, было очень больно не только во время секса, но долго после. После этого, как и после неудачной попытки минета, когда она едва не задохнулась и полчаса кашляла, приходя в себя, Фрида зареклась заниматься и тем, и другим. Сейчас она прекрасно понимала, что придется, но всячески оттягивала этот момент.

– Как можно заниматься делами, проведя полдня и ночь с такой любовницей? – шутливо возмущался Х утром. – Я словно после секс-марафона. Ты одна стоишь десятерых, хотя еще ко многому не приучена.

– У тебя был опыт общения с десятью?

Удивительный человек, он только что был ласковым любовником, нежно поглаживающим ее ягодицы, кстати вполне пришедшие в себя, и вдруг резкое движение, и ее голова за волосы притянута к его лицу. Глаза в прорези маски бешеные.

– Ты никогда не будешь задавать вопросы на эту тему! Никогда не будешь интересоваться тем, где и как я набрался сексуального опыта и скольких партнерш имел. Достаточно того, что я совершенно здоров и таковым останусь. Запомнила?

– Да.

Он отпустил волосы и добавил уже спокойней:

– Сколько бы ни пробыли с тобой вместе, хоть до конца жизни, я для тебя начал существовать в тот момент, когда подошел в клубе и погладил задницу.

Если честно, то она испугалась этой ярости. Х, видно, понял, усмехнулся уже по-доброму:

– Фрида, ну подумай, что ты будешь чувствовать, если начнешь представлять меня, трахающим вереницу красоток. Я хочу, чтобы ты воспринимала меня именно так: только с момента встречи в клубе. И никогда не задумывалась над тем, почему плеть так ловко сидит в моей руке. Договорились?

– Да.

– Молодец. Иди сюда. – Поднял ее кофточку, довольно кивнул, убедившись, что она без бюстгальтера. – Давай прицепим зажимы с колокольчиками? Если будет невмоготу, просто снимешь.

Но достав зажимы, помотал головой:

– Сначала я.

Намученные соски болели, но все равно с радостью приняли боль, которую доставили его губы и язык. Х даже легко покусал соски.

Занимаясь грудью, расстегнул ее джинсы и спустил с бедер, Фрида переступила через упавшие брючины. Разве можно сопротивляться, когда над тобой колдуют эти губы и эти руки?! За джинсами последовали кружевные трусики.

Посадив ее на стол, на котором вчера она пыталась удержать тающие льдинки, Х взялся за свои брюки…

– Я никогда не перестану тебя хотеть.

И все-таки зажимы он закрепил, повторив:

– Снимешь, когда устанешь. Только не переусердствуй, ты у нас слишком терпеливая. Ну-ка, подвигайся, чтобы звенели.

Понятно, что под одеждой колокольчики звенеть не будут, хотя Фрида не представляла, как замаскировать их, чтобы не выпирали. Было прохладно, возможно, стоит надеть более толстую и просторную кофту, и все.