Мороженщик - Миллер Рекс - Страница 30

— Он перевел дыхание, и кто-то выдохнул:

— Есть. Иисус.

Он отреагировал немедленно:

— Иисус. Великолепно! Братья, сегодня Он с нами. Поэтому мы попросим Его божественного покровительства, прежде чем я продолжу. Давайте склоним головы в короткой молчаливой молитве.

Момент был ужасный. Лживый голос звучал серьезно, и присутствующие не знали, как себя вести в такой ситуации. Никто не опустил головы. Он оглядел мужчин и произнес тихо, но внушительно:

— Я не дурачусь, господа, давайте склоним головы на мгновение, возблагодарим и восславим Его.

Этот ненормальный в кресле, похоже, совершенно искренне вошел в свою роль. Они, как последние идиоты, склонили головы, и он воскликнул:

— Аминь, братья и сестры!

Мужчины переглянулись. Один или двое нервически и грубовато хохотнули.

— Вполне можно обойтись и без длинной молитвы. А теперь, мои дорогие, вспомним, что мы все равны перед Богом и заброшены сюда волею капризов природы. Будем считать само собой разумеющимся, что нет ничего хуже, чем ветер и дождь, гром и молния, циклон, ураган, торнадо, катаклизмы и грозовые тучи. Безусловно, все предопределено некой высшей силой, Богом или тем, кто выше Бога. Сколько человек среди вас действительно верует? — разносился его ораторский голос проповедника.

Один из мужчин очень спокойно произнес:

— Я серьезно отношусь к религии. И...

Скамвей вперил взгляд в человека, стоявшего перед ним в полный рост, как бы оценивая, с кем он имеет дело, и резко прервал его хорошо поставленным, уничтожающим, неправдоподобно громовым голосом:

— А как насчет того, чтобы убраться отсюда? Или хотите, чтобы вам помогли?

Все онемели, а он повернулся к поверенному и без малейшего намека на улыбку произнес:

— Пойди к Длинной Ветке, зайди за Доком, Гнойником и остальными парнями. Скажи им, что сюда заявился Дундук и поносит старину Мэтта грязными словами. Он у нас на крючке, его пора убрать.

Он снова повернулся к стоявшему перед ним мужчине и продолжил в лучших традициях Джеймса Арнса:

— Хоть я и не отношусь к злобным инвалидам, мистер, но топайте-ка отсюда вашими свиными ногами, пока не поздно.

Заржали все, и даже мужчина, оскорбленный минуту назад, улыбнулся:

— Я не обижаюсь. Но этими вещами не шутят, вы понимаете?

— Конечно, — мужчина в коляске мгновенно переменился, его голос, зазвучал мягко и примирительно, — я понимаю и должен извиниться перед вами, дружище. Посмотрим, однако, какими знаниями оделил вас милостивый Господь. Итак, ваш уровень интеллекта таков, что сведения, откуда берется дождь, по-видимому, — ваше высшее достижение. Позвольте спросить вас, мой религиозный, вы действительно привержены тому, что остальные язычники могли бы назвать догматами теологии? А-а, я вижу, ваши глаза засверкали. Но не надо ответа. Не обращайте внимания на мои шуточки. — Он театрально взмахнул рукой. — Я ведь только пытался разрядить обстановку и заставить вас забыть, что у нас небольшое наводнение, захватившее наши машины на бульваре перед загородным клубом, что здесь мы в ловушке, без электричества и прислуги, что мисс Китти — единственная женщина среди нас, но у нее венерическая болезнь, не при ней будь сказано, что банк за городом не сыщешь, что внутренние секретные службы прослушивают наши телефонные разговоры, а ФБР внедрил в наши ряды осведомителей. — Он скользнул взглядом по Эйхорду. — Я знаю, что вы думаете, слушая меня, — этот ненормальный в коляске монополизировал собрание и несет несусветную чушь.

Последние слова прозвучали в мертвой тишине совершенно неожиданно. Все засмеялись, и этот смех прозвучал почти как аплодисменты.

К счастью, скоро дождь затих, и игроки в гольф разбрелись. Единственная встреча с коммерсантом по покупке-продаже автомобилей в Бакхеде, несмотря на свою краткость, ярко запечатлелась в памяти Эйхорда. Он всегда знал, что к его недостаткам относилась нетерпимость к псевдоэлите, которая презирала остальных и пользовалась своей поверхностной образованностью для унижения собеседника, находящегося на более низком интеллектуальном уровне. Тот факт, что Скамвей был прикован к креслу, не оправдывал его в той ситуации. Именно чувство неприязни подтолкнуло Джека к тому, что он вписал в список подозреваемых уважаемого коммерсанта, который часто заканчивал свою рекламу на телевидении словами: "Нет ничего лучше «бьюиков» Скамвея.

Ни...че...го..."

Эйхорд представился скучающей девушке. Она попросила его присесть, и в ожидании встречи с ее боссом он наблюдал за суетой в выставочном зале "Скамвей «бьюик», жаждущих купить или продать автомобиль.

Вскоре из офиса выехал в своем кресле хозяин с привычной профессиональной приветливой улыбкой и прогрохотал на весь зал:

— Неужели это бесстрашный кудрявый сыщик, знаменитый детектив, собственной персоной?

Эйхорд улыбнулся и внутренне подобрался. Человек в кресле произнес:

— Ну что ж, давайте познакомимся ближе. Я рад иметь дело с вами, ведь ко мне могли прислать какого-нибудь юнца.

Эйхорд с приветливой улыбкой достал служебное удостоверение, и Скамвей прочитал громовым голосом:

— Джек Эйхорд — тайный агент.

Все присутствующие в зале уставились на них.

— Алан Скамвей. — Он протянул руку, вынудив сыщика прикоснуться к нему, и близко заглянул в глаза, чтобы оценить степень их враждебности. — Я польщен приездом главного охотника за черепами из Управления Сил Правопорядка, и мне остается только смиренно сказать: Большой Ал слушает. Чем могу служить? Что-нибудь связанное с подержанными «феррари»?

— Мы занимаемся, расследованием недавних убийств, а также...

— Я могу описать вам каждую минуту моей жизни от конца корейского конфликта до настоящего времени. У меня полное алиби. Все это время я играл в покер. Спросите любого. Меня видели все. Верно, ребята?

— Может быть, поговорим наедине?

— Конечно, Джек, с удовольствием. — Он развернул коляску и поехал в кабинет. Его спина выражала явную насмешку: «Что, коп, чувствуешь себя агентом 007?»

Эйхорд оглянулся на автомобиль, стоящий поперек демонстрационного зала, увидел, как Монрой Тукер, изображая покупателя, вылезает из машины, и направился за инвалидным креслом.

— Прошу, инспектор, — пригласил Скамвей, — значит, вы хотите знать, где я был 31 февраля. Или 32 марта?

— Что-то вроде, — терпеливо ответил Эйхорд. — Мы проверяем инвалидов вашего возраста...

— Ай-я-яй! Значит, серьезное преступление. Я-то думал, что ваши мальчики только и умеют, что уминать пончики. Молодняк, одним словом, а вокруг, оказывается, идет серьезная полицейская работа. И самые опасные преступления совершает, конечно, инвалидная «моль» среднего возраста. Федеральная полиция, как всегда, на высоте. Я заслуживаю наказания кнутом или косичкой молоденькой девчонки? Тогда я сдаюсь, офицер. Пришлите ее, и пусть она нанесет мне пару достойных ударов. Прикажите ей. Никакого снисхождения! Дайте мне настоящую взбучку!

Эйхорд переждал этот словесный поток и продолжал, словно его не прерывали:

— ...а также преступлениями, совершенными несколько лет назад. — Ему надоело притворяться. — Мы обнаружили некоторые противоречия в ваших документах за прошлые годы. Я был бы крайне признателен, если бы вы прояснили некоторые моменты вашей биографии. Где вы жили раньше? — Он заглянул в досье. — В Атлантик-Сити?

— В Норвегии, — ответил Скамвей, наблюдая, как огромная фигура черного мужчины заполняет дверной проем. — Вы знаете, что сказал майор Дорф, когда представлял очередного кандидата в президенты Джесси Джексона?

Монрой тупо уставился на него ничего не выражающими глазами. При необходимости это ему прекрасно удавалось.

— Что стране нужен играющий тренер. — Скамвей засмеялся, никак не отреагировав на появление чернокожего копа.

— Мистер Скамвей. Мой коллега — детектив Тукер. — Джек представил мужчин друг другу.

— Подумать только! Скажите, вы могли бы достать мой мяч с крыши? Похоже, что кроме вас это некому сделать.