Мороженщик - Миллер Рекс - Страница 22

Он прочитал короткую информацию, которую получил вместе с пачкой рисунков и выслушал указания Эйхорда.

— Надо, чтобы все сотрудники получили по портрету. Кроме того, я хочу, чтобы они прочесали все казино на всякий случай, чем черт не шутит.

— Понял. Что еще?

Эйхорд договорился с ним о телефонной связи, и Стиверсон немедленно отправился осуществлять его планы, а Джек остался в отделе по расследованию убийств беседовать по телефону и дарить улыбки.

К вечеру он от всего этого дошел до ручки. Однако день нельзя было назвать потерянным. Джек весьма ощутимо пополнил багаж профессиональных знаний. Он, например, узнал о том, что по окраске ногтей и составу рвотных масс можно определить наличие в организме жертвы медленно действующего нелетучего яда. Что оставшиеся на месте преступления пыжи, дробинки, гильзы полицейские отсылают в лабораторию на анализ. Он узнал, что нашли гомосексуалиста с сотней колотых ран на теле, и о реакции детектива, сказавшего: «Ребята, похоже, кто-то был слишком пьян».

Он получил массу сведений об играх Лас-Вегаса, в том числе о трех самых распространенных. Он узнал, что в Вегасе употребляют глагол «потрястись» вместо слова «трахнуться», которым пользуются в Бакхеде. Что большая часть убийц обнаруживается с помощью свидетелей или информаторов. Что основная масса преступлений раскрывается в Вегасе в первые сутки или не раскрывается вовсе. Что убийство, произошедшее три дня назад, «совершил конечно, тот парень в кабаке, который говорил, что знает идиота, обещавшего потрясти его». Что тип из Нью-Круазер любит есть дерьмо. И что кто-то кому-то наступил на ногу. Все это было гораздо более интересно, чем то, что было написано на листе, лежащем перед Эйхордом. Список гласил:

5 х 39,6 = 198

Глория (39) — задушена

Дарлин (37) — задушена

Энн (38) — заколота

Эльнора (41) — заколота

Мэй (43) — заколота.

Он вычислил средний возраст жертв и втайне немножко гордился своей догадливостью: все женщины были немолоды, и это наводило на размышления. С какой стати девятнадцатилетний мальчик вздумал бы «трястись» с женщинами в возрасте 39,6 года? Потому что они более доступны? Потому что походили на мать? Навязчивую мать, которая предоставляла ему свой рот, а потом довела до желания работать пестиком для колки льда? Ах, мною вертят, как хотят, меня используют, так вот тебе сталь, цыпочка! Теперь ты не увидишь моего страдания и издерганности, моей маленькой венской сосиски. Моей израненной души. Ничего не увидишь, козочка. Поцелуй его, сестричка!

Этот ненормальный урод так надоел Эйхорду, что он попросил ребят ввести его в курс расследуемого ими сейчас убийства и попытался сконцентрироваться на нем. И к тому времени, когда он упаковал чемодан в свою последнюю ночь в Вегасе, он досконально знал, как работает по трем округам этот особый отряд, расследуя убийства и подозрительные смертельные случаи. Он узнал, как они составляют рапорт о происшествии, какой линии поведения придерживаются в разных ситуациях, как делают фотографии, в каких случаях рисуют диаграммы. В общем, получил массу сведений, полезных человеку, занимающемуся раскрытием убийств.

Чтобы добраться до лифта, надо было пройти через казино. По дороге он поставил 10 долларов на нечетное и проиграл. Поставил на 39 — и снова проиграл. Поставил две фишки по 5 долларов на нечетное — и выиграл, потом 10 долларов на четное — опять удача. В результате, он выиграл 8 долларов и на этом закончил. В ожидании лифта он бросил 5 долларов в один из игровых автоматов, но ему не повезло. Тем не менее он остался в выигрыше. 3 доллара — тоже деньги. Новый победитель Вегаса.

Его уже начинали раздражать постоянный шум, дым сигарет и мелькающие огни этого лихорадочно живущего города. Он не рассчитывал, что Лас-Вегас запомнит его. Еще одно утро, и он будет забыт.

На телевидении

— Поправьте пиджак, — скомандовал металлический голос по селекторной связи.

Хорошо одетый мужчина, сидевший перед камерой, наклонился вперед, расправил под собой пиджак и разгладил лацканы.

— Теперь нормально? — громко спросил он. По селектору не ответили, и ассистент с крысиным хвостом волос щелкнул маркировочной «хлопушкой» с номером 14. Потом взглянул на человека в кресле и произнес:

— Приготовьтесь.

Сидящий в ярком свете софитов мужчина заготовил ослепительную улыбку, а когда парень с крысиным хвостом подал ему знак, открыто улыбнулся в камеру и сказал:

— "Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. — Его улыбка несколько поблекла: он мог передохнуть.

Голос в селекторе прохрипел:

— Сделаем еще разок.

— Конечно.

— Дубль пятнадцать.

— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. Теперь лучше? — устало спросил он.

— Попробуем еще раз. Пожалуйста, непринужденней, — ответили ему с металлическим скрипом.

— Шестнадцать, — сказал ассистент с хлопушкой.

— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас...

— Остановитесь.

Он вздохнул. Трахнутые идиоты.

— В чем дело? — Его улыбка сияла в направлении контрольной камеры.

— Вы проглотили окончание в слове «великолепно». Постарайтесь более четко произносить последние звуки.

— Ве-ли-ко-леп-но в этом роскошном автомобиле. Так?

— Значительно лучше. Сделаем еще дубль. Начали.

— Семнадцать.

— У нас... Черт, извините, я забыл начало, — он сохранил улыбку на лице, несмотря на то, что крысиный мальчик хихикнул и ехидно заметил:

— Это обычно снимается за один дубль.

Осведомленный маленький гаденыш.

— Хорошо. На этот раз я постараюсь сделать правильно.

Обещаю.

— Отлично, — одобрил голос по селектору. Он почувствовал, что краснеет. Пошло оно все к...

— Восемнадцать. — В голосе парня сквозило явное презрение.

— Вы будете великолепно себя чувствовать в этом роскошном автомобиле. У нас прекрасный выбор. — Сверлящие красные глаза аппарата. Его восемнадцатый позор.

— Я думаю, получилось неплохо, но для уверенности еще раз, — попросили его. Он откинул голову и мужественно ответил:

— Ну конечно.

— Девятнадцатый, спасительный, — сказал паршивый осел ассистент.

Человек в кресле ярко улыбнулся, жестом указал на машину, находящуюся в студии, и вновь произнес свою рекламную фразу. У него было открытое красивое лицо.

Лас-Вегас

Джек освободил номер в гостинице за полчаса до рассвета. Даже в это время казино выглядело как в девять вечера. Непрерывное движение, шум, непрестанный гул голосов. Он миновал стол для игры в очко Блэкджек, где сидела женщина-дилер с карточкой Адель Невада на груди. Псих-югослав бормотал ей что-то про джентльмена, который собирался заплатить ему биллион долларов в качестве компенсации за нарушение патента.

— Ничего не ставьте, пока я не освобожу стол, сэр, — услышал он другого дилера, увещевавшего кого-то, заявившегося ранним утром с целой компанией. Ваш дилер — Адель Невада. Вот с ее помощью вы сможете поставить все до последнего доллара. Только дайте мне отсюда вырваться наконец.

Из Лас-Вегаса он направился на север по шоссе 1-15 мимо резервации индейцев Моапа в долину Огня.

Солнце вставало над горами сияющей красной взорвавшейся водородной бомбой, пускающей лазерные лучи в глаза. Оно разрасталось поднимающимся облаком радиоактивной пыли над каньонами, опустившимися дегенеративными картежниками, над несчастными обывателями и жалкими детективами.

Даже защитные стекла и спущенный козырек прокатной машины не могли защитить от ослепляющего яркого солнца. Оно изо всех сил лупило в мозг, как отточенное острие пестика Господня. Эйхорд почувствовал обширную головную боль. Он уже знал, каким будет день, который еще даже не начался.

Далеко в небе, над долиной Огня он уловил слабое движение. Ему пришлось заслонить глаза и прищуриться, глядя через темные линзы и подкрашенное стекло, чтобы различить канюков, которые кружили над мертвым или умирающим существом. «Дай Бог, чтобы это не было дурным предзнаменованием», — подумал Эйхорд.