Дом обреченных - Вуд Барбара - Страница 10

— Вам здесь понравится. Даже зимой Херст — прекрасное место для жизни.

Служанка принесла мне чай и тосты. Кузен Теодор, снова красиво одетый, наслаждался чашкой чая. Его глаза, немного рыбьи, снова остановились на моем лице с утомительным изучающим выражением. Он опять говорил нечто совсем иное, чем то, о чем думал.

— Могу я сегодня показать вам поместье?

— Да, мне бы этого хотелось.

Я решила не позволять своим фантазиям испортить мне день. Тетушка Сильвия умерла, и все мои надежды теперь были связаны с этими шестью людьми, и я тайно поклялась не уезжать отсюда, пока они наконец не признают меня своей.

— Так скажите же мне, Лейла, — произнес он, небрежно помешивая свой чай, — что привело вас обратно в Херст?

Я ответила ему озадаченным взглядом. Это была странность номер два: потребность расспрашивать о моем пребывании здесь. Если Пембертоны не были заняты сокрытием своего прошлого, то их волновал вопрос, почему я здесь.

— В течение двадцати лет моей семьей была моя матушка. Когда она умерла, я ощутила себя потерянной и заброшенной. Мне снова была нужна семья, так же, как я думаю, она нужна каждому.

— А как же этот ваш жених? Скоро он станет вашей семьей.

— Да, но это не кровное родство, как Пембертоны. Вы ведь, конечно, понимаете.

— Конечно, — он, казалось, удовлетворился этим. — Кстати, бабушка хочет сегодня вас видеть.

Хочет меня сегодня видеть! Мной командуют?

— Сейчас ей ужасно нездоровится. Кроме того, ей ведь восемьдесят лет.

— Тогда я сейчас поднимусь к ней.

— Не сейчас. После обеда. Я должен буду привести вас туда и представить. Бабушка… как бы это сказать… эксцентрична?

— Как Колин?

Теодор усмехнулся, но в этой усмешке не было веселости. Его черные волосы были безупречно причесаны, и он мог бы быть почти красавцем, если б не его тусклые глаза и не атмосфера неискренности. Почему-то я боялась, что никогда не пойму, как себя с ним держать.

— А где остальные?

— Моя мать с бабушкой. Отец отправился в Ист Уимсли. Марта украшает вышивкой все, что попадается под руку. А Колин — ну, кто его знает, где Колин!

— Скажите мне, Тео, эти огромные заводы в Ист Уимсли, у станции. Они наши?

Я на мгновение подумала, что его оскорбит слово «наши», но была полна решимости не отделять себя от семьи такими определениями, как «мое» и «ваше». Во всяком случае, он обошел это молчанием.

— Да. Мы владеем Ист Уимсли, или, по крайней мере, прилегающими землями. Пембертоны — пятые в числе крупнейших производителей текстиля в Англии.

— Я не знала!

Его глаза слегка сузились. Хотя я никогда не могла понять, о чем думает кузен Теодор, у меня возникло подозрение, что он решил, что я нахожусь здесь по корыстным мотивам и что меня манит богатство Пембертонов.

— Ваша мать действительно держала вас в неведении, не так ли?

Его намек раздосадовал меня. Хотя я была гостем, я не должна позволить запугать себя Теодору Пембертону.

— Да. А вы не знаете, почему?

На миг наши взгляды встретились, и я почувствовала, что он вот-вот признается, но потом он поборол себя.

— Не могу себе представить.

— Приветствую вас, дорогие кузены.

Я вздрогнула, испуганная. Колин стоял у двери, широко расставив ноги, с хлыстом в руке. Его волосы торчали вихрами, как будто он был на ветру, жесткая улыбка освещала лицо.

— Доброе утро, кузен Колин, — вежливо ответила я.

Его костюм вряд ли подходил для завтрака, но он, тем не менее, без церемоний присоединился к нам.

— Нет, Колин, все же ты увалень невоспитанный.

— Спасибо тебе, Тео. Ты здесь являешься блестящим примером для нашей новой родственницы. Так страстно желая быть причисленной к великолепным Пембертонам, бедняжка Лейла может лишиться иллюзий, увидев проявления нашей не слишком братской привязанности. — Колин налил себе чаю и шумно отпил его. — Скажите, Лейла, вы ездите верхом?

— Немного.

— Нет, я имею в виду не все эти забавы с пони в Роттен Роу. Я имею в виду, вы занимаетесь верховой ездой?

— В таком случае, полагаю, что нет.

— Гляньте-ка, что город с людьми делает!

Глядя через стол на обоих мужчин, я не понимала, кто из них двоих хуже: Тео, с его неискренностью и вежливостью, или Колин, с его безжалостной честностью.

— Пойдемте, осмотрите Херст со мной, хотите?

— Но, я уже обещала Тео…

— Тогда отправляйтесь с Тео. — Колин резко поднялся и усмехнулся мне, подбоченясь. — Готов спорить на гинею, что вы вернетесь в Лондон не позже, чем через две недели!

— Это вызов?

— Почему? Вы готовы страдать здесь за гинею?

— Пембертон Херст не кажется мне местом, где страдают.

Он запрокинул голову и засмеялся.

— Ты слышал это, Тео? Как мало она о нас знает!

Но другой кузен, по моим наблюдениям, не находил это смешным.

— Ты испортил нам завтрак, — все, что он сказал.

— Последний шанс, кузина Лейла. Вы можете осмотреть Херст на мой манер, и вы можете пойти с Тео. Будьте внимательны в своем выборе.

— Она собирается пойти со мной, Колин, ничего не поделаешь. Не лучше ли тебе пойти подраться с помощником конюха? — Теодор прикоснулся к губам кружевной салфеткой и на мгновение напомнил мне Эдварда.

Колин проигнорировал то, что сказал ему Тео, и продолжал разглядывать меня своими зелеными глазами.

— Все еще следуете мудрым советам и избегаете полоумного Колина, да? Я догадываюсь, что с тех пор, как вы получили такие строгие предупреждения против моей компании…

— Тео предложил мне первым, Колин, в противном случае я бы поехала с вами. Я прошу прощения за вчерашний вечер. Что я могу сделать, чтобы доказать, как я раскаиваюсь?

Его глаза авантюрно вспыхнули.

— Пойдемте в рощу со мной.

— Нет! — внезапно вмешался Тео. Он вскочил на ноги и уставился на Колина. — Ты с ума сошел?

— О, но мне так хочется взглянуть на нее, Тео. Возможно, это вернет мне память.

— Нет, Лейла. Руины не безопасны. Мне придется запретить вам ходить туда.

Должно быть, я смотрела на него с некоторым удивлением, поскольку он отвел глаза. Возможно, этот мой агрессивный кузен и привык отдавать приказы, но я не привыкла их исполнять. С ответом, готовым уже сорваться с моих губ, я вспомнила, что я здесь все еще чужая, что я гость, и ничего хорошего не будет, если я вызову враждебность этого человека. Вместо того чтобы возразить ему, я просто промолчала.

Колин, казалось, был разочарован.

— Что ж, милая кузина, догадываюсь, приказ Тео — закон для вас. Но не для меня. Я буду разъезжать там, где захочу. Я надеюсь, для вас двоих поездка окажется приятной. — С этими словами он повернулся и с гордым видом вышел из комнаты.

— Извините, — сказала я, хотя не чувствовала, что это моя вина.

Тео снова занял свое место.

— Вы привыкнете к Колину. Иногда мне кажется, что он рос среди цыган, а не среди Пембертонов.

Мой взгляд упал на дверь, в которую удалился Колин.

— А как умер его отец?

— Дядя Ричард? Это был несчастный случай с экипажем. Лошади испугались или что-то в этом роде. Так мне кажется.

— Вы не знаете? Вас там не было?

— Нет, моя семья была в отъезде. Это было… ох… кажется, теперь много лет, как это случилось. Колину тогда было двадцать два. Он очень тяжело воспринял смерть отца. Впал в неистовство и месяцами только об этом и говорил, когда мы вернулись.

— А его мать?

Тео все еще помешивал свой остывший чай.

— Она погибла в то же самое время. Они были вместе в экипаже.

— Боже мой!.. — Я уставилась на дверь. — Где же это случилось?

— На дороге.

Я обернулась.

— Здесь, в Херсте? Этого не может быть!

— Почему же?

— Но его отец! И… мой отец. Это просто невероятно. — Впервые я почувствовала, что у меня есть что-то общее с одним из Пембертонов. — Я не думала…

— Да, семья большая, Лейла, и несчастья случаются, — сказал он, словно этим все объяснялось.