Владивосток - Турмов Геннадий Петрович - Страница 39

Михаил Иванович Суворов был активнейшим членом и Общества изучения Амурского края. Когда встал вопрос о строительстве двухэтажной пристройки к музею, он вызвался соорудить ее бесплатно. За это меценат был избран почетным членом Общества. В отчете ОИАК за 1911 г. сказано: «В области внешнего благоустройства библиотеки в отчетном году следует отметить прежде всего ценное пожертвование почетного члена Общества изучения Амурского края Михаила Ивановича Суворова. Сырость помещения библиотеки, вредно действующая на ее книжные запасы вообще, особенно губительно влияла на отдел периодических изданий, размещенный на открытых, ничем не изолированных со стороны стен, галереях. Решив, по докладу библиотекаря, устранить этот дефект, Распорядительный комитет Общества обратился к содействию Михаила Ивановича, который пожертвовал для этой цели нужное количество асфальтированной пробки и поставил изоляцию своими рабочими».

Русско-японская война нанесла Суворову сильнейший удар — его основные предприятия располагались в Маньчжурии — и поставила его перед финансовым крахом. Чтобы спастись от надвигающегося банкротства, Суворову пришлось заложить все приморские предприятия. Но дела шли все хуже и хуже, и весной 1912 г., будучи уже тяжело больным, предприниматель отправился в Москву искать необходимые кредиты.

17 ноября 1912 г. заседание Владивостокской городской думы было прервано. Городской голова В. П. Маргаритов с дрожью в голосе прочитал телеграмму о том, что 13 ноября в 11 часов дня Суворов скончался в Москве. Отцы города, не сговариваясь, поднялись со стульев почтить память покойного. Зная о состоянии его финансов, городская дума постановила перевезти прах Суворова за счет городской казны во Владивосток и заплатить 1500 рублей Покровской церкви за возможность похоронить мецената в ее ограде. Единогласно голосуя за это предложение, не думали ли отцы города, что и им зачтется на том свете? Дума также постановила учредить в Алексеевской женской гимназии стипендию имени Суворова. Городская начальная школа для мальчиков получила его имя, а Набережная улица, где он жил, стала Суворовской. В городской больнице одну койку решено было в память о нем сделать бесплатной.

Предприниматели Владивостока по-разному относились к Суворову. Среди них давно уже шла молва, что он не от мира сего. Кто, мол, согласится при расстроенных финансах раскидывать деньги направо и налево, пусть даже на богоугодные дела, вот и докатился до банкротства. Но, видимо, сам Господь Бог и помог Суворову избежать скандала и уйти в мир иной с незапятнанным именем: его кредиторы отказались от своих счетов.

1 декабря 1912 г. вся соборная площадь была запружена народом. Учащиеся школ и училищ были сняты с занятий. На нескольких подушках, которые несли перед утопающим в цветах катафалком, лежали многочисленные ордена. По распоряжению управы весь путь процессии был освещен электричеством.

Между тем скандал после смерти Суворова все-таки состоялся, а виной всему было его завещание. Все свое состояние — а оно заключалось в уникальнейшей библиотеке он завещал жене своего компаньона доктору П. Н. Конде-Ренгартен. Многие злословили, что не совсем обычными были отношения между холостяком Суворовым и этой женщиной. Родственники предпринимателя бросились было обжаловать завещание, но потом, узнав о долгах, отказались от своей затеи. Тем более что сама Павла Николаевна подарила все книги Обществу изучения Амурского края. За этот дар 22 октября 1915 г. она была избрана почетным членом Общества. На втором этаже музея ОИАК по проекту июкенера Алхазова была устроена галерея, где и разместилась библиотека М. И. Суворова. Распорядительный комитет постановил также назвать зал, где проходили все заседания, именем Суворова и повесить там его портрет. Вскоре появилась еще одна возможность увековечить память о почетном члене ОИАК. По заданию Общества геолог П. В. Виттенбург, занимающийся исследованием полуострова Муравьева-Амурского, назвал именем Суворова мыс в районе железнодорожной станции Спутник и гору недалеко от бухты Горностай. К сожалению, эти географические названия на современных картах отсутствуют.

Нет нужды говорить и о том, что все стипендии, назначенные Суворовым, как и названия учебных заведений, данных в его честь, в советское время были отменены, а улица, носящая его имя, переименована в Партизанский проспект. А что, если вернуть хотя бы часть из утраченного?

СЕМЬЯ ГЕОРГИЯ ДЕМБИ ВО ВЛАДИВОСТОКЕ И ЯПОНИИ

Порой краеведческий поиск может длиться годами, и только счастливый случай помогает прояснить все неточности и заполнить пробелы. Так и случилось с жизнеописанием известного российского рыбопромышленника Георгия Филипповича Демби, в судьбе которого удивительно переплелись захватывающие приключения и удачная коммерция. Он был первым английским консулом во Владивостоке, основателем промысла морепродуктов на Дальнем Востоке, организатором первого российского коммерческого представительства в Японии. Казалось бы, не нужно прилагать особого труда, чтобы разыскать документальные свидетельства жизни столь известного человека, но тем не менее поиски сведении из его биографии затянулись на многие годы. Мучило и то, что не удавалось найти никого из его потомков. Как-то раз, просматривая старые газеты, хранящиеся во Владивостоке в Обществе изучения Амурского края, я заметил в «Дальнем Востоке» небольшое сообщение о том, что в 1916 г. в Гонолулу скончался владивостокский сторожил Демби. Оно-то совершенно неожиданно и оказалось той ариадниной нитью, которая и привела к заветной цели. В первую же поездку на Гавайские острова в 1993 г. я принялся наводить справки о легендарном земляке. Сначала опытный русский библиограф Патриция Полански из университета в Гонолулу лишь пожала плечами на мой вопрос, слышала ли она что-нибудь о Демби, но через несколько дней я уже рассматривал официальную справку о смерти моего героя, Георга Филиппа Демби (George Philips Denbigh), чья фамилия, оказывается, по-русски писалась неверно.

Заметка о находке новых документов, проливающих свет на биографию известного человека, вызвала интерес в Японии и Америке. Одним из первых на нее откликнулся из Канады Кирилл Бринер, внук другого крупного владивостокского предпринимателя. Он-то и сообщил адрес Анни Демби (Anne Denbigh), которая была невесткой одного из сыновей Г. Ф. Демби. Она не только ответила на письмо, но и прислала увесистую пачку бесценных материалов об именитом земляке, которые помогли выяснить многие факты его интересной биографии.

Георг Демби (Denbigh, George Phillips) появился на свет 16 февраля 1841 г. «Дом, где он родился, — писала его родственница Анни Демби, — до сих пор цел и стоит около канала Регента в пригороде Лондона (Islington). Я не думаю, что они были очень бедными, так как у меня дома висит портрет отца Г. Ф. Демби, написанный маслом». Демби получил хорошее образование в родной Англии, но, будучи по натуре авантюристом, он уехал в Юго-Восточную Азию. Одно время юноша жил в Бангкоке и Сайгоне. Порой молодой Демби зарабатывал себе на жизнь игрой в покер. Говорят, он был удачливым игроком, но, не возлагая больших надежд на переменчивую фортуну, он отправился в Китай, где занялся своеобразным бизнесом: назначил себя таможенником на реке и взимал пошлину с каждой проплывавшей джонки. Видимо, тогда-то и возникла легенда, ходившая одно время по Владивостоку, что в молодости Демби флибустьером промышлял в южных морях.

Однажды, зафрахтовав небольшую шхуну, искатель счастья отправил ее на промысел в русские воды. Позже Г. Ф. Демби вспоминал: «Команда была очень мала — она состояла всего из одного русского, одного англичанина и двух китайцев. Они добрались до Владивостока в конце мая и вышли оттуда в июне в Охотское море, получив приказание, если не будут в состоянии вернуться назад, добраться до Шантарских островов, перезимовать там, охотясь за соболями и т. п., и вернуться во Владивосток в следующую весну. Прошло три года, а я не получал никаких вестей об этой экспедиции... Наконец, одно из проходящих судов случайно вошло в Шантарскии залив и увидело там мою шхуну, вся команда которой погибла от цинги. Последним умер капитан — его нашли мертвым в построенной ими хижине на берегу за писанием вахтенного журнала».