Сила земли - Езерский Милий Викеньтевич - Страница 8

Тиберий задумчиво глядел вдаль.

— Какое тихое море! — сказал он, обернувшись к провожавшим его легионерам. — Если консул закончит сегодня свои дела, завтра мы отплывём в Африку!

Глава VI

Сервий не представлял себе, что такое большая война, и был удивлён по прибытии в Утику[53] лихорадочной деятельностью Сципиона Эмилиана. Даже Марий и Тит, участники нескольких походов, были поражены грандиозными приготовлениями полководца.

Не успели воины высадиться на берег и наскоро развести костры, чтобы сварить себе похлёбку, как консул приказал снова готовиться к посадке на корабли вместе с ополчением Утики.

Сервий недоумевал, что случилось. Поднимаясь на корабль, он спросил Тита, куда направляются войска, но Тит тоже не знал. И только Марий, подошедший к ним, объяснил:

— Римский отряд занял крутую скалу в Магалии, предместье Карфагена, и едва держится. Он ворвался было в ворота и устремился в Магалию, но карфагеняне отрезали его от наших войск. Надо спасать отряд, иначе он погибнет.

Марий, ожидавший приступа или морского сражения, был разочарован.

«Стоило ли посылать столько войск на помощь отряду? — думал он. — Пуны едва ли будут отстаивать эту бесплодную скалу». Но Марий ошибался.

Карфагенян у скалы оказалось много, и, хотя Сципион опрокинул их в стремительной схватке и отряд был спасён, а скала удержана римлянами, карфагенский полководец Газдрубал возобновил нападения на магалийскую скалу.

Приказав начать осаду Магалии, Сципион Эмилиан стал наводить порядок в лагере.

«Вот он, римский Геркулес, очищающий Авгиевы конюшни![54]» — думал Тиберий, наблюдая за изгнанием, из лагеря певиц, флейтисток, арфисток, предсказателей, мелких торговцев; в лагере вводилась строгая дисциплина. Легионер, уклоняющийся от военных занятий и захваченный за игрой в кости или за кружкой вина, получал известное число ударов на виду у выстроенного легиона, у него отнимались оружие и обувь. Безоружный, босиком, он часами простаивал на форуме лагеря, вызывая у воинов презрение. Случалось, что провинившийся умолял центуриона выдать ему оружие и отправить на скалу, в самое опасное место, но получал суровый отказ.

В один из дней Тиберий, проходивший по лагерю, увидел на форуме нескольких легионеров, сплетавших верёвку из полос разорванных плащей.

— Что вы делаете? — обратился к ним Тиберий.

Воины молчали. Юноша смотрел на потные лица людей, стоявших босиком, с непокрытыми головами на солнцепёке, и думал: «Так наказывают строптивых, непокорных легионеров, не радеющих о доблести войска и славе великого Рима».

И вдруг, вглядевшись в воинов, он узнал среди них Тита.

— А ты как сюда попал? — удивился Тиберий.

Тит вспыхнул, быстро отвёл от него глаза.

— Что молчишь?

— В кости играл с Сервием. Марий хлестал нас виноградной лозой…

— Но Марий — ваш сосед по участку.

— Что ж, что сосед? А служба?

Тиберий задумался: «Да, служба. Она не знает ни родства, ни дружбы».

— А что вы делаете?

— Разве не видишь?

— Зачем вам верёвка?

Тит молчал. И Тиберий, поняв, растерянно взглянул на него:

— В уме ли ты?

— Лучше смерть, чем такой позор.

Легионеры молча слушали. Лица их были хмуры.

А Сервий, стоявший в стороне, думал: «Они плетут верёвку… Нет, я не хочу умирать, меня ждёт Тукция».

Он видел, как Тиберий протянул руку, слышал его слова: «Отдайте верёвку, с ней я пойду к консулу просить за вас».

Слова Тита не удивили Сервия, это были слова благодарности, и он, Сервий, сказал бы так же: «Господин мой, если ты спасёшь нас, все мы — твои слуги».

Сервий не спускал глаз с Тиберия, направившегося к шатру полководца. Вот Тиберий прошёл мимо часовых, вот входит в шатёр, над которым развевается белое знамя…

Сципион Эмилиан стоял в кругу военачальников и что-то говорил. Энергичное лицо его светилось уверенностью, глаза поблёскивали. Тиберий успел увидеть красное круглое лицо Мария, резко выделявшееся среди бледных лиц военачальников.

— Итак, решено, — сказал Сципион Эмилиан и, заметив Тиберия, подозвал его к себе: — Почему ты не пришёл на совет?

— Не успел. Осмотр стен Магалии занял больше времени, чем я предполагал. Возвращаясь, я увидел наказанных воинов и…

— Об этом потом… Каковы стены? Можно ли взять предместье приступом?

Тиберий помолчал.

— Ты ставишь меня, консул, в затруднительное положение. Разве у тебя нет мнения более сведущих людей?

— Я хочу знать твоё мнение.

— К стенам можно придвинуть осадные башни…

— Слышите? — повернулся Сципион к военачальникам. — И ты, Тиберий, уверен в успехе?

— Дай мне людей, и я первый пойду на приступ.

— О приступе и была речь во время твоего отсутствия. Решено напасть на Магалию чуть свет. В начале ночи начнём подготовку.

— Хорошо, но мне нужны надёжные воины.

— Выбирай. С тобой пойдёт примипил Марий.

Отпустив военачальников, полководец прошёлся по шатру, остановился.

Потом, взглянув на Тиберия, Сципнон сказал:

— Когда выберешь себе помощников…

— Я выберу из числа наказанных.

— Нет, Тиберий, эти люди должны отбыть наказание.

— Эти воины, Публий, должны участвовать в бою, чтобы искупить свою вину, и они пойдут со мною! — волнуясь, говорил Тиберий. — Нельзя доводить людей…

— Повторяю, Тиберий…

— Выслушай меня, Публий, а потом делай, что нужно.

И Тиберий рассказал о беседе с Титом, и решении легионеров умереть.

— Вот эту верёвку я отнял у них. Люди доведены до отчаяния: они разорвали свои плащи и стали вить верёвку. Боги видят раскаяние воинов, сам Марс сжалился бы над ними и послал их в бой! И я поклялся в душе Юпитером, что если ты не дашь мне этих людей, то я…

— Не пойдёшь в бой? — сверкнул глазами Сципион.

— О нет, Публий. Я пойду, но не стану выбирать помощников — ведь, кроме этих людей, других не знаю, а положиться могу только на них.

Сципион взглянул на Мария:

— В чём они провинились, примипил?

— Они играли в кости, пренебрегали службой. Я разогнал их. Пришлось сечь, как приказано тобой, отнять оружие и обувь, поставить их на форуме, в назидание другим.

— Когда это было?

— Завтра будет ровно неделя.

— Выдать им оружие и обувь — слышишь, Марий?.. А ты, Тиберий, можешь вести их в бой.

Схватив в волнении руку Сципиона, Тиберий прошептал:

— Я знал, что ты великодушен!

И он выбежал из шатра вслед за Марием.

Глава VII

Чёрная, как сажа, африканская ночь помогала римлянам. В темноте медленно двигались осадные башни, но, как ни тихо подступали они к стене, бдительный враг уловил лёгкий скрип колёс, и стены мгновенно ожили: между зубцами вспыхнули яркие огни, и отблеск их выхватил из темноты очертания огромных передвижных башен. На стенах появились катапульты[55] и баллисты[56]. Зажигательные снаряды ударялись о башни и с треском падали на землю, обжигая людей, следовавших за башнями. Римляне быстро тушили огонь, уносили раненых, настойчиво двигались вперёд.

Тиберий шёл во главе отряда, следовавшего за передовой башней.

— Как только башня упрётся в стену, — приказывал он, — пусть воины взбираются за мной на её верхний ярус! Тит и Сервий перебросят на стену мостик. А ты, Марий, будешь подгонять отстающих, следить за баллистами и катапультами.

— Я — примипил…

— Делай, как сказано. Каждая минута дорога.

— А таран?[57]

— Таран должен немедленно начать работу.

Со стен сыпались стрелы, свистели камни, ударяясь о башню, и Тиберий кричал в нараставшем шуме: