Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 76

— Это что же такое! Значит, сегодня уже первое августа?! От каникул остался всего месяц!

— Ну… еще целый месяц, — утешил папа.

«Надо немедленно написать Мике», — вспомнил Вася. Но ему не дали заняться этим важным делом. Стали торжественно вручать подарки. Папа подарил большущую энциклопедию под названием «Всё на свете», а мама новую рубашку.

— Она очень подойдет к твоему парадному костюму. С синим галстучком.

— О-о… — опять сказал Вася.

— Не капризничай. Скоро придут гости, ты должен выглядеть как именинник.

— Как мученик… Я в этом костюме себя чувствую будто футболист в водолазном скафандре.

— Какое образное мышление у ребенка! — восхитился папа. Мама воткнула в него неодобрительный взгляд. Вася понял, что лучше не обострять обстановку, и начал наряжаться в полосато-серый костюм.

Брюки кусали за ноги, твердый пиджак давил под мышками и деревянно топорщил плечи. Лаковые полуботинки жали пальцы, а галстук — шею. Мама проволочной щеткой разодрала на пробор Васины белобрысые пряди.

— Больно же!.. И это называется «Васенька, у тебя праздник»!

— Прекрати! Хоть раз в году ты можешь выглядеть как приличный мальчик?

Вася считал, что выглядит он не как мальчик, а как жених-недомерок, но сказать об этом не успел. Пришла тетя Тома и принесла Васе в подарок шерстяную синюю шапочку с мохнатым белым шариком («Сама вязала!»). Вася вежливо сказал спасибо, хотя шапка была еще одним напоминанием о недалекой осени.

Потом пришел папин институтский начальник Яков Григорьевич с женой Аллой Рудольфовной и семилетней дочкой Светочкой. Они подарили Васе японский калькулятор. Это была стоящая вещь, но и она с намеком на близкие школьные времена («Васенька, он тебе очень пригодится на занятиях по математике»).

Сели за стол, украшенный пышным тортом. Съели по куску, по второму. Поговорили о том, как трудно нынче детям в школе («Даже таким неглупым, как наш сын»). Тетя Тома незаметно ушла к себе. Папа и Яков Григорьевич занялись плоской бутылочкой с армянским коньяком. Алла Рудольфовна и мама заговорили о новых лекарствах от излишней пигментации кожи, которые разработала германская «Вайскопф». А Васе сказали, что он «должен быть кавалером и развлекать гостью».

Ну, что поделаешь. Вася привел Светочку к себе за ширму, усадил на диван-кровать.

— Хочешь посмотреть новую энциклопедию?

Светочка кивнула большущим белым бантом. Они стали

перелистывать разноцветные страницы… И надо сказать, дальше все было хорошо, не скучно. Светочка оказалась очень даже умной девчонкой, хотя только собиралась в первый класс. Посмотрели книгу, пощелкали калькулятором, поговорили о запуске нового космического аппарату к Марсу, о фильме «Приключения Карика и Вали» и о ручейковых гномах, которые водятся в овражке за пустырями (их никто не видел, но все знают, что они есть)… В общем, интересные были беседы, лишь одно слегка портило Васе настроение — досадливая мысль, что он так и не написал Мике письмо.

«Уйдут гости, и сяду писать…»

Но когда гости ушли и Вася освободился от «именинного скафандра», его неумолимо потянуло в сон. Он бухнулся носом в подушку.

— Ты не заболел? — всполошилась мама.

— Я… переутомился от впечатлений… — И сразу пестрой лентой помчались перед глазами воспоминания о чудесном городе…

Проснулся Вася, когда за окошком был зеленый лунный вечер. Первым делом Вася тронул Колесо: на месте ли? Оно было, как всегда, рядом с подушкой.

«Ох и силен ты спать…»

«Я же не спал прошлую ночь. То есть ее просто не было! Ты разве не помнишь? Да еще этот день рождения… От больших порций торта всегда клонит в сон».

«Я тебя поздравляю с девятилетием», — спохватилось Колесо.

«Спасибо».

«Хочешь, я сделаю тебе подарок?»

«Хочу, конечно! А какой?»

«Расскажу историю. Как у людей впервые появилось колесо».

«Ух ты! Говорят, никому не известно, кто его изобрел!»

«Людям не известно, а колеса знают… Это было давным-давно, то ли в конце каменного, то ли в начале бронзового века. На границе дремучего леса и широкой степи жило племя Бака-тутума…»

«А что это значит по-нашему?»

«Точно не знаю… Скорее всего, «Люди топора». Мастера этого племени умели делать очень твердые и острые топоры. Теперь уже трудно сказать: каменные или бронзовые. Но хорошие… Этими топорами рубили деревья, строили из них дома, делали всякую утварь, например сани. На санях возили грузы зимой и летом…»

«Потому что колес еще не было, да?»

«Да… И в этом племени был мальчик по имени Окки-люм. Это означает «Хитроумный кузнечик». Он и правда был похож на кузнечика — маленький, худой, быстрый. Вроде тебя…

«Не такой уж я маленький…»

«Ну и не большой… Был Окки-люм сирота, отец его погиб во время охоты на какого-то доисторического зверя, мать умерла от болотной лихорадки… В ту пору люди редко доживали до старости… Окки-люм жил то в одной семье, то в другой, то сам по себе в своей крохотной хижине…»

«А почему он хитроумный?»

«Потому что все время придумывал что-нибудь интересное. И полезное. То качели для малышей, то обмазанную смолой корзину, в которой можно плавать по реке; то деревянную птицу с крыльями из тонкой кожи, которую можно запускать с горы… Люди радовались его выдумкам, особенно ребятишки. Только один человек в племени Бака-тутума не радовался…»

«Небось колдун какой-нибудь!»

«Ты правильно догадался. Главный колдун Ггу-шишима. Всякие шаманы, колдуны и вожди терпеть не могут в своем племени тех, кто умнее их… Он косился на Кузнечика и не раз поговаривал, что очень уж похоже, будто в мальчишке сидит один из мелких злых духов — помощников главного злого духа по имени Гню-гню. Но до поры до времени люди Бака-тутума не обращали внимания на ворчание колдуна, хотя духа Гню-гню все боялись. Они считали своим главным богом горячее Мата-Лао (Доброе Солнце), а Гню-гню был владетелем сумрака, зла и пустых желудков…»

«Черный и мохнатый, да?»

«К тому же горбатый и трехголовый — так утверждал Ггу-шишима… В общем, колдун злился, а Хитроумный кузнечик продолжал изобретать. И однажды придумал пилу — палку, по всей длине которой были крепко вбиты зубчики из твердого камня обсидиана. Оказалось, что этой палкой можно перерезать замороженную ногу добытого на охоте носорога, толстый пук камыша или кусок мягкого известняка. И в конце концов Окки-люм решил попробовать: нельзя ли перепилить бревно?»

«И перепилил?»

«Да… Ему пришлось повозиться, но он был упрямый, и в конце концов бревно толщиной с самого Окки-люма оказалось перерезано. Однако этого Кузнечику было мало. У него в голове уже вертелась смутная догадка, и он принялся пилить крепкое бревно снова — недалеко от первого среза. И в конце концов получил деревянный диск шириною в ладонь…»

«Это и было первое в мире колесо?!»

«Конечно… Сперва Окки-люм просто катал его, гонял перед собой и радовался, как ловко эта круглая штука прыгает по тропинкам и пригоркам. Потом проковырял в диске середину и вставил в дыру прочную палку. Он становился на эту палку, привыкал держать равновесие и в конце концов научился ездить…»

«Как я? То есть как мы с тобой!»

«В точности так же… Правда, колесо Окки-люма было не такое аккуратное, а дороги для катанья не такие ровные, как нынче, но все-таки у них получалось…»

«А созвучие между ними было?»

«Разумеется! Как у нас с тобой! Они разговаривали… Именно колесо подсказало Кузнечику, как можно не только развлекаться, но и приносить племени пользу. Посоветовало, чтобы он к концам оси привязал две палки, а на них укрепил плетеную площадку. Получилась тачка. И когда строили на ручье запруду для ловли усатых рыб ши-кулака, Окки-люм легко возил на тачке такие тяжеленные камни, какие с трудом подымали взрослые здоровенные дядьки… И все хвалили Кузнечика, пока не случилась одна неприятность…»

«Наверно, Кузнечик с тачкой налетел на этого… на Ггу-шишигу!»

«Ггу-шишиму… Ты, Вася, догадливый. Только он не налетел, а наехал колесом на большой палец колдунской ноги. Тот все время следил за Окки-люмом, крутился под ногами, ну и вот…»