Стража Лопухастых островов (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 106

— Степка, мы ведь обещали Валентинычу, что отнесем утюг в музей. Неудобно соваться, пока не отнесли…

— Да вот он, утюг-то, рядом с самоваром!

— Но музей-то закрыт!

— Значит, мы не виноваты! Так и скажем!

— Оправдываться нехорошо. Будто все равно виноваты. Лучше подождем, когда вернется директор. Всего-то три дня…

Степка хотела, кажется, заспорить, но вдруг будто спохватилась. Кивнула:

— Хорошо. Но через три дня обязательно, да?

— Честное лопухастое! — Ига сложил пальцы колечком.

Степка засмеялась и сказала почему-то, что через три дня даже лучше.

— Я люблю ждать, когда что-то приятное. Забавно, да?

Ига стал сматывать шуршащую кинопленку. Степка спросила:

— А длинное это будет кино?

Ига прикинул в уме высоту кадрика, длину всей ленты (метров тридцать), вспомнил, что в старых аппаратах скорость была шестнадцать кадров в секунду (читал в «Занимательной технике»).

— Нет, совсем короткое, минуты две… Наверно, у тех ребят были и другие отснятые пленки, а сохранилась только эта.

— Жалко…

— Но все равно интересно!

— Ига…

— Что?

— Если хочешь, возьми пока это кино с собой. Пусть будет у тебя. Если тебе нести тяжело, я могу сама…

«Тяжело! Ну скажет же…»

Он чуть не ответил «ладно, спасибо». Можно будет дома, без спешки, посмотреть кадры еще раз. Но спохватился. Возьмет, а Степка начнет переживать: вдруг, мол, он отправится в «Два рыцаря» без нее?

— Нет, пусть лежит, где всегда лежало. А потом я приду, мы возьмем и вместе пойдем.

— Только сперва утюг, да?

— Ох… да.

2

Они уложили коробку и спустились на двор. Степка виновато посопела и спросила, что, если не надо нести киноленту, можно она пойдет с Игой просто так? Проводит его до дома. Потому что делать ей все равно нечего. Ига сказал, что можно, конечно. В самом деле, жалко, что ли? Даже веселее.

И они пошли. Но через несколько шагов Степка сказала «ой!».

— Рюкзак-то мы опять забыли! Забавно, да?

Ига снова, как дома, огрел себя по лбу.

— Ну что со мной сегодня! «Забавно»! Не голова, а дырка!..

— Пошли, это же быстро!

По лестнице взлетели одним духом. А в коридоре… там остановились. Навстречу шла старуха в темном длинном платье. Высокая, со сморщенным неласковым лицом.

Ига даже испугался. А Степка вроде бы нет. Быстро взяла его за руку.

— Баба Катя, это Ига. Игорь то есть. Мы играли, а потом забыли здесь его рюкзак. Забавно, да?

Баба Катя кивнула без удивления. То ли Иге, то ли вообще.

— Ну, коли забыли, возьмите, дело нехитрое.

— Ага… Он там, в кладовке.

— В какой кладовке-то?

— Да вон в той!

Лицо бабы Кати стало подобрее. Она чуть улыбнулась.

— Ох и выдумщица ты, Стешенька. Все бы тебе сказки-фантазии.

— Почему… сказки?

— Ну, никакой же кладовки там нету, сама небось знаешь.

— Как это нету? А дверь…

— Дверь давно заколоченная. Когда-то была за ней верандочка, чтоб чаи там распивать, да снесли давным-давно, Рубашкины рассказывали. А дверь забили и оставили просто для виду, потому что вон какая узорчатая…

— Баба Катя! Ну зачем вы…

— Ох ведь упорная… Коли спрятала мешок у мальчика, так отдай уж, побаловалась. А голову-то ему не морочь.

— Но я же… Ига, скажи!

— Она ведь правду говорит, — сказал Ига отчего-то ослабевшим голосом.

— И ты в тот же сусек!.. Ну иди, иди сюда, погляди, какая ее правда…

В трех шагах от двери, в той же стене, было оконце. Старуха толкнула наружу створку. Опять оглянулась на Игу.

— Иди, посмотри… Кабы за дверью была кладовка, то снаружи какая-то пристройка, без нее никак. А там что?

Ига высунул в оконце голову: что?

Ничего.

В том месте, где в коридоре дверь, снаружи — плоская, обшитая серыми досками стена. Если даже распахнешь дверь сквозь стену и шагнешь — в пустоту вниз головой!

— Степка… — обмирая, позвал он.

Она сунулась рядом. Поморгала. Подышала шумно. Прошептала:

— Мамочка… Когда ее успели убрать?

«Ты еще скажи: забавно, да?»

Степка сказала другое. Бабушке.

— А зачем тогда ключ висит за косяком?

— Как при Рубашкиных висел, в давнюю пору, так и висит. Мы тут старалися обычаев не менять. В старых домах перемены заводить — грех, они того не любят… Ну, чего? Будешь еще дружка своего сказками угощать?

Степка, она, оказывается, умница. Сказала покладисто:

— Не-а, я пошутила… Баба Катя, а можно я этим ключом поиграю? Просто так…

— Да играй, милая, не жалко. Только потом не забывай на место вешать… — И пошла старуха из коридора по своим делам, заскребла по полу шлепанцами.

Ига все это слышал краем уха. Вернее, затылком. Потому что все еще смотрел наружу. Мысли прыгали: «Что это было? Сон, бред? Да нет же, по правде!.. А как теперь добывать рюкзак? Никто не поверит!..»

В самом деле, в Малых Репейниках видали чудеса, но все же не такие. Тут — мозги свихнешь… Великая Конструкция, как это может быть?

Степка осторожно потянула его за футболку:

— Ига, пойдем. Я открыла…

Ига машинально сделал несколько шагов. Дверь была растворена. В кладовке горела яркая лампочка.

3

Степка, с ключом на пальце, оглянулась на Игу и шагнула через порог. Оглянулась снова. А он рванулся было назад, к окошку: посмотреть, видно ли Степку там? И если видно, то как? Может, она повисла в пустоте? Но тут же он замер. Словно кто то шепнул: «Не надо. С этим не шутят…»

А идти за Степкой надо? А что, если они там сейчас исчезнут, растворятся в непонятном нигде?

«Но раньше-то не исчезли!»

«Но раньше-то мы не знали».

Но стоять, не идти — это значит постыдно трусить. Перед маленькой Степкой. И вообще…

Прощаясь с жизнью, Ига шагнул туда. Отчаянно, широко, даже дальше Степки. А она обернулась и плотно прикрыла дверь. И… стало Иге вдруг спокойно. Не страшно.

На дворе, за щелястой стенкой, жизнерадостно прокричал петух. От этого сделалось еще спокойнее. И даже… да, немножко смешно. В самом деле, как они могут раствориться, где? «Вот же мы, живые, настоящие. И я, и Степка…»

Степка глянула блестящими глазами. Волосы ее опять были растрепаны, и вновь на макушке торчала кисточка, будто у соломенного Страшилы из книжки.

— Давай посидим еще… — И она уселась как прежде, с пятками на сундуке.

Ига так же устроился рядом. Помолчали, слаженно дыша.

— Забавно, да? — сказала Степка.

— Что?

— Кладовка. И есть, и нет… Разве так бывает?

— Значит, бывает… — Поскольку Ига успокоился (почти), то и мысли стали ровные (тоже почти), рассудительные.

— Знаешь, Степка, тут, наверно, какие-то хитрости энергетических полей…

— Чего?

— Ну, говорят, есть такие в природе… Они иногда могут менять время, соединять разные пространства. Этих пространств множество. Называются «параллельные». Иногда из них прилетают НЛО…

— Я знаю, такое кино есть! Но это же фантастика. На самом деле не бывает…

Ига вспомнил Валентина Валентиныча:

— Как знать. В Малых Репейниках случается всякое… — И добавил от себя: — Особенно в старых домах.

— А почему… в старых? — Степка шевельнулась и села рядышком поудобнее. Ига каким-то глубинным нервом ощутил, что Степке не столько важна сама тайна, сколько другое: то, что они сидят вместе и она говорит о тайне именно с ним, с Игой… Хотя, наверно, это чушь! Он сказал слегка назидательно:

— Старые дома вроде этого так привыкают к людям, что сами как бы делаются живыми. Я читал… У них появляется душа. И память… Этому дому, наверно, не хотелось расставаться с верандой, то есть с кладовкой. Вот он и сохранил ее в своей памяти. В прошлом времени…