Очаги сопротивления - Сандерс Уильям - Страница 53

— Что я могу сказать? Можно прогнозировать потерю примерно от трех четвертей до семи восьмых совершенно не подготовленного и незащищенного населения. Процентов на десять мы, может статься, потери и снизили; я всего лишь предполагаю. Может, соотношение будет и не такое жуткое, но я не обольщаюсь. Правительство, спасая свою жопу, попытается все замолчать, от чего будет только хуже.

— Десять процентов, — протянул задумчиво Дэвид. — На слух не так уж много, но все же кое-что.

«Да, — подумал старик, — а кто знает? Может, так оно и сложится, насколько можно себе представить. А может, разумеется, и нет; вакцина, не вакцина, но бедствие по масштабам будет жуткое. Помимо самой заразы, миллионы перемрут от голода и вспышек насилия: кровавые побоища будут идти в очередях возле центров иммунизации; а как начнутся сбои с водопроводом и канализацией, последуют вспышки других заболеваний. Но все равно, все что возможно, должно делаться…»

Вслух он сказал лишь одно:

— Вижу, привязались вы к этой бутылке, как к кошке домашней. Пойду-ка присмотрю себе еще одну.

Шотландского больше не оказалось, и старик возвратился к креслу с бутылкой «Ай Ви Харпер», где кое-что еще плескалось. «Столько прекрасного напитка пропадет зря, — с грустью подумал он. — Надо было дать кое-что в дорогу Ховику, самому все равно не осилить. Как там они сейчас, интересно?»

— Вы, видимо, из докторов? — разомлевшим голосом спросил Дэвид.

— Вроде того. Только биохимик, не медик.

— А, ученый, — Дэвид кивнул с осоловелым видом. — То-то я смотрю, вы так здорово разбираетесь во всех этих вирусах.

Дэвид, друг мой, да я же в некотором смысле отец этого вируса. По крайней мере, праотец. — Несмотря на то, что я триллион раз себе твердил, что кто-то рано или поздно сделает ключевое открытие, факт остается фактом: почву Для него подготовила моя работа о мутациях вируса; по крайней мере продемонстрировала, что такое возможно.

Дэвид распахнул глаза.

— Вы… Вы работали над проектом бактериологической войны?

— Скорее, занимался им с другого конца: изучал процесс, при котором вирус порой развивает мутантную структуру, не поддающуюся лечению. Фактически, основа исследования была заложена при изучении некоего синдрома приобретенного иммунодефицита, популярно именовавшегося СПИД — не знаю, помнятся ли вам те ужасные события?

— Я читал.

— Вот, вот. Как всякий безумный ученый, я надеялся облегчить людские страдания, а никак не усугубить их. — Сделав паузу, он как следует приложился к бутылке. — Безусловно, я как свои пять пальцев знал, что любая работа, предусматривающая мутацию вируса, чревата зловещими последствиями, и у меня была верная причина не доверять официальным деятелям, особенно тем, кто поддерживал проект. Но как оно обычно складывается: ты тешишь себя мыслью, что обманываешь их, и закрываешь глаза на то, что на деле-то факты свидетельствуют об обратном.

— И что же в конце концов произошло?

— А так, спорол несколько раз глупость, поскандалил со своими коллегами и вышестоящими, а затем попытался заявить обо всем во всеуслышание. И моментально сгинул со света под предлогом серьезного нервного срыва. И когда обо мне умолкли в новостях и развлекательных программах — на короткий срок я сделался скандально популярным, эдакий гений-сумасброд — я перестал существовать. То есть вообще, навеки, будто меня и не было.

На Дэвида нашла задумчивость.

— Значит, вы, видимо, были в курсе, что происходит на этом объекте. И тем не менее допустили на него нападение.

— Я был в курсе, что здесь занимаются разработкой некоего биологического оружия. Но что они додумаются до такого — понятия не имел. Я, в сущности, так и не возьму в толк, как им это удалось: о моих открытиях давно позабыли. Я рассчитывал, что нападение прервет их работу, пока она не зашла слишком далеко; может, прикроют проект, когда увидят, что в системе безопасности пробита брешь. — Передернув плечами, он сделал еще глоток. — Если бы я имел хотя бы представление… Впрочем, как говаривал Фредди Берд: «Будь у лягушки крылышки, не стукалась бы жопкой на излете».

Старик посмотрел на свои часы. Не свои, в общем-то, а Фарлея. Славный старина Чак. Эх, его бы сейчас сюда. И Гловер вон тоже изошел. Славная опера, да вот примадонна-толстуха поет перед пустым залом. И что за работа, интересно, держала здесь Гловера субботним утром, в этакую рань?

— Времени прошло достаточно, — заметил Дэвид. — Обвал, видимо, уже начался.

— По крайней мере теперь они знают, что мы с ними еде дали. Не прочь бы я сейчас увидеть некоторые лица! — Он посмотрел Дэвиду глаза в глаза. — Вы, я думаю, догадываетесь, что они сейчас предпримут?

— Есть такая мысль, — голос Дэвида звучал твердо. — Вопрос в том, когда?

— Уже скоро, — сказал 318-й, поднимая бутылку. — Совсем скоро.

Страх, навязчивый страх.

Заброшенная просека на горе, в рытвинах, поросшая кустами, с отдельными выступами камней; пробираться по ней было несподручно, но они уже вступили в лес и находились под хорошим прикрытием деревьев вдали от Лагеря 351 или чего-либо еще; спешить больше не было необходимости.

Ховик стоял перед грузовиком, пытаясь своротить с дороги мешающий езде камень, когда вдруг расслышал: самолеты. Он пронзительно крикнул Джудит, и когда та спрыгнула с подножки, самолеты как раз очертились — ни высоко, ни низко, курс примерно на юг. Оба большие, реактивные, — похоже, бомбардировщики, — только тип не успел различить Ховик. Попробовал было отследить через прицел «Уезерби», как через подзорную трубу, но те уже — минуты не прошло — скрылись за макушками сосен.

— Нас ищут? — спросила Джудит.

— Навряд ли. На такой местности нас с них ни за что не засечешь, для этого нужны вертолеты. Интересно, чего им надо?

Постояв с минуту — шум двигателей все еще доносился до слуха — Ховик опять взялся за глыбу, со злым упорством одолевая упрямый ее вес. Слышно было, как Джудит возвращается к машине.

Мгновенный сполох вспышки на миг ослепил, даром что находились они к ней спиной, а деревья создавали хороший заслон. Такое с ними было впервые, хотя оба сразу же сообразили, что это.

— Ложись, быстро! — рявкнул Ховик, но Джудит и без того уже успела распластаться, прежде чем Ховик грохнулся возле. Выплюнув горсть хвои, он одной рукой притиснул к себе Джудит, отсчитывая мысленно секунды.

Волна, вопреки ожиданию, докатилась не так скоро, из пего напрашивался вывод, что от серьезной опасности они далеко. Сквозь деревья с воем прорвался жесткий порыв ветра и сверху дождем посыпалась хвоя.

Поддерживая друг друга, они поднялись на ноги; на глазах у них в небосвод вздымалось округлое облако с нестерпимо ярким ядрышком посередине. Не осознанно, а скорее инстинктивно в голове у Ховика пронеслось: «Боже ты мой а ведь и в самом деле напоминает гриб! Что-то не такой большой, как надо бы. Наверное, просто заряд помельче…»

— Ну что, вот и исходит Лагерь 351, — произнес он вслух.

Глупая фраза, но вышло как-то само собой.

— Теперь-то уж без толку, — добавил он, — да видно просто деваться некуда. Первое, поди, что на ум пришло.

Джудит, притиснувшись к нему, крупно дрожала, глядя неотрывно на жуткое облако, все еще набиравшее величину на отдалении.