Тайной владеет пеон - Михайлов Рафаэль Михайлович - Страница 21

В один из таких тревожных дней Роб с Роситой и оказались на плантации. У Роба были свои дела, у Роситы — свои. В обеденный перерыв она доставляла на участки кофе и маисовые лепешки. Вот и сейчас она погоняет мула и весело напевает ему под смех пеонов:

Бидоны бьют по жестким бокам мула. Росита акком­панирует себе, ударяя по бидонам, и рабочие выходят из банановых рощ, чтобы поздороваться с девочкой. Она успевает одному кивнуть, другому помахать рукой, третьему спеть:

У поляны, где висит большой портрет Кастильо Ар­маса, девочка задерживает мула, привязывает его к шесту. Нарочито долго всматривается она в портрет: жди шутку.

Она похлопывает мула по глянцевитому крупу:

Оглушительный хохот разносится над плантацией. Сбегаются надсмотрщики, Роб подает Росите предосте­регающий знак, но она как ни в чем не бывало отвин­чивает крышку бидона, черпаком разливает по мискам кофе. И при этом поет:

Капатас останавливает певунью:

— Не забывайся... Ла Фрутера не любит этих шту­чек!

Пеоны заступаются за свою любимицу:

— Сеньор капатас, — говорит высокий смуглый па­рень, — да что вы, песенка безобидная...

Нет, сеньоры, Росита не желает, чтобы ее песенки считались безобидными:

Люди смеются от всей души, громко, подбрасывая вверх платки, шляпы.

— Разливай и убирайся! — кричит капатас.

Э, нет, Росита не уберется. Сейчас начнется боль­шой разговор. Но вот тебе, капатас, лучше убраться от­сюда...

— Лавочник просил, сеньор капатас, чтобы вы рас­считались с ним за ящик виски.

— Ладно, помалкивай, — отрезает капатас, замечая вокруг ухмылки.

— Если у вас деньги при себе, — невинно говорит Росита, — вы можете передать через меня.

Смех. Все знают, что капатас не любит платить за выпивку. Капатас багровеет и спешит улизнуть.

— А теперь давайте договариваться точнее, — гово­рит Роб. — Товарищи из центра надеются, что мы от­тянем карателей с Рио Дульсе.

Подкрадывается капатас. Но звонкая песня преду­преждает друзей:

Мул бьет хвостом, отгоняя москитов, дребезжат пу­стые бидоны.

Капатас отшатывается и чертыхается. «Погоди, дев­чонка, мы еще встретимся». Ему и невдомек, что боль­ше им не доведется встретиться. Что последний раз Ро­сита потчует здешних пеонов своими лепешками.

— Расскажи что-нибудь на прощанье, «певунья», — просит Антонио — высокий статный пеон.

— Рассказать? С хорошим концом или плохим?

— Я люблю грустные сказки, — признается Антонио.

— С хорошим концом! — возражает сосед.

— С хорошим! — зашумели пеоны. Девочка смеется.

— Будет по-твоему, Антонио, и по-вашему, сеньоры: будет и грустно и хорошо.

Откуда знает Росита столько сказок? То ли наслуша­лась приезжих — ведь в Пуэрто бункеровались паро­ходы из многих стран, то ли сама придумывает их? Но вот эту сказку о Мариа Текум она слышала от дяди Карлоса. Она хорошо помнит вечер, когда отец и Карлос пришли домой около полуночи, усталые, насквозь промокшие. Она высушила на очаге их куртки, почи­стила туфли, напоила горячим кофе.

— И охота вам была в ливень на собрание тащить­ся? — зевнула она.

Мануэль что-то проворчал. Карлос задумчиво по­смотрел на девочку и, пряча улыбку, спросил:

— А как же Мариа Текум тащилась?

— Какая Мариа Текум?

Тогда Карлос и рассказал ей легенду о Мариа Те­кум.

Росита передает ее пеонам и кое-что добавляет от себя. Самую малость. Был такой замечательный чело­век Текум-Уман.[28] Когда завоеватели пришли на его землю и стали грабить и убивать, Текум-Уман обошел много селений, собрал индейские племена и принял с ними удар завоевателей. Он выиграл много сражений, но хитрый испанец Педро Альварадо заманил Текум-Умана в ловушку и пленил его. Когда Текум-Уман со связанными руками шагал среди стражи, встречные индейцы падали на колени и клялись ему в верности. Гибель вождя оплакивала вся страна. А когда весть о казни брата дошла до Мариа Текум, горе и гнев ее были безутешны. Она поклялась свести счеты с врагами своей земли. Покинув долину, где был казнен брат, Мариа Текум отправилась оплакивать его в горы. Про­бираться было трудно, но горе и гнев придали ей такую силу, что она по пути меняла русла рек, крушила скалы, пробивала новые тропы в горах. И природа покорялась ей: вода, низвергаясь с гор, сносила дворцы чужеземцев, скалы, скатываясь вниз, погребали завоевателей под обломками, вулканы, зажженные ею, выбрасывали по­токи кипящей лавы на города, где квартировали армии испанского короля. Так отомстила убийцам своего брата дочь Гватемалы — Мариа Текум.

— И вот почему, — добавила Росита, — гватемаль­ская земля такая изломанная и крутая. По ней шла Мариа Текум.

— Хорошая сказка, — вздохнул Антонио. — И ска­лы ей подчинились.

— Ты еще много знаешь таких? — спросил кто-то.

— Много, — вздохнула Росита. — Да что сказки — мне бы в школу пойти, писать и читать научиться...

Она отвязала мула и звонко крикнула:

— Попрощайся с сеньорами, мул. Они заслужили много хороших сказок, но у нас мало времени.

Славная девушка Росита.

Гонг. Конец обеда. Пеоны словно не слышат. Сидят, лежат.

— Вставайте, бездельники! — кричит капатас — Вставайте, свиньи! Вы что — не слышите гонга?

Антонио, не поднимаясь, ленивым движением руки ткнул через плечо, в сторону портрета. Капатас посмо­трел в ту же сторону и — то ли от выпитого вина, то ли от испуга — покачнулся. Да и не мудрено. Дерзость пе­онов была неслыханной, полиция арестовывала и за меньшие проступки. Портрет президента Армаса пере­секала сделанная мелом надпись: «Дерево не напоишь огнем, пеона не накормишь гнилью. 24 часа забастов­ки скажут тебе, что мы — люди!»