Охота на Скунса - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 8

— Но кто вы? — только и спросила потрясенная Ольга.

— Я? Как нынче выражается молодежь — человек. Существо из мяса и костей. Или вас интересует, как меня зовут? Имя мое — Савва, как у Морозова. Был такой заводчик, филантроп и чудак. Да и фамилия у меня та же, Савва Морозов.

— А по отчеству? — пролепетала Ольга, которой все казалось странным, даже самый голос этого Саввы Морозова, скорее высокий, чем низкий, но уверенный и проникающий.

— И по отчеству так же.

Как именно, Савва не сказал, а Ольга постеснялась спросить, как будто каждый должен знать, каким было отчество знаменитого буржуя, из какого-то чудачества дававшего деньги большевикам.

— Но откуда вы узнали?.. — спросила Ольга и запнулась.

— Вы же биолог, Ольга Васильевна, тем более следите за последними достижениями в науке, находитесь, так сказать, на переднем крае, — сказал Савва, и в его глазах блеснула улыбка. — Вы-то лучше других понимаете, что на свете много есть такого, друг Горацио, что вашей философии не снилось.

— Передача мысли на расстояние, биополе? — внезапно улыбнулась Ольга. Она моментально успокоилась. Наверное, сигареты наконец подействовали. Кроме того, этот странный субъект ей положительно нравился.

— Хоть горшком назови, только в печку не ставь, — ответил Савва. — Ну что-то вроде того, наверное. Я-то не биолог, не знаю, как это правильно «по науке» называется. Но вот вам мой совет: больше про вашу школу голову не ломайте, соглашайтесь на директора. Пусть вам хоть самого Лысенко пришлют в гибриде с Мичуриным, мы с ним поработаем. Поверьте мне. Значительно проще иметь дело с одним человеком, чем с десятком богатых пап, каждый из которых будет считать себя вправе вмешиваться в ваш, как вы выражаетесь, учебный процесс. Кроме того, вы будете зависеть от этих людей в финансовом смысле, а от директора — нет. Зарплату в конечном счете вам будет платить не он. В платной гимназии вам придется хуже. А насчет того, чтобы уйти, — это и вовсе крамольные мысли. Вы и сами знаете, что детей бросить нельзя. Так что вот вам и решение задачки, дорогая Ольга Васильевна. Идите обратно и убедите своих, а то там уже кое-кто собрался писать заявление об уходе по собственному желанию.

Он подвинулся ближе и внезапно коснулся ее руки своими тонкими длинными пальцами. Прикосновение длилось доли секунды, но Ольга почувствовала его почти как ожог.

— Сделайте так. И не надо больше волноваться. В любой ситуации не давайте воли эмоциям. Ольга поднялась со скамейки.

— А вы? — повернулась она к Савве.

— А я здесь посижу, — ответил тот и впервые за время их разговора по-настоящему улыбнулся. — Да и пойду своей дорогой.

Ольга поспешила обратно к гимназии, совершенно уверенная в том, что именно надо делать. И уже по дороге на ходу успела слегка удивиться: с какой такой радости она вдруг разоткровенничалась с совершенно незнакомым человеком? Предупреждали ведь: «Никогда не разговаривайте с неизвестными».

Ольга вошла в учительскую, когда скандал достиг своего апогея.

— Такую гимназию, с позволения сказать, я в гробу видел! — кричал Леня. Вот удивились бы ученики, если бы сейчас увидели своего любимого директора в бешенстве. Он, конечно, всегда и во всем был человеком азартным, но азартность у него обычно была с положительным знаком. Сейчас же он метал громы и молнии, как великий олимпиец, на безраздельную власть которого посягнула какая-то тварь дрожащая. — Такая гимназия, она не просто не принесет пользы, она принесет исключительно вред! — кричал он. — Я буду краснеть при мысли, что я мог быть основателем подобного заведения.

— Ну, уж это вы преувеличиваете, — сказала Алла Александровна. — Можно подумать, речь идет не о школе, а о чем-то другом, правда? — Она хихикнула и обернулась на остальных.

— Вот-вот, — Леня указал на нее пальцем. — А учителя смеются, пляшут на костях.

— Исполняют комические куплеты на пепелище, — добавила Аллочка. — Короче: не убедил. Лично я остаюсь. Пусть будет директор из РОНО.

— Я считаю, что мы не имеем права уходить из школы в начале учебного года, — заметил Алик Поливанов. — Это будет, так сказать, некорректный выход из «Уиндоуз». Этого следует избегать и использовать только в крайних случаях, а данный случай такой характеристикой все-таки не обладает.

— Ренегаты! — крикнул Казанцев.

— Из вас, Леонид Яковлевич, вышел бы прекрасный большевик, вы поздновато родились, — сказал Петя Сосновский. — Хотя тогда вам пришлось бы тягаться силами с Троцким и Лениным…

— Хватит! Хватит оскорблений, я снимаю с себя полномочия директора! — сказал Казанцев и вылетел из учительской, хлопнув дверью.

— Конечно, он в чем-то прав, — задумчиво сказал долго молчавший Виктор Викторович. — Ив том и в другом случае гимназия будет уже не та. Конечно, я увольняться не буду, но скорее всего новый учебный год вы начнете без меня.

Все вздохнули. Примерно то же самое думал каждый. Это был конец. Но Ольга вспомнила высокий глуховатый голос и внимательный взгляд темно-карих глаз.

— Мы еще ничего не знаем, — спокойно сказала она, — кого к нам пришлют, что это будет за человек. Вы же его даже не видели. Я допускаю, что он будет не так уж плох. Идеальный вариант, если он ни во что не будет вмешиваться. В конце концов, ему станет даже лестно быть директором такой гимназии. Что вы всполошились раньше времени? Кроме того, это все равно случилось бы рано или поздно.

— Ну и что ты предлагаешь? — спросила Аллочка.

— Не паниковать раньше времени, — ответила Ольга.

Дверь распахнулась, и в учительскую влетел Леня Казанцев, размахивавший листом формата А4, который он картинно швырнул на стол на глазах у изумленных учителей.

— Вот! Заявление об уходе. Не хотите по собственному желанию, пусть ваш новый директор увольняет меня по статье за прогулы! Но я в эту вашу «новую гимназию» — ни ногой.

И, не дожидаясь словесной реакции, бывший директор опрометью выбежал из учительской. Хорошо, что дети уже ушли домой, и только двое запоздавших дежурных видели, как директор мчится но коридору, размахивая руками, и бормочет страшные проклятья, возможно даже и ненормативные.

— Ольга права, — заметила «англичанка» Алла, хотя на самом деле она была «американкой». — Почему мы так уверены, что к нам непременно придет крокодил?

— На девяносто девять крокодилов среди директоров приходится один не вполне крокодил, так что вероятность того, что не крокодил попадет к нам…

— Один процент, — закончил Петя.

— Вероятность эта значительно меньше, потому что нужно учитывать фактор мобильности, — возразил Виктор Викторович. — С увеличением крокодильности директора увеличивается его мобильность, так как школы тем охотнее стараются его отфутболить. Мобильность же совсем не крокодилистого директора минимальна. Сделав несложные подсчеты, получаем…

Дверь открылась, и в учительской появились оба запоздавших дежурных. Увидев учеников, все прикусили языки. Прогресс прогрессом, а учитель должен соблюдать дистанцию.

— Там Леонид Яковлевич… — сказал один.

— Что с ним? — спросили все хором.

— Велел сказать, что он с сегодняшнего дня на больничном.

— Что? Что с ним случилось? Инфаркт? Несчастный случай? Что? — вскричали все.

— Да нет, — пожал плечами шестиклассник Миша Венедиктов. — Он на скамейке сидел, мы шли мимо, а он нас остановил и говорит: «Ребята, пойдите, пожалуйста, в учительскую, скажите, что я неважно себя чувствую, наверное, придется взять больничный».

— Он просил, чтобы вы отметили, что больничный с сегодняшнего дня включительно, — добавил Завен Погосян.

— Но что с ним? Как он выглядел? За сердце держался? — продолжали допытываться учителя.

— Да вроде нет, — ответили ребята, удостоверившись, с какой стороны у человека находится сердце. — Но он странный был.

— Безжизненный какой-то, — уточнил Завен.

— Может быть, зуб у него болел? — предположил Миша.

— Нет, он вроде как окаменел.