Жених со знаком качества - Милевская Людмила Ивановна - Страница 9

— Сразу отпустил, потому что знает: я не переживу, если джинсы достанутся Аське. И он не переживет, — заверила остроносенькая, энергично увлекая меня в недра ресторана.

И в этот момент меня словно молнией поразило: я услышал голос матушки. “Яд жуткий! Яд смертельный! Против него нет никакого противоядия, — сказала она. — Тот, кто отравится — обречен”.

— Так что же это выходит? — в отчаянии воскликнул я. — Вас совершенно нельзя спасти? Катастрофа! Как я забыл? Как я забыл?

Девица насторожилась:

— О чем вы? От чего вы собрались меня спасать?

— Так, ерунда, можете считать, что это шутка, — с напускным равнодушием отмахнулся я, а у самого мысли как челноки засновали: туда — сюда, туда — сюда.

С секунды на минуту эта несчастная богу душу начнет отдавать: мне вдруг захотелось, чтобы произошло это в моем доме.

Я, наверное, очень плохой человек, но выбора у меня не было. Девицу, конечно же, жаль, но она сама эту участь выбрала — никто ее не заставлял…

Так что же мне теперь делать? Не за решетку же из-за нее отправляться. Там мне вряд ли удастся уйти из жизни с достоинством. Учитывая строгости содержания, вообще не удастся…

И что тогда получится, если вспомнить о моих намерениях?

Приговорят меня из-за этой чокнутой к десяти или двадцати годам жизни?

Десять или двадцать лет жизнь эту мерзкую терпеть?!

Даже в мыслях это не-вы-но-си-мо!!!

Между прочим, могу и пожизненное схлопотать, кто знает, сколько дают за отравление дурочек — здесь я совсем несведущ. И это в то время, когда так нетерпится богу душу отдать. Да и что это за девица? Урод да и только. Родит еще таких же страшных и глупых детей — какая от них государству польза?

Нет, я не изверг, девицу, конечно, жаль, но что поделаешь? Я не виноват. Ни в чем не виноват: ни в том, что она яд мой выдула, ни в том, что это толпа свидетелей видела — ее горилла глаз с нас не спускал. А уж в том, что администратор тщательно изучил и мои права и даже паспорт вовсе нет моей вины. Если сейчас остроносенькая начнет помирать, я пропал. А вот если довезу ее до моего дома, да дам ей спокойно отойти в мир иной в моей постели, то шанс еще есть. Ночи дождусь и устрою ей, к примеру, утопление. Она же поругалась со своим гориллой, так почему не может утопиться с горя?

В общем, выбора у меня не было: надо было поскорей увозить ее с глаз людских долой.

— Кстати, — заволновался я, — а почему это ваш горилла не удивился тому, что, направляясь к Люсе, вы вернулись в ресторан?

— Я же забыла там сумочку, — глядя на меня своими огромными наивными глазами, сообщила остроносенькая. — Сумочку от Кардена.

— А что же вы тогда держите в руках? — поразился я.

Она лукаво усмехнулась:

— Не все же так наблюдательны, как вы. Сразу чувствуется, что вы умны и даже мудры, не то, что мой Вован бестолковый.

— Ах, он Вован, ваш горилла, — прозрел я, машинально отмечая, что не такая уж она остроносенькая и глупая, как мне казалось. Вполне симпатичная и разумная девушка. Черт, как жаль, что ей придется умирать!

— Между прочим, он это почувствовал — никогда меня так не ревновал, а тут ну просто взбесился! — сообщила она.

Я насторожился и, холодея, спросил:

— Что? Что он почувствовал?

Кокетничая, она призналась:

— Ну то, что вы мне понравились. Вообще-то он знает, что я балдею от красивых мужчин. Всегда напрягается, если видит рядом такого.

Я растерялся:

— Что-то не пойму, вы о ком? О ком говорите?

— Да о вас, о вас.

— Вы действительно находите меня красивым?

— Даже слишком. Для мужчины чрезмерно, поэтому так и рассвирепел мой бедный Вован. Чувствует мою слабость. Знаете, у одного смазливо лицо, у другого длинные ноги, у третьего какая-то необычайная стать, у четвертого в движениях завораживающая раскованность: не идет, а несет себя, небрежно, самоуверенно… Короче, в каждом свои навороты, так вот у вас есть сразу все. Глянешь со стороны: супермен, а не просто мужчина. Как тут не обалдеть?! — спросила она, после чего обалдел как раз я.

Нет, я знал, что совсем не урод, но за свои сорок пять ни разу не слышал в свой адрес таких дифирамбов. Вообще никаких не слышал, если не считать того бреда, который сегодня несла моя матушка в пароксизме желания женить меня на пенсионерке.

Чувствовал, как в душу закрадываются сомнения. Уж не издевается ли она? Уж не насмехается ли? Кстати, что она мелет? Как мог приревновать ко мне ее горилла-Вован, когда против него я старик: мне сорок пять, а он едва ли не вдвое моложе? Нет, она глумится надо мной!

— Послушайте, — рявкнул я, — мне сорок пять, разве вашему Вовану этого не видно?

Она усмехнулась:

— И не ему одному. Никому не видно. Гилям Шоломович! — вдруг крикнула она администратору, кивая на меня. — Как думаете, сколько лет этому мужчине?

И администратор с пристальным взглядом предположил:

— Лет тридцать пять, не больше.

И это при том, что он видел мой паспорт!

Я был потрясен.

— Видите как вы, оказывается, молоды. Выходит, всего на три года вас младше Вован, — рассмеялась остроносенькая.

Черт! Какая она остроносенькая? Что за слово дурное привязалось ко мне? Просто стыд: чушь какую порю! Где были мои глаза — сам удивляюсь. Да она же красавица! И почти влюблена в меня! Бедный Вован! Как я его понимаю!

— А как вас зовут? — спросил я, любуясь ее тонким изящным носом и пухлыми розовыми губами, очень удачно расположенными под ним.

— Лидия, — смущаясь, ответила она. Видимо было нечто чертовское в моем взгляде.

— Лидия? Очень красивое имя. И редкое.

Она удивилась:

— Неужели?

— Поверьте моему опыту, — сказал я, отводя ее подальше от ушей администратора и многозначительно лаская глазами.

— Вашему опыту? Надеюсь, он у вас большой? — чувственно прошептала она.

— Никто не жаловался, — ответил я с придыханием.

И ужаснулся своей глупости, и выругался в душе самыми последними словами. Это надо же быть такому дураку: до сорока пяти лет дожил, но так и не научился соблазнять красивых женщин. Никаких не научился.

Однако, деваться мне было некуда: время сильно поджимало, поэтому я сразу предложил:

— Может поедем ко мне?

Лидия удивилась:

— Как? Прямо сейчас?

— А к чему проволочки? — отчаянно изображая плейбоя, ляпнул я.

Лидия призадумалась. Судя по всему, предложение показалось ей заманчивым, но были проблемы.

— Нет, — с горестным вздохом отказала она, — прямо сейчас не могу. Придурок-Вован ждет меня в казино. Я ему обещала быть там через час.

— Через час? — обрадовался я. — Мы успеем! Я живу совсем рядом!

Лидия рассердилась:

— Успеем? Что?

Я смутился:

— Простите, веду себя, как болван.

Она смягчилась:

— Не ругайте себя. Сама знаю, что такое настоящая страсть. Ваше поведение простительно, но, к сожалению, я действительно не могу. Вован убьет меня, если узнает, что я уехала с вами. Понимаете, — переходя на шепот, сообщила она, — за нами возможна слежка.

По моей спине прошелся мороз. Только слежки мне не хватало. И что теперь делать? А-а, была не была, я решил идти ва-банк.

— Тогда пройдемте в мою машину, — инфернальным тоном попросил я. — У меня для вас архиважная новость.

— Говорите здесь, — возразила она.

— Нет, будет лучше, если вы перед этим присядете, — заверил я и решительно потащил ее к своему автомобилю.

Она упиралась, но не слишком энергично, поэтому минуту спустя мы оба оказались на передних сидениях моего “Вольво”. Как только двери закрылись, я повернул ключ в замке зажигания и категорично выжал сцепление.

— Что происходит? — закричала она. — Вы меня похищаете?

— Вынужден это сделать, — искренне сожалея, сознался я.

— Ах вот как! Но это непросто!

И Лидия произвела попытку открыть дверь, но автоматика в моей машине работала исправно.

— Не надо глупостей, — воскликнул я. — Сегодня вы их немало сделали.