Веселая поганка - Милевская Людмила Ивановна - Страница 30

— Вот вы и сами дали на свой вопрос ответ, — усмехнулся американец.

Я удивилась:

— О чем вы?

— О том, что будет с вашим сыном. Он будет жить, раз Нелли так сильно этого хотела, что даже из-за желания своего умерла. Он переживет вас и получит ваше состояние. Всевышний выполняет все наши желания, но как же мы ими себе вредим.

— Нет, вы говорите правду? — испытывая сложные ощущения, воскликнула я. — Вы и в самом деле уверены? Господи, неужели он будет жив! Кстати, а как вы узнали о том, что Санька не мой сын. У вас на меня досье?

— Какое досье? Вы сами мне это сказали, — ужасно разочаровал меня американец.

— Как же? Когда?

— Отвечая на мои вопросы. После третьего вопроса мне стало очевидно, что не вы рожали этого ребенка, потом мне стало очевидно, что не вы кормили его грудью, потом…

Я рассвирепела.

— Так вы обманули меня?! — завопила я. — Так вы никакой не маг! Вы даже не шпион. Вы шарлатан!

— Тише, пожалуйста, тише, — взмолился американец. — Кричать здесь опасно.

Но я уже разошлась, я должна была высказать ему все, что о нем думаю…

Господи, почему ты сотворил меня такой глупой? Зачем дал мне глотку луженую?

Я не послушалась американца и продолжала орать, и тут же за это поплатилась. Замок лязгнул, дверь распахнулась, и слепящий луч фонаря осветил комнату. Я мгновенно затихла, но было поздно.

— Нет, я не понял, тут, вроде, никого, — раздался знакомый голос.

«Братан»! Это он, тот, который гонялся за мной по крыше. Этот голос я узнала бы из тысячи.

— Да отсюда шел кипиш. Я тебе, блин, говорю, — заверил его другой, незнакомый голос. — Типа телка кричала.

Я, уже проклиная себя и свой громкий голос, жалась к американцу, а американец жался к стене, но нас это не спасло. Фонарный луч скользнул по комнате и уперся в меня, и следом тут же раздался изумленный вопль:

— Е..ть твою капусту!

Не представляю, как эту лингвистическую конструкцию можно американцу перевести, потому что не очень осознаю ее сама.

— Да это же снова она, та бикса позорная! — с невыразимой радостью завопил «братан». — Слышь, Колян, хватай эту сучку, а я америкоса скручу. И братву, братву сюда зови, не справиться нам вдвоем.

Не успела я выйти из оцепенения, как налетели на нас «братки» и в два счета и меня и американца скрутили. Меня, так даже связали. Я была напугана, тряслась и плохо соображала, но вдруг страх как рукой сняло, потому что меня осенило: это же тот «братан», который моего Саньку похитил. И я завопила:

— Сволочь! Сволочь! Ребенок где мой?!

— Смотри, какая чудная, — беззлобно подивился «братан». — Еще и вопросы задает. Слышь, баба, на нерв-то не заезжай, — посоветовал он.

Но я не вняла его совету, и тут же «заехала на нерв» и еще громче завопила:

— Где мой Санька? Где мой сын?

При этом я не переставала брыкаться и даже пыталась царапаться, впрочем, с очень низким кпд.

Американец же вел себя недостойно — он молчал и не проявлял никакой агрессии. По сути, сразу сдался. Вот же трус, а я рассчитывала на его сильное тело, которым он уже успел прихвастнуть.

Одного моего сопротивления явно было недостаточно, поэтому потащили нас наверх, без особого труда затолкали в уже знакомый джип и по ночному городу покатили.

— Куда мы едем? — шепнула я американцу.

— Судя по всему на мост, — спокойно ответил он.

Мне бы его спокойствие.

Американец был прав — подлые «братаны» выгрузили нас на мосту, уже знакомом до боли.

«Что ж они тяготеют-то так к мосту этому? — гадала я. — Место у них здесь что ли лобное?»

Американец по-прежнему был кроток, его даже не связали, я же буянила, как могла. Должна признаться, могла весьма скромно, поскольку мои-то руки как раз и не были свободны: их опутали веревкой.

Зато рот мой не закрывался. Уверена, немало подивились «братаны» силе моих голосовых связок. Тема была все та же: куда дели моего Саньку, сволочи?

Не слишком обращая внимание на протест, «братаны» поставили меня к перилам. Американец уже был там, его выгрузили несколько раньше, думаю за примерное поведение. Оказавшись у перил моста, я обернулась, пытаясь вглядеться в воду, маслянисто темневшую далеко внизу.

Тело пронзило предчувствие: снова полезу в ледяную «купель». Однако Колян — кстати, с ним я еще не была знакома — быстро развеял мои дурные предчувствия. Он не стал мелочиться и сразу вселил в меня ужас бойким заключением.

— Эти говнюки плавают во льдах, как пингвины, — сказал он.

«Откуда только узнал? В прошлый раз его здесь не было.»

Мой «братан» с ним сразу согласился.

— В самый цвет, — сказал он. — Точно, Колян, сначала мы их замочим, а потом уж пускай освежатся.

Его рука мгновенно нырнула за пазуху, и секунду спустя в мой лоб уставился пистолетный ствол. Почему только в мой — непонятно. Я же на мосту была не одна, но американец примерным поведением вызвал к себе симпатии и уважительное отношение. Во всяком случае к его лбу не приставили ничего.

«Ну все, — решила я, — Санька станет богатым гораздо раньше, чем нагадал этот трусливый богомолец. Уж не брался бы предсказывать, если не умеет.»

Я отвернулась от пистолета и с презрением посмотрела в безмятежное лицо американца. Он ободряюще кивнул мне и тихо шепнул:

— Все будет хорошо. Предайтесь Богу.

«Ага, прямо сейчас и предамся, — возмущенно подумала я. — Почему же не предаться? Самое время. Со связанными руками, с пулей во лбу и среди льдов в реке это будет очень уместно.»

Мысль пробудила во мне ярость, которая, думаю, и помогла высвободить из пут одеревенелую руку. Видимо, в суматохе плохо связали меня «братаны», чем я и воспользовалась.

— Козел!!! — рявкнула я и залепила «братану» роскошную пощечину.

Перед лицом смерти пистолет в его руке мало уже меня интересовал, точнее, я про него совсем забыла. После пощечины о пистолете забыл и «братан».

— Ну ты, бля, и драная коза, — зарычал он, поспешно отводя от моего лба ствол. — Ну тебя придется и поучить.

Я поняла, что не время еще погибать. Русскому человеку с его любовью к знаниям отвратительна любая безграмотность, следовательно, умереть неученой мне не дадут. Это так меня вдохновило, что нога к «братану» потянулась сама собой. Не стоит, думаю, уточнять, что бедняга опять получил мой коронный удар ботинком в промежность…

Изумленный Колян стоял, ничего не предпринимая. Он ясно видел, что я с «братаном» связана уже определенными отношениями и не решался в эти отношения встревать. Сам же «братан» на дальнейшие отношения очень настроился, думаю как раз с помощью моего ботинка. Как только судороги спали с бедняги, он завопил:

— Сука, убью! — и схватил меня за горло.

Ох, потемнело у меня в глазах! Хрипы вырвались из чрева. Следуя советам американца, я начала предаваться Богу и…

Услышала шум приближающейся к мосту машины. «Братан» тоже глухотой не страдал и насторожился. Натужный рев двигателя тяжелого автомобиля надвигался с неотвратимостью рока. «Братана» этот факт от моей шеи несколько отвлек — хватка его ослабла.

Я передумала предаваться Богу и начала лихорадочно размышлять, изыскивая способы малость погрешить еще на этом свете. Тут-то и въехал на мост здоровенный тягач, то ли МАЗ, то ли КРАЗ. Не теряя времени я повторила свой коронный финт: лягнула «братана» в промежность носком ботинка. Жестоко травмированный, он взмахнул руками, судорожно дернулся и непроизвольно выстрелил.

Пуля угодила в кабину грузовика. Водитель испугался, рванул руль и въехал точнехонько в корму джипа, заработанного нелегким бандитским трудом. «Братаны» окаменели. Им стало не до американца и даже не до меня.

Секундой позже с возгласом «уроем, козлина!» они рванули к осевшему на джип грузовику, напрочь забыв о своих служебных обязанностях по отношению к нам с американцем. Но кто решился бы бросить в них камень, — дело-то неотложное!

Я принялась оплакивать незадачливого водителя грузовика и соболезновать малым его детушкам, считай, лишившимся своего кормильца. К этому процессу мне захотелось подключить и американца. Но он, бездушный иноземец, бросился распутывать вторую мою руку, которую вытащить из веревок я так и не смогла.