Пять рассерженных жён - Милевская Людмила Ивановна - Страница 21

И жены, эти подлые жены с удовольствием показали ей доску. Тамарка как увидела доску, так тут же снова и рухнула в обморок. Теперь уже по собственному желанию.

Впрочем, скоро она была на ногах и повела себя очень докучливо. Мне с трудом удалось её усмирить, и то благодаря лишь жёнам, которые горели желанием дослушать мои домыслы до конца. Прощения, правда, у Тамарки пришлось мне просить, лишь после этого она остыла и с любопытством спросила:

— А дальше?

В этих вопросах она мне очень доверяла, особенно сейчас.

— А дальше дело техники, — воскликнула я. — Если преступление готовилось заранее, значит были и те, кто должен был помогать в исполнении. Оставалось лишь выбрать момент и им, сообщникам, позвонить. Когда они приехали, несложно было их впустить. Кстати, вы обратили внимание на пятна крови? Как они расположены?

Жены опять тупо уставились на меня. Как они только живут, такие невнимательные? В дикой природе ими давно уже кто-нибудь пообедал бы.

— Капли расположены именно каплями, — пояснила я. — Они не смазаны нигде, только на двери. Там да, мазнули. Это потому, что Фрысик слишком крупный и с ковром не прошёл. То, что его закатали в ковёр, думаю, все уже поняли. Кстати, как это собирались делать и вы, — с удовольствием напомнила я.

— А к чему ты ведёшь? — простодушно спросила Татьяна. — Ну, капли, и что из этого?

— А то, что Фрысика не тащили, а несли. Взяли за руки за ноги и спокойненько понесли. Следовательно, в этом мероприятии принимали участие как минимум два человека. Два сильных человека. Слабый тянул бы волоком. Вот пойдёмте, посмотрите сами.

И мы пошли. Мы вышли в коридор, но крови нигде не было. На двери её не было тоже.

Меня охватили плохие предчувствия, гонимая ими я выбежала на лестничную площадку — она была чиста. Ни одной капельки!

Глава 12

Жены ахнули, а я вцепилась в роскошную шевелюру Изабеллы.

— Ах ты сучка! — кричала я. — Так вот в чем дело! Как же ты посмела! Ты всю жизнь вспоминать будешь только свой желудок!

Возможно, я убила бы её, но жены меня остановили, решив, что кара за Фрысика слишком тяжела. Изабеллу потащили на кухню и учинили допрос.

— Зачем ты это сделала? — строго спросила Татьяна.

Я с Изабеллой говорить пока не могла. Я слишком кипела.

— Чтобы не вызывали милицию, — почему-то рыдая, сообщила Изабелла.

Рыдала она вполне искренне, и я даже заподозрила, не я ли тому причина. Вообще-то я лупила её нещадно, потому что в гневе я страшна.

— А почему ты боишься милиции? — оживилась Тамарка.

Видимо ей понравилось задавать этот вопрос.

Изабелла посмотрела на Тамарку с недоумением, мол как же, так понятно почему.

— Мой и без того меня страшно ревнует, — сказала она. — А тут сразу выяснится, что я была на дне рождения у Фролушки. К тому же менты будут все записывать, а я должна буду на их вопросы отвечать, ну мой сразу же и узнает, что я с Фролушкой отношений не порвала. Да ещё выяснится много разного. Зачем это мне? Мой очень ревнивый.

— И не без оснований, — логично заметила Зинаида.

Тамарка победоносно обвела присутствующих своими наглючими глазами и спросила:

— Так что же, девочки, мы тут сидим? Трупа нет. Крови нет. Милицию вызывать бесполезно. Пора домой, мой Даня тоже умеет сердиться.

Я вскочила:

— Как это домой? Никто не уйдёт отсюда, пока я не докопаюсь до правды! Уйдёте только через мой труп!

— Ну, это дело нехитрое, — спокойно заметила Татьяна.

— А что мы её слушаем? — логично удивилась Зинаида, в позе зю прикуривая от конфорки. — Лично мне через три часа на работу. Просто встанем и пойдём. Что она нам сделает?

— И мне через три часа на работу! — испугалась Полина.

— И мне! — опомнилась Татьяна.

— И мне! — схватилась за голову Изабелла.

— Мама, видишь, всем на работу, — строго обратилась ко мне Тамарка. — Так что не кобенься, и пошли-ка с нами.

— Попробуйте, — пригрозила я.

— Да что она нам сделает? — рассмеялась Зинаида.

Ужас, как противно она это делает! Просто Шапокляк! Так смеялась моя учительница по-французскому, может поэтому я учила английский?

— Что я вам сделаю? — подбоченясь спросила я. — Всего лишь позвоню в милицию и сообщу все, что здесь было в эту бурную ночь. Вы и не дойдёте до своей работы, как окажетесь в каталажке!

Жены застыли. Они были сражены.

— А зачем тебе это надо, Мама? — изумилась Тамарка. — Трупа нет. Крови нет. Мили…

Я не дала ей договорить.

— Заладила, — трупа нет, крови нет, — закричала я. — Но я-то знаю, что все это было! Я-то не дура!

— Мы знаем, что не дура! — стараясь меня заглушить, завопила Тамарка. — Да тебе-то все это зачем? Пусть все остаётся как есть и пошли домой! Тебе что, больше всех надо? Что ты вцепилась в эту милицию?

— А ты не знаешь? — в свою очередь поинтересовалась я. — Не знаешь, почему я вцепилась в милицию? Так скажу тебе: чтобы выжить! Вы же грохнете меня! Удивляюсь, как ещё не грохнули!

— Да зачем? — в один голос закричали жены.

— Я же свидетель, — не без гордости ответила я и тут же свою мысль пояснила, не рассчитывая на их сообразительность. — Все слишком запутано. По моим предположениям, каждая из вас может быть убийцей.

— И даже я? — наивно изумилась Изабелла, складывая губки гузкой и показывая какая она лапочка.

— Ты особенно, — разочаровала я её. — Отличилась. Сначала предложила всем закатать труп Фрысика в ковёр и закопать на его же даче, после чего разделить имущество. Кстати, ход очень хитрый и умный. Пойди они все на это, тут же из свидетелей превратились бы в соучастников.

Все ахнули, а я продолжила:

— Удивляюсь, почему ты передумала. Видимо, посоветовалась с кем-то по телефону, и было решено, что соучастники не слишком надёжны, и будет верней если труп исчезнет вообще, как вроде его и не было. А потом ты замыла пятна крови.

Жены шарахнулись от Изабеллы и беспомощно посмотрели на меня.

— Но это не все, — сказала я. — Есть и другие варианты. Татьяна например. Она больше всех уцепилась за мысль закатать в ковёр Фрысика. И больше всех боялась милиции. А, зная язык Изабеллы, ей всего лишь надо было подождать, пока та ляпнет эту глупость про закатывание Фрысика в ковёр. Что касается пятен, тут Изабелла просто её опередила.

Все с ужасом уставились на Татьяну.

— Не все понятно и с Полиной, — продолжила я. — Она подозрительно долго относила нож, который мы отняли у Зинаиды. За это время нож можно было спрятать у стен Кремля. Думаю, именно тогда Полина помогала сообщникам избавляться от трупа.

Теперь взоры жён обратились к Полине. Бедняжка задрожала и покраснела. Она тут же вывернула свои кармана, приговаривая: «Вот! Вот!»

На стол легли драгоценности покойной матушки Фрола Прокофьевича.

— Он все равно обещал подарить их мне, — стыдливо мямлила Полина.

Жены обомлели от такой беспрецедентной наглости. Они даже нужных слов не нашли. Пользуясь этим, я продолжила.

— Есть вопросы и к Зинаиде. Её поведение мне вообще кажется самым странным. Что это она все хватается за нож? Это же противно её логике.

Все дружно уставились на Зинаиду.

— А правда, — воскликнула Изабелла. — Что это ты вдруг взяла моду хвататься за нож? Раньше у тебя такой моды не было.

— Думаю, это отвлекающий манёвр, — просветила всех я. — Чтобы Зинку никто не заподозрил. Это классика. Следуя логике, тот, кто намерен воспользоваться ножом, прилюдно за этот нож хвататься не стал бы, чтобы не привлекать к себе внимание. Именно поэтому тот, кто схватился за этот нож, автоматически выбывает из числа подозреваемых.

— И это все, что у тебя есть против меня? — нахально спросила Зинаида.

— Нет, не все, — ответила я, не собираясь раскрывать свои карты. — Пока сюда не приедет милиция, я больше и слова не скажу. Я не хочу подвергать свою жизнь опасности. Кто бы ни был из вас убийца, он больше всех боится меня, потому что я единственная вне подозрений, следовательно независима и управлять мною невозможно. Значит меня нужно убить. Просто удивительно, как ещё не прирезали меня под шумок. Но больше рисковать своей жизнью я не хочу. Чем я опасна преступнику?