Моя свекровь — мымра! - Милевская Людмила Ивановна - Страница 15

Она погрустнела, задумчиво и внимательно взглянув на него: на его костюм, на его дорогой портфель, на английские туфли…

— Командировочный? — словно охнув, спросила она.

Он стыдливо кивнул — будто признался в тяжком грехе:

— Да. Только-только приехал в ваш город, впереди целый день свободный, от чего я совсем отвык. Не хочется время бездарно терять…

Она рассердилась:

— И таким неприличным образом вы предлагаете мне вас развлечь? Скрасить вам одиночество? Спасибо за откровенность, но я занята!

ССОРА И ПРИМИРЕНИЕ

Она была очень обижена. Принарядилась с утра, причесалась, как дура подкрасилась, чего-то с трепетом намечтала, стреляла глазами то в окна, то в дверь, нетерпеливо ждала и… дождалась. Пришел этот пошлый командировочный и практически ей нахамил.

И где? Здесь, в святая святых!

И цветочки все это слышали!!!

Позор!!!!!!

Никогда еще не было такого ужаса и кошмара в ее магазинчике. Она расстроилась до гнева, до слез — надула губы, глаза потемнели. Что подумают крошки сенполии? Что подумают они о ней?

Мужчина прочитал это горе в ее глазах и понял, как он груб, как неловок.

“Вот тебе результат неправильной жизни. Все в спешке делать привык, всегда и со всеми запросто, — с досадой подумал он. — А кому нужна эта простота? Такая простота даже хуже того воровства, к которому я, кстати, тоже привык.

Черт! Некстати! Совсем некстати! — мысленно взорвался вдруг он. — Некстати я испоганился, изолгался, исподлился! Душу в свалку вонючего мусора превратил! И ради чего? Ради денег, власти и славы? Будто без них быть счастливым нельзя. И даже наоборот: только без них и можно быть бесконечно счастливым.

Как она счастлива, эта девушка — чистая, нежная, милая, не тронутый грязной жизнью цветок — а я сдуру о своих холостяцких проблемах додумался ей рассказать. Кретин! Идиот! Да к такой девушке подойти можно с одним лишь намерением: если имеешь свободное сердце и хочешь просить руки”.

Он был очень огорчен, растерянно топтался у прилавка, из одной руки в другую перекладывал свой английский портфель, вздыхал, и она это заметила и пожалела его. Взгляд ее потеплел.

“Ну зачем набросилась на человека, глупая? Видно же, он хороший. Другой бы плюнул и ушел, мол сорвалось и ладно. Этот же остался, переживает, что некрасиво у него получилось, что обидел меня. Да он и не нарочно обидел. Случайно. Мужчины бывают грубыми потому, что боятся показаться смешными. Да и современные девушки часто к грубости располагают”.

Он почувствовал в ней перемену и проникновенно заговорил:

— Если все, что я тут наболтал, кажется вам обидным, то извините. Я неуклюж и даже безвкусен, но не всегда я был таким бестолковым. Слишком много живу. Жизнь делает нас черствыми, но, клянусь, я с юных лет мечтал о такой славной девушке. Клянусь, из года в год вы мне снились, ваши чудесные серые глаза, ваши пепельные волосы. И пусть я буду банальным, но вы действительно девушка моей мечты.

Сказав это, он испуганно взглянул на нее и попятился:

— Не верите?

Она улыбнулась:

— Конечно верю. Вы тоже мужчина моей мечты.

На его лице мелькнуло сомнение. Она поспешила продолжить:

— Честное слово, когда вижу высокого, плотного, даже массивного мужчину, двигающегося легко и грациозно…

Девушка внезапно покраснела, он ей поверил и сразу начал ревновать.

— И часто вы видите таких мужчин? — спросил он, слегка хмурясь.

Она опять улыбнулась:

— Где же таких часто увидишь?

И без всякого перехода спросила:

— Вы вправду сегодня прилетели в наш город?

— Да. И не знаю куда себя деть.

Сказал и испугался: а вдруг снова обидится?

И, что еще хуже, добавил:

— Простите.

И обреченно подумал: “Теперь уж точно обидится”.

Но она не обиделась — ласково на него посмотрела и ответила:

— Я с удовольствием проведу с вами день и потом, когда мы расстанемся, буду долго его вспоминать. Только не надо приглашать меня в ресторан, — сказала она, глядя на его костюм и портфель. — Лучше я приглашу вас к себе в гости. Идет?

— Идет, — обрадовался он. — Я только что с самолета, не мешало бы душ принять.

И опять испугался: “Ну что я ляпнул? Вот же старый дурак, все ляпаю, ляпаю. Сорок пять лет прожил, а ума так и не нажил. Хоть вообще рот не открывай. Вон она какая стоит волшебная, неземная среди своих красивых фиалок, а я одни пошлости ей говорю. Сейчас возьмет и рассердится и подальше меня пошлет”.

Но она не рассердилась, как ни в чем ни бывало вышла из-за прилавка и стала совсем земной.

— Я живу рядом, на автобусе две остановки, — сказала она и уверенно взяла его под руку.

Глава 11

— Надо звонить в милицию! — воскликнула я. — Вот теперь мы спасены!

Фрося и слова сказать не успела, как я снова набрала 02. Меня сразу узнали — иначе и быть не могло: в душу всем западаю. И очень легко. Представляться частенько мне не приходится, не представлялась я и теперь — меня мгновенно спросили:

— Как ваши дела? Уже закусили?

Второй вопрос я оставила без комментария, а на первый ответила:

— Дела наши плохи, но кое-что я для вас разузнала.

Из трубки нахально раздалось:

— Спасибо, мы вас не просили.

— А зря.

— Ну ладно, так и быть, говорите, — сжалились надо мной.

— Нас похитил Якудза, — ответила я, чем вызвала вопль сомнения.

Теперь в милиции просто не знали как со мной поступить — думаю, у них возникал порыв поспешить на помощь Якудзе.

Лишь сейчас я поняла какую допустила оплошность. Обстоятельства сложились так плохо, что поминать свекровь, с ее детективом, становилось очень опасно. По всему выходило: свекровь и детектив свидетели, а что бывает свидетелям я знала по сериалам. Им бывает “секир башка”!

Да, свекровь моя баба стервозная, но Роберт мне все-таки муж, а она его мать!

Мать его!

Поэтому я сочла нелишним успокоить “ментов”:

— Свидетелей похищения нет и быть не могло. Якудза похитил нас очень тайно. И тайну эту я только вам доверить могу, поэтому поспешите, пока мы еще кое-как живы.

Хотела ограничиться этим, но не удержалась от любопытства, спросив:

— Как вы собираетесь нас спасать?

После длительной паузы мне сообщили:

— Надо крепко подумать.

Я мигом взбесилась.

— Подумать?! Не за свое дело беретесь! — рявкнула я. — Лучше шерстите все “малины” и все дома, где обитает Якудза! В одном из них мы и сидим! Уверена, теперь у вас дел немало!

— Разберемся, — ответили мне. — Лучше скажите, чем занимаетесь.

— Глупый вопрос! Чем я могу заниматься в чужой полутемной комнате? Я здесь сижу!

— Что у вас за профессия?

Я ничего не слышала, я продолжала:

— Ха, сижу, прохлаждаюсь без дела, и это в то время, когда меня ждут у трапа фанаты!

— Фанаты? Какие фанаты? — насторожилась милиция. — Вы террористка?

— Что вы себе позволяете! — рявкнула я, собираясь гневно отвергнуть поклеп, но, как это часто бывает с талантами, над глупостью призадумалась, и нешуточно зашевелила мозгами — слава богу, есть чем шевелить.

“А разве не терроризм современная проза? — задалась я вопросом. — А фантастика? А детективы? О журналах-газетах не говорю: там зачастую пишут такое, что даже у ангела вырастет хвост и полезут рога. А включив телевизор, этот ангел скопытится, так ужасны сценарии фильмов: режут, взрывают, насилуют, бьют. Милиция, кстати, бездействует. Особенно в детективах. Там преступник что хочет творит, создавая иллюзию неуловимости. Грабь, убивай — кроме какой-нибудь сумасшедшей бабенки все равно никто не поймает. Любой же дурак знает, что в жизни бабенок таких у нас нет. Ну разве что я. Но я-то одна, а преступников много. А у нас подрастают молодые мозги — плеяды мозгов на таких детективах! Что ждет наше общество?”

Вот такая короткая мысль, и ту перебили.