Фанера над Парижем - Милевская Людмила Ивановна - Страница 55

— Перцеву и в самом деле место за решеткой. Уж здесь положитесь на меня. В ближайшее время он там и окажется.

— Спасибо! Спасибо! — зашелся от радости Турянский, глазами невольно показывая на Лелю.

Но я его не поняла. Душой, то есть, поняла, а вот лицом нет.

— Ну ладно, — сказала я, — расцелуйтесь на прощание, и мы с Лелей поехали, а вы, Александр Эдуардович, берегите себя. Вы нам еще пригодитесь.

Я намекала на то, что должна же я ему все высказать, негодяю этому, и заодно проверить свою версию: уж больно она складна и хороша, чтобы быть правдой.

Признаться, имелись сомнения даже у такой самоуверенной личности, как я. А вдруг я ошибаюсь? Вдруг эту интригу затеял не Турянский?

Дальнейшее, кстати, и показало, что не он, но не будем забегать вперед, а вернемся к моему высказыванию насчет полезности Турянского.

Он не понял истинного смысла моей фразы и ответил дежурной вежливостью. Впрочем, Леля так заспешила, что ответить ему не дала. Ясное дело, время-то не резиновое, его не растянешь, да и баба Рая со своей сестрицей располагают ограниченным количеством сплетен — того и гляди вернутся, а тут работы непочатый край, бог его знает, как еще поведет себя Турянский: синяков-то на нем оставлять нельзя. Брать надо тихо и нежно.

— Хорошо, раз не хочешь ехать со мной, оставайся, а мы с Соней поедем на рынок продуктов тебе купить, — воскликнула Леля, наспех целуя мужа.

Турянский, видимо, приготовившийся к другому сценарию, запаниковал.

— Здесь полно продуктов! — закричал он, глядя то на меня, то на Лелю. — И корова, и свиньи имеются.

— Тогда купим тебе лекарств, — рявкнула Леля и потащила меня из избы.

— Куда же вы? Соня! — прозвучал мне вслед отчаянный вопль Турянского.

На всю жизнь я запомнила его жалобный взгляд, но пришлось уйти. Все мы очень стремились к развязке.

Едва мы покинули Турянского и вышли из избы, как каждая начала изобретать предлог избавиться от другой. Этому очень способствовало то, что мы приехали в деревню на разных машинах, но, к сожалению, способствовало недостаточно. Поскольку в Москву из этой точки вела всего одна трасса, незаметно исчезнуть было сложно. В конце концов я смекнула, что Леле тоже не терпится расстаться со мной, и я бесстрашно положилась на ее сообразительность. И не прогадала: уже через несколько шагов Леля хлопнула себя по лбу и воскликнула:

— Ой, я же совсем забыла. Здесь неподалеку, чуть ли не в соседней деревне, живут и мои дальние родственники. Некрасиво будет, если я, находясь в такой близости, их не навещу.

— Правильно, — одобрила я такой ход, — навести, когда еще придется.

— Поедешь со мной? — предложила Леля.

— С удовольствием, — начала я, радостно отмечая панику на ее лице, — но дел слишком много. Поспешу домой.

Леля вздохнула с заметным облегчением и сказала:

— Тогда до свидания.

«До скорого», — очень хотелось ответить мне, но пришлось ограничиться лаконичным «пока».

Для отвода глаз я и в самом деле двинула на трассу. Проехав немного, выбрала рощицу и пристроилась в ней поджидать Равиля и Перцева, очень сожалея, что не сообразила прихватить с собой бинокль. Впрочем, и без бинокля я вскоре увидела сиреневый автомобиль Равиля — какой он умница, что предпочел такой редкий цвет. С Перцевым, который был чужд оригинальностей, было больше проблем, но и его автомобиль я увидела, только уже на рынке, где Леля их и поджидала.

После коротких переговоров троица двинула в деревню, я же мысленно заметалась: как бы умней поступить? С одной стороны, явной опасности я не видела. Если поеду следом за заговорщиками и застану их на месте преступления, пойдут ли они на радикальные меры?

Вряд ли. Леля до последнего будет стараться сохранять дистанцию между собой и Перцевым и уж тем более не захочет признаваться в том, что заодно с Равилем. Следовательно, она невольно будет на моей стороне. Одним противником меньше.

Турянский и вовсе смотрит на меня, как на спасительницу. В физической силе он, возможно, и уступает Перцеву, но не очень. К тому же он хочет жить, значит, силы появятся.

Остается Равиль.

Неужели я не устою против Равиля?

Он не из решительных: сто раз подумает, прежде чем пальцем шевельнуть. А учитывая мои длинные коготки и его холеное лицо, надеюсь, что устою.

Во всяком случае, до прихода бабы Раи с сестрицей и приезда Женьки с подкреплением. Кстати, как там с подкреплением?

Я позвонила Розе, которая мне доложила, что никак не может найти Евгения.

— Телефон его не отвечает, но на работе он появлялся, — пропищала Роза.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я.

— Сказал Серега.

— Надеюсь, ты сообразила через Серегу передать Женьке, что я в страшной опасности?

— Нет, не сообразила, — наивно ответила Роза и тут же попеняла мне:

— А почему ты сама не сообразила?

Будто она не знает, что с Серегой по очень многим причинам у меня абсолютно недружественные отношения. Во-первых, я несколько раз его травила, хоть и случайно, но очень сильно — еле выжил, бедняга. Во-вторых, раз пять проболталась Елене о его неверности. Елена-то Серегу простила, а вот он меня нет… Злопамятным оказался.

Раньше я думала, что вражда с Серегой пустяки, ан нет, вот как дело повернулось. Никогда не знаешь, из какого источника судьба припрет пить.

— Роза, — сказала я, — если Женька в ближайшее время не приедет в деревню, жизнь моя может лишиться всяких перспектив, поэтому не трать попусту время и скорей заказывай венки.

— А может, ну его на фиг, Турянского? — испуганно пропищала Роза.

— Нет, на фиг я не могу. Здесь моя честь затронута. Этот Турянский мои умственные способности не ставит и в грош, а ты хочешь, чтобы я его на фиг. Умру, но не сдамся!

С этими словами я от Розы и отключилась, потому что времени у меня было в обрез, а решение следовало принять быстро. Признаться, я голову сломала, испытывая и страх, и чувство неуверенности, но другие чувства оказались сильней.

«А, была не была, — решилась я с присущим мне легкомыслием, — не убьют же они меня».

И поехала в деревню.

ГЛАВА 36

Когда я вошла в избу, там стоял гомон, достойный собрания акционеров Тамарки, из которых мужчина только один — остальные женщины, да еще какие. Но этим женщинам было чему поучиться у… Перцева, потому что больше всех вопил он.

Я не стала сразу обнаруживать себя, а слегка задержалась в сенцах.

— Я не согласен! — вопил Перцев. — Плевать мне на твои обещания! Обманешь опять!

Не выдержав, я слегка приоткрыла дверь и увидела неожиданную для себя картину: Турянский, как начальник, сидел в центре комнаты за столом. Судя по всему, его никто не собирался травить снотворным, а напротив, он был бодр и агрессивен. Он сам, похоже, всех там травил. Другого вывода я сделать не могла, потому что бледная Леля нервно грызла ногти, а Равиль забился в угол и, обхватив голову руками, мычал. Перцев же носился по комнате и кричал.

— Я требую раздела! — кричал он. — И весомых гарантий, а не то, что ты мне тут предлагаешь. В кратчайшие сроки развод с Лелей и раздел имущества. И со мной раздел имущества!

Равиль на этом месте перестал обнимать свою голову и зло уставился на Перцева.

— Какой еще раздел, придурок? — прорычал он.

— Не надо ругаться, мальчики, — пискнула Леля и с удвоенной силой принялась грызть ногти.

«Не выдержали нервы у Турянского, — с горечью подумала я. — Такую, болван, игру испортил. Сам эту кашу заварил, сам же в нее и наделал, а какая красивая комбинация наклевывалась. В центре комнаты должна сидеть я, и обличать этих мерзавцев и негодяев, а Женька с охраной за моей спиной должен млеть от гордости, Леля же, Равиль. Перцев и Турянский должны трястись от страха и просить у меня прощения. А что теперь? Эх! Пойду хоть пару слов скажу».

И с этой глупой мыслью я шагнула в комнату. Не могу сказать, что меня там кто-то испугался. Леля испепелила меня взглядом, Равиль уставился как на пустое место. Перцев в ораторском пылу вообще не отреагировал, а Турянский поморщился, как от зубной боли.