Цветущий бизнес - Милевская Людмила Ивановна - Страница 8

— Ну во, бля, и все.

— Будет, бля, знать, — добавил второй, не менее отвратительным хрипом.

— Сваливаем, — резюмировал третий, — а то бабы скоро припылят.

Они протопали мимо меня. Хлопнула дверь, лязгнул замок и потух свет, из чего я сделала вывод, что выключатель находится по ту сторону двери, а следовательно искать выход придется в полной темноте. Положение казалось безнадежным.

“Судя по всему, сижу глубоко под землей, — размышляла я, не решаясь покинуть коробочки. — Но это не просто подвал, а какое-то специальное помещение, потому что стены и пол покрыты кафелем. Да и гора коробочек здесь неслучайно. Раз есть запах, упаковка и механизмы, значит это производство. Может даже подпольное, иначе чем объяснить потайной вход из дома: я летела не меньше семи метров, пять до земли и, видимо, ниже. Глупо было бы предполагать, что хозяин попадает сюда таким же образом. Вероятней всего я провалилась в шахту лифта. Но верзилы зашли в ту дверь, значит она ведет на улицу. Однако, рассчитывать на дверь — нелепо. Мне ее никогда не открыть. Но если это производство, значит долго оставаться в одиночестве мне не дадут. Работники могут появиться в любой момент, да и верзилы каких-то баб поминали.”

Очень не хотелось думать о том, что будет, когда пришедшие сюда бабы обнаружат меня сидящей на горе помятых коробочек. И уж совсем не хотелось думать, что стало с тем несчастным, которого притащили верзилы. Я четко видела: ушли они с пустыми руками.

Минут пять я не решалась шелохнуться, прислушиваясь к густой и вязкой тишине. В конце концов рискнула выбраться из укрытия, сделала несколько осторожных шагов и прошептала:

— Э-эй!

Тишина.

Я сделала еще несколько шагов, нащупывая вход в соседнюю комнату. Снова прошептала:

— Эй! — и опять тишина.

Тишина и темнота. Хоть глаз коли. Захотелось плакать.

И тут мои руки уперлись в какой-то предмет. Я нащупала широкое пространство, обитое железом, (видимо стол), провела по нему рукой и попала в нечто теплое и мягкое, понюхала: запах крови. Ужас охватил меня. Потеряв всякий разум, я принялась хаотично метаться, натыкаясь на разные предметы. Что-то со звоном летело на пол, что-то на меня, было больно, но я носилась, как ошалевшая от страха кошка. В конце концов я поскользнулась и упала. Рука попала в липкую лужу, и какая-то дрянь уперлась в мой бок. Судя по всему мужской башмак.

“Это все, что осталось от бедняги, замордованного верзилами,” — подумала я, пытаясь подняться с пола и опираясь на какой-то предмет с ручкой.

Тут же выяснилось, что предмет висит на стене почти у самого пола и легко выдвигается вперед. Трудно описать радость, которая охватила меня когда я выдвинула предмет и обнаружила за ним громадную полость в виде четырехгранной трубы, ведущей куда-то вверх. Засунув голову поглубже в трубу, я увидела тонкую полоску света.

Я мигом вспомнила, что подобные устройства, дедовским способом заменяющее лифт, видела не раз в старых зданиях. Так подают мешки и ящики в складские помещения, расположенные в подвалах еще царских времен: просто спускают их вниз. Да и полоска света, говорила о том, что труба обязательно кончается где-нибудь на улице.

Я тут же полезла в трубу. С налета довольно глубоко погрузилась, но сразу же съехала вниз. Повторила процедуру второй раз, и третий…

Сколько продолжались мои страдания, трудно сказать, лично мне казалось, что катаюсь я в этой трубе вечность. В конце концов экспериментально было установлено, что если не пытаться форсировать трубу наскоком, а медленно проникать в нее ползком, то можно добиться неплохих результатов: мне удалось приблизиться к полоске света настолько, что была видна крышка люка, закрывающая вход в это устройство. Между крышкой и трубой светилась довольно широкая щель, и это радовало.

Однако, огорчало другое. Стало ясно: на середине трубы неизбежно скатишься вниз, и нет никаких средств, чтобы избежать этого. Видимо труба предназначена для односторонней подачи: сверху вниз.

Каких-нибудь два метра разделяло меня, сидящую в трубе, с улицей. Я даже слышала раскаты грома, но не могла приблизиться к выходу ни на йоту. Установив это, я приуныла, да и сил потратила в борьбе с этим анахронизмом не мало. Села на пол, задумалась: “Если зацепиться за край трубы, можно подтянуться к самому выходу. Неужели здесь нет подходящего для этой цели предмета?”

Вспомнила башмак, который меня напугал. Он вполне мог застрять в той щели. Перед лицом собственной смерти, гибель неизвестного бедняги показалась не такой ужасной. Я твердо решила отыскать труп и сделать из его одежды веревку. Привязав веревку к башмаку, я надеялась выбраться из этого страшного места.

Отправилась на поиски, обшарила каждый угол, метр за метром методично обследовала комнату, с ног до головы выпачкалась во что-то липкое, но трупа не нашла. Зато нашла какой-то халат, тут же порвала его на длинные полосы, сплела из них веревку, привязала ее к башмаку и отправилась к трубе.

Изрядно помучившись, закинула-таки башмак в щель, подтянулась, уцепилась за край трубы, уперлась лбом в крышку и… едва не зарыдала от собственной наивности. Какой же дурак оставит крышку открытой. Это же практически еще один вход, а с улицы явственно доносится шум проезжающих автомобилей, значит поблизости дорога.

В общем, ситуация мучительная: там ливень, грохочет гром, свежий ветерок залетает в щель, а я сижу в немыслимой позе и глотаю слезы. И нет меня несчастной на всей земле.

Насидевшись вдоволь и уяснив, что долго так не продержаться, — онемели и руки и ноги — я начала яростно бить в крышку рукой. Каково же было мое удивление, когда с улицы мгновенно раздался женский визгливый голосок:

— Да сейчас, сейчас, не молоти, уже иду, ключ только найду.

Я не знала, радоваться или пугаться. Прислушавшись, поняла, — внизу тоже кто-то есть, ходит, шаркая ногами, да и свет горит. Видимо я так увлеклась штурмом трубы, что не заметила прихода тех баб, которых опасался даже амбал. Возникал резонный вопрос: чем мне это грозит?

— Вот же б…во! Какая гадость порвала мой халат? — донеслось снизу.

Я вжалась в крышку люка с тройной силой, давая себе клятвы ни за что не признаваться в том, что эта гадость я. Труба уже не казалась мне такой неудобной, напротив, век бы сидела в ней, лишь бы не видеться с этими бабами. И надо же, именно в этот миг крышка люка распахнулась, а я, сбив с ног щупленькую женщину, вывалилась прямо в грязь. Это в своем-то новом пастельно-розовом платье. Ужас!

Женщина, до смерти перепугавшаяся в первое мгновение, быстро пришла в себя, схватила меня за ногу и ни за что не хотела отпускать. С диким криком: “Куда! Куда зараза!” — она пыталась сотворить из моей ноги жгут. Мне это, естественно, по нраву никак не пришлось, и я вынуждена была толкнуть ее в живот. Она упала туда, где лежала я: в грязь.

Во вспышках молний мы катались по лужам. Я билась, как лев, но кто же знал, что в этой тщедушной столько сил. Она не только давала достойный отпор, но временами даже делала со мной все, что хотела. Я, жалея что связалась, упорно пыталась вырваться и убежать, но она теснила меня к ненавистной трубе с явным желанием спустить туда, откуда с такими страданиями я только что выбралась. Сдаваться я не собиралась. Когда мое настроение стало очевидным, она визгливо позвала на помощь. Бог знает, откуда взялись у меня силы; я вывернулась и столкнула женщину вниз.

Пока она с воплями спускалась по трубе, я неслась по лужам и кочкам к дороге и выскочила буквально под колеса автомобиля. Визг тормозов, надвигающиеся фары и снова тьма…

Глава 4

Очнулась с тревожным чувством опасности. Несколько секунд соображала где нахожусь, но когда увидела перед собой крепкую мужскую шею (в оправе белого воротничка) с диким воплем впилась в нее ногтями. Конечно я хотела задушить… Хоть кого-нибудь… И, естественно, мне это не удалось. Снова визг тормозов, слепящий свет фар и тьма.