Сердца Хаоса - Милан Виктор - Страница 14

Только служба безопасности Синдиката Дракона сумела получить отрывочные, не всегда достоверные сведения, проливающие некоторый свет на замыслы врага. К несчастью, Синдикат Дракона тоже раздирали внутренние смуты. В империи там и тут постоянно возникали новые секты, одна экзотичнее другой. Самой крупной, непримиримой и опасной была некая тайная организация, сплотившая в своих рядах всех тех, кто был недоволен нынешним либеральным курсом и реформами, проводимыми Теодором Куритой в интересах населения Синдиката. При этом неизбежно ущемлялись права большой части населения, принадлежащей в основном к коренным жителям империи, выходцам с Японских островов. Но в том и заключалась тонкость ситуации, что назвать эту полуподпольную организацию националистической было нельзя. Образовалось религиозное движение, члены которого выступали за возврат к чистоте прежних верований – прежде всего к «истинному» буддизму, конфуцианству, а также христианству, исламу, индуизму. В этом противоречий и заключался психологический выверт, присущий всякому азиатскому сознанию, где совмещение несовместимого в логическом, обыденном смысле являлось самой приметной, взращенной тысячелетиями особенностью. Они, мракобесы, все спелись – так доложил Нинью Индрахар приемному отцу. В подобном единении таилась реальная опасность как для власти Дома Куриты, так и для большинства населения Синдиката.

Вот, пожалуйста, еще один изыск таинственной азиатской души – руководители организации ни в коем случае не хотели добиваться своей цели путем внутреннего переворота, мятежей, бунтов, актов саботажа. Все последователи секты были ярыми патриотами и не допускали мысли об ослаблении империи на пороге решающих войн с Кланами. Они заявляли: мы пойдем другим путем, и этот путь выводил их прямо на планету Таун. После раскола Федерации Солнц Катрин Штайнер объявила, что все части, входившие ранее в состав Вооруженных сил Лиранского Содружества, а также новобранцы, завербованные в пределах этих областей, имеют право вернуться на родину. Пятый лиранский гвардейский полк тут же снялся с Тауна и отправился в сторону Таркада. На Тауне началась паника, правительство в ожидании мятежей и бунтов уже собиралось покинуть планету. Сектанты были готовы к выступлению. Захватив Таун и вступив в союз с Мариком и Сан-Цзу, заговорщики получали в руки силу, с помощью которой они могли бы запросто сместить неугодных им либералов. Семья Курита при этом оставалась неприкосновенной – этакий символ возрождения прежнего «боевого духа Ямато».

Возникла страшная угроза. На фоне продолжавшегося сближения Синдиката и Федерации Солнц, объединения всех государств Внутренней Сферы для отражения агрессии Кланов, такое развитие событий означало возврат политической ситуации на несколько веков назад, в пору бесконечных междоусобных и религиозных войн, начавшихся после развала Звездной Лиги.

Вот почему Чандрасекар Курита по договоренности с Теодором и Виктором Дэвионом решил направить на Таун Семнадцатый легкий полк боевых роботов, называемый иначе Всадниками Камачо. Можно и Кабальерос Камачо…

Дело предстояло исключительно трудное, все в полку понимали: испытание серьезное. Касси тоже смекнула, что накопленного багажа в нынешних условиях ей может не хватить, и, невзирая на отвращение, упорно пыталась овладеть мастерством пилота. Что бы она ни говорила Нинью, но повезти так, как в канун Рождества, может только раз. Спустя несколько дней она трезво оценила все свои действия и дала им самую отрицательную оценку. Хуже некуда!.. Забравшись в кабину «Боевого мастера», она загнала себя в ловушку. Сидя в кресле пилота, Касси потеряла главные свои преимущества – невидимость и способность постоянно опережать противника. Ее спасло только то, что врагов было мало и на помощь подоспели Призраки из Девятого легиона.

В следующий раз судьба может оказаться менее милостивой. Но у нее даже на тренажере ничего не получалось!

– Этот чертов «Лиходей» выскочил непонятно откуда! – возмущенно заявила она Сташевскому. – Он дал по мне залп из протонного излучателя с половины прицельной дистанции. Богдан Михайлович почесал щеку.

– Ты сама настаивала на том, чтобы пилотировать «Дженера». Машина создавалась как альтернатива «Лиходею». У этого робота дистанция прицельной стрельбы средних лазеров и эффективное расстояние, на котором можно запускать ракеты ближнего действия, вдвое меньше, чем у «Дженера», а вот протонный излучатель в два с половиной раза мощнее. Не знаю, зачем ты подпустила противника так близко. Тебе следовало держать его на предельной дистанции. Против протонного орудия не то что ты или какой-нибудь опытный пилот – даже воин Клана не устоял бы.

– Но я ведь хотела как лучше. Я всегда хочу быть лучше всех! – заявила Касси. Она сама понимала, как глупо это звучит, но сдержаться не могла. – По крайней мере, – уже более деликатно добавила она, – почему бы не попытаться?

– А если потерпишь неудачу? – спросила Леди К. Щеки у Касси заалели.

– Я… не знаю. Я не думала об этом. В любом случае, я не желаю быть неженкой. Когда попадаешь в настоящую переделку, сразу догадываешься, как важна отличная подготовка.

Богдан Михайлович был одет в форменный желтый комбинезон. Он легонько оттолкнулся от пола и всплыл в воздух. Оттуда задумчиво произнес:

– Может, тебе попытаться освоить более тяжелую машину? Например, «Беркут». Очень хорошая конструкция, разве что немного сложна для новичка. А про запас у меня всегда найдется старый добрый «Боевой мастер», вроде того, что ты захватила на Хачимане.

– Нет! Мне не нравятся здоровенные роботы!..

– Тебе никакие машины не нравятся, – засмеялась Кали.

– Вот что я тебе скажу, Касси. – Богдан Михайлович вытащил из кармана комбинезона ветошь и принялся вытирать ею руки. Они и так у него были чистые, но в полку привыкли, что он то и дело счищает масло или капли охлаждающей жидкости. – В тебе всего сорок пять килограммов веса, а на празднике ты справилась с тремя коммандос. Такой победой гордился бы любой пилот боевого робота. Уже не одну машину ты угробила, по сути, голыми руками. Насколько мне известно, такого еще никому не удавалось. Поэтому уймись и занимайся тем, что у тебя хорошо получается.

Сташевский был невысокого роста, средних лет крепыш с непомерно широкими плечами и с еще более впечатляющей нижней частью туловища. Подобные габариты не мешали ему пролезать в самые тесные отверстия, роботов он знал как свои пять пальцев, отличался простецкой мудростью и волосатой, как у легендарного Кинг– Конга, грудью.

Касси отвернулась к стене. В том-то и дело! Но как объяснить это Заднице? Кали-то все понимает, хотя помалкивает. Так уж принято, что к высшей касте относятся только те, кто управляет роботами. Да, она научилась их уничтожать, и ненависть ее только чуть-чуть утихла, но этого было мало. Она сама чувствовала некоторую ущербность человека, способного лишь разрушать. А как насчет созидания?

Эту мысль Касси не могла выразить в словах, а чувствами с другими не поделишься. Даже с Задницей, хотя он, не в пример задиристым и гордым петухам с «юго-запада», человек понятливый, в чем-то даже добрый. Об этом можно было говорить только с Кали – она и говорила. А кроме нее еще с Петси Камачо, дочерью полковника. Вот кто действительно бесподобно водил боевые машины! Но капитан Камачо погибла в бою с Ягуарами на Джеронимо. Разве что дон Карлос тяжелее переживал ее гибель. Для Касси она была всем. После смерти подруги Касси совсем замкнулась. В этот момент до нее донесся голос капитана Макдугал: – Ладно, Богдан, можешь идти. – Тогда я пойду, Кали. Не хотите поиграть в мяч?

– С удовольствием, – откликнулась Кали. – Особенно если ты тоже примешь участие. Задница печально рассмеялся:

– Прошли мои годы, Кали. Какой теперь из меня игрок!

Касси легко оттолкнулась, в полете соединила ноги и, вытянув руки вперед, начала всплывать. Вокруг возвышались роботы Первого батальона, закрепленные в особых гнездах специальными штангами, удерживающими машины в определенном положении. Техника Первого батальона занимала главную грузовую палубу шаттла «Повелитель», относящегося к модели «Токугава Иеаши». Это был типовой космический челнок в Синдикате Дракона. Разведчица любила приходить сюда, когда испытывала потребность в человеческом общении, почувствовать свою принадлежность к воинской семье.