Рукопашный бой - Милан Виктор - Страница 92

Она обстреливала десантников, пытавшихся преградить ей дорогу. Некоторые из обороняющихся отбросили в сторону автоматы и выхватили мечи, нанося Ивонне удары по рукам и лицу.

Разведчики громко орали Санчес, чтобы она отступала, а сами в это время обстреливали нападающих на нее одоновцев, стараясь не попасть в девушку. Кэсси устремилась к лифтам. Сейчас она не могла тратить время на раненых. А ведь бедняжка Ивонна умирала.

Покои Великого Координатора представляли собой полый цилиндр, который возвышался террасами вверх и завершался просторным атриумом, расположенным на высоте сотого этажа. Лифты – коконообразные кабины – поднимались по специальным рельсам прямо в атриум. Все освещалось лишь одной лампой, а вокруг зияла какая-то жуткая пустота, отчего подъемник напоминал некую сюрреалистическую шахту.

За спиной Кэсси раздавались выстрелы, вопли, а потом все здание потряс ужасающей силы взрыв. Санчес все же умудрилась добраться до аудитории и негнущимися кровоточащими пальцами дернула чеку взрывпакета, начиненного пятью килограммами взрывчатки.

Дике и еще пятеро разведчиков вскочили одновременно с Кэсси в ближайший к ним лифт и нажали на кнопку последнего этажа. Двери с легким шипением плавно сдвинулись. Лифт устремился вверх, и от ускорения всех прижало к полу кабины.

Через прозрачные стенки лифта Кэсси видела, как внизу, подобно каким-то фантастическим ярким цветам, распускаются яркие вспышки выстрелов. Это стреляли одоновцы.

Бум!!! Патрисьо схватился за бедро и медленно сполз на пол, оставляя за собой кровавое пятно на стене.

Сотрудников ОДОНа при поступлении на службу обучали боевому искусству. Поэтому они почти не пользовались коварными и изощренными методами Наверное, поэтому лифт уже находился на уровне шестидесятого этажа, когда кому-то в голову пришла мысль перерезать кабель, подающий питание к лифтам.

Красная лампочка – указатель этажей замигала, когда лифт достиг семидесятого этажа, а затем погасла. Потом отключилась лампа на потолке подъемника. Кабину лифта освещала теперь гирлянда светильников, подвешенная под атриумом.

Вскоре иссякла батарея постоянного питания, действующая в непредвиденных случаях. Кэсси посмотрела на пятерых разведчиков. Затем ее взгляд переместился на Патрисьо.

Молодой апач с Белой Горы отрицательно покачал головой.

Пока штурмовая бригада нетерпеливо дожидалась внизу, двадцать десантников Коммандос находились наверху. Не то чтобы Нинью ощущал необходимость в телохранителях; ибо если кому-нибудь и захотелось бы доставить ему неприятности, он сам с удовольствием отразил бы любое нападение с мечом в руке и улыбкой на губах, испещренных шрамами. Но его люди хотели охранять господина. И Нинью позволял им себя охранять. А они считали это за огромную честь.

Предупрежденные по коммуникатору о том, что их ожидает, пятеро агентов ОДОНа уже ожидали за лифтом, когда кабина наконец достигла восьмидесятого этажа. Двери лифта открылись. Все пятеро сотрудников ОДОНа тут же открыли прицельный огонь из автоматов.

Обоймы автоматов охранников опустели, прежде чем они поняли, что в кабине находился лишь один мужчина, который сидел на полу. Он был изрешечен пулями и, естественно, мертв. Чертами лица террорист напоминал японца.

Пятеро одоновцев столпились в кабине лифта, пристально оглядывая все вокруг, словно надеясь обнаружить в этом крошечном пространстве остальных диверсантов. Затем один из одоновцев указал на открытый люк над головой.

Вытянув шеи, охранники смотрели вверх, когда один из них задел ногой руку лежащего Патрисьо. И тут мертвые пальцы разжались и отпустили чеку фосфорной шашки, которую они сжимали.

XXXIX

Масамори Хашиман

Район Галедона, Империя Драконис

2 ноября 3056 г.

Разведчики стояли на крыше кабины, обнимая друг друга, как детеныши опоссума, пока лифт не остановился. Десантники верхнего этажа обнаружили их и тут же открыли огонь. Авессалом Слоат, охотник на диких зверей, который так и не привык к городу, соскользнул вниз и с отчаянным воплем исчез в бездонной пропасти.

Остальные быстро перескочили через металлический парапет и растворились в темноте коридоров.

Второй батальон «Кабальерос» на южной стороне фабричной территории вступил в бой у стены, выходящей к реке. Командир Бар-Кохба послал младшего лейтенанта Бодина за подмогой на «Дженнере». «Молот Войны» рабби и «Мародер» Марша Уэйтса загрохотали следом.

А тем временем «Дженнер» Бодина перепрыгивал через клены с опавшими листьями, которые обрамляли стройными стволами площадь перед цитаделью. Потом он перескочил через «Белого Великана» с оторванной левой рукой и сломанным актуатором левого колена. «Дикая Кошка» сражалась с четырьмя дымящимися роботами «Призраков». Водитель «Дикой Кошки» раньше управлял «Акулой» и теперь, разворачивая в разные стороны туловище робота, неповрежденной рукой наносил мощные удары противникам, окружавшим его, словно шакалы.

С помощью видеообзора на триста шестьдесят градусов водители роботов «Призраков» могли видеть то, что происходит у них сзади... словно имели глаза на затылке.

Боевым роботом нападающих, который шел позади всех, оказался одинокий и медлительный робот «Призраков» «Горожанин». И его водитель первым узнал о том, что силы наемников вышли из станции подземки «Сириван Курита Опера». А шесть минут спустя лазерные лучи, выпущенные ему в спину, испепелили несчастного «Горожанина» в желтом ионовом огне.

С прибытием сравнительно целого «Дженнера» Бодина и двоих крупных машин из второго батальона Бар-Кохбы и еще нескольких роботов «Кабальерос», вышедших из боя на западе, чтобы отравить новую угрозу, штурм Ямато очень быстро стал затихать. Трое легких роботов «Призраков» прорвались к фабричным зданиям на севере, возле ремонтной мастерской, чтобы продолжить бой, но их выбили оттуда. Остальные машины уже дымились.

Искореженный корпус «Белого Великана» развернулся с мучительным скрежетом нагретого добела металла, и полковник Карлос Камачо увидел «Молот Войны» Бар-Кохбы.

– Почему ты вмешиваешься, рабби? – тихо спросил полковник через коммутационную связь. – Мой сын мертв.

– Твоя печаль – моя печаль, – ответил Бар-Кохба. – Отец Монтойя отслужит мессу по твоему мальчику, а я прочитаю кадиш[22]. Но мой долг сказать своему командиру, что полк нуждается в нем.

Дон Карлос тяжело вздохнул. Единственное, о чем он мечтал, – как следует выплакаться и зажечь свечи над телом покойного сына, а потом уснуть.

– Ты прав, – промолвил он. – У меня есть долг по отношению к единственной оставшейся у меня семье.

И Камачо переключился на другую волну. Хорошо поставленный баритон Сумы заполнил кабину песней «Камино Реаль де Гуанахуато».

– Сума, – проговорил полковник. – Прости меня, что я прерываю твою песню.

– Слушаю вас, мой полковник. Что вам угодно? Дон Карлос прерывисто дышал в микрофон. Затем дрожащим от волнения голосом ответил:

– Сума, спой песню о Пэтси. Пожалуйста.

Он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться.

"Красный отблеск аварийного индикатора заполнил кабину «Боксера» тай-са Элеаноры Шимацу. Но красный отблеск шел не только от аварийной лампочки; она почувствовала запах своих волос, которые начали тлеть в жутком жаре, наполнившем кабину машины. Лейни вступила в бой с двумя тяжелыми роботами «Кабальерос», и единственное, что поддерживало ее робота на ногах, – это дикая ярость, овладевшая женщиной. Ярость, направленная против наемников, которые были ее друзьями.

Как бы мне хотелось увидеть Сумияму, который будет корчиться в огненной плазме. Однако босс якудзы с самодовольным видом, вероятнее всего, сидел в своей башне и, наблюдая за всем происходящим внизу, смеялся. Целый и невредимый, он был равнодушен ко всему.

Она уже понимала, что атака на реке захлебнулась. Предупреждающий крик, раздавшийся со стороны второго батальона «Призраков»: «Роботы гайчинов у нас в тылу!» – отдавался у нее в ушах, когда она услышала вызов Юнаги.