Рукопашный бой - Милан Виктор - Страница 19

Легкая улыбка искривила кончики усов Вестина:

– Да, вы знаете, как правильно войти в незнакомое место.

Ковбой расхохотался в ответ:

– Ты имеешь в виду все это? Главное – верно рассчитать, как войти и как выйти – тоже.

Он повел репортера к бару, у стойки которого гордо красовался Бук Эванс – высокий блондин с завязанными хвостом волосами, зажавший испещренной шрамами ладонью бутылку виски. Рядом с ним сидел еще один мужчина – бородатый в отличие от чисто выбритых товарищей, но такой же тощий и долговязый. Удерживая густые непокорные кудри, его голову украшала соломенная шляпа со сломанным красным перышком, воткнутым в ленту.

– Пойдем, сынок, – сказал Пейсон, хотя Арчи предположил по внешнему виду, что «Кабальерос» всего на год старше его самого. – Я хочу представить тебя своим приятелям, таким же скандалистам, как и я. Перед тобой Бук Эванс и Ребел Перез.

Пейсон хлопнул по плечу бородача:

– И пусть тебя не обманывает имя, гринго. Наш старина Реб – еврей до мозга костей.

Арчи почувствовал, как его брови, словно светлые гусеницы, поползли вверх по лбу:

– Еврей?

– Еврейский ковбой, – подтвердил Бук. – Но что хуже всего, его мать из Клана Кошек Сверхновой Звезды.

Ребби коснулся горлышком своей пивной бутылки края шляпы.

– Приветствую, – сказал он голосом, который напоминал скрежетание сустава робота, когда в его активатор попадает песок.

– Рад познакомиться, – едва слышно отозвался Арчи.

– Радуйся тому, что старый ковбой увел тебя от отца Боба, – подхватил Бук. – Если ему позволить, он заговорит насмерть кого угодно.

– Кстати, – спросил Арчи, – что означают произнесенные вами буквы – ППНИ?

– Пни Под Зад... – начал Ковбой.

– ...и Назови Имя, – подхватил за ним Ребел.

– А теперь, – заявил Ковбой, – мы купим тебе выпивку, а потом научим, как с нами разговаривать – с сукиными сынами и дочерьми с юго-запада.

Держа бутылку виски за горлышко, Кэсси отошла от разговаривающего с барменом Сумы. Он был так же обходителен, как и необъезженный мустанг. Девушка направилась к угловому столику, минуя по дороге разрушенный музыкальный ящик.

Как раз когда она проходила мимо, репортер Федеративного Содружества со светлыми волосами и усиками уверенно подошел к бару, где выпивали и травили свои вечные байки бойцы-нортеньо[4], и, глядя в красивое лицо Мачо Альварадо, сказал ужасающе веселым голосом: «Одале, каброн!», что в переводе с испанского значило: «Привет, козел».

Мачо смертельно побледнел. В ту же секунду нож в его руке уже опускался на испуганное лицо репортера.

В следующий момент его тощий зад плюхнулся на маты из рисовой бумаги, постеленные на полу, когда Кэсси, с бутылкой в руках, коротким ударом сбила его с ног.

Те, кто позже рассказывал о случившемся, считали, что Кэсси отреагировала на происходящее со своей обычной, почти мистической быстротой мангуста. Девушка никогда не опровергала ходившие о ней легенды, так же как и не вносила в них поправок. Она смогла моментально, со скоростью гремучей змеи, отреагировать, когда Мачо достал нож, только потому, что уже догадалась, что придурок гринго сморозит какую-нибудь чушь. И Кэсси знала, чем ответит на это Мачо, даже до того, как он это сделал.

В мгновение ока Кэсси остановила разъяренного водителя робота, прижав локоть к его глотке.

– Мачо, заткнись и слушай меня! – перекричала девушка поток грязных ругательств на испанском и английском языках и на парочке индийских наречий. – Пацан гринго сам не понял, что он тебе сказал! Его подучили!

Мачо пришел в себя. Кэсси вряд ли весила больше сорока пяти килограммов, даже если намочить ее длинные волосы; он мог отбросить девушку одним хорошим ударом. Но Кэсси знала тело бойца лучше его самого, и, чтобы не допустить ответного удара, она сгребла другой рукой воротник кожаной куртки Мачо и вырубила его напрочь, пережав сонную артерию.

Затем девушка опустила тело на пол, забрав бутылку с пола, куда она ее поставила перед тем, как осуществить захват.

– Макака, – позвала она ближайшего из приятелей находящегося в бессознательном состоянии бойца, – быстренько убери его отсюда. Если потом окажется, что ему не хватило, то он всегда может встретиться со мной. Но если парень снова сцепится с гринго, то его на завтрак слопают устрицы Сьерра-Мадре, и он хорошо знает, что это значит и откуда они появятся.

Макака был молодым парнем, таким же грубым и самодовольным, как и Мачо. Но сейчас он только кивнул и сказал идеально вежливым тоном:

– Все в порядке, Кэсси.

Пока Макака с друзьями поднимали Мачо и выносили его в дверь, Кэсси отвернулась, чтобы осмотреть бар «Законный отдых». Ее глаза при этом приобрели небесно-голубой оттенок. Взгляд девушки остановился на Ковбое Пейсоне, Буке Эвансе и Ребеле Перезе, которые сидели в дальнем конце бара и глядели куда угодно, только не на нее, с крайне невинным выражением лиц.

Они по-прежнему игнорировали девушку, когда она подошла к ним и шлепнула свою бутылку на стойку.

– Кто из вас, ублюдки, подговорил парня?

Пейсон сидел на табурете между дружками, поставив локти на стойку бара и наклонив костлявое лицо над пивной бутылкой.

– Заткнись, Кэсси, я даже не знаю, о чем ты толкуешь...

Девушка одним ударом выбила из-под него табурет. Падая, Пейсон раскроил себе лицо об угол стойки. Правой рукой Кэсси схватила его за непокорные каштановые волосы.

Эванс ошарашенно застыл, повернул к ней лицо, а правая рука Кэсси тем временем совершила неуловимое движение, и вот уже «Кровопийца» оцарапал торчащий кадык Ковбоя.

Эванс поднял вверх раскрытые пустые ладони:

– Эй, не беспокойся, Абтакха.

– Давайте начистоту. Что это взбрело в ваши тупые головы? Если бы Мачо убил этого голорепортера-гринго, репутации полковника пришел бы конец.

Хотя Кэсси продолжала держать его за волосы, Ковбой попытался встать. Но не слишком удачно, потому что никак не мог вытащить ноги из-под табурета. У

него болело лицо.

– HDLC, Кэсси, – заскулил он, – неужели ты хочешь настучать на нас? Ты мне уже сломала нос.

– Пока еще нет. – Коротким свирепым толчком она снова шмякнула его лицом о стойку. Раздался треск.

– Вот теперь на самом деле сломала.

– У-у-у! – завыл Ковбой и застыл, закрыв лицо руками. Кровь стекала у него между пальцами.

Кэсси свирепо взглянула на Бука Эванса, но тот покачал головой и отступил назад. Она послала взгляд Ребу, который сидел с другой стороны Пейсона. Он просто сидел, уткнувшись носом в свое пиво. Кинжал исчез.

– Пошли, – сказала Кэсси Арчи, – пока я не вырубила еще кого-нибудь из наших. – Она наполнила свою кружку и направилась прочь.

– Эта девчонка хочет меня! – завыл Ковбой за ее спиной. – И она доказала это. У-у-у! Она обернулась и грубо усмехнулась:

– Размечтался, Пейсон! Да если бы твоя правая рука знала, как от тебя отделаться, она сама прикончила бы тебя!

Зрители успокоенно зааплодировали. Измазанное кровью лицо Ковбоя превратилось в маску ужаса.

– Ты хочешь сказать, что я... грязный койот? – произнес он с трагической интонацией.

– Ты сам сказал это, Красный Всадник. Ковбой схватился за сердце окровавленными руками и рухнул на табурет, облокотившись спиной на стойку.

– Прямо в сердце! – воскликнул он.

Кэсси пошла прочь. Пейсон повернулся на вращающемся табурете к стойке, закрыл сломанный нос рукой и застонал.

Арчи шел следом за Кэсси к столу, бросая неуверенные взгляды назад, через плечо.

– Этот человек, которому вы сломали нос, все еще следит за вами, лейтенант Садорн.

– Он просто рассматривает мою задницу, – сказала Кэсси не оглядываясь. – Забудь об этом. И не называй меня «лейтенант». Это напоминает мне о жестянщиках.

– Жестянщиках?

– О водителях роботов.

Он занял место слева от нее.

– Надеюсь, вы не подумаете, что я пристаю к вам, если сажусь так близко, – извинился он. – Но я предпочитаю видеть все помещение.