Черный дракон - Милан Виктор - Страница 20

Следующий раз, черт побери, она налепит на щеку фальшивую бородавку!

Касси вышла на улицу.

Мужчина, остановивший подвыпившего генерала, направился к балкону Его внимание привлекло нечто весьма интересное. Он легко, словно угорь, скользил сквозь плотную толпу, ловко удерживая в руке бокал с пурпурной жидкостью и улыбаясь собственным мыслям. Хотя мужчина сознательно поддерживал внешность цу, пресыщенного жизнью повесы, он ненавидел грубость. Вежливость являлась неотъемлемой частью культурного наследия Синдиката.

Дверь на балкон в действительности представляла собой воздушный занавес, сдерживающий в зале спертый воздух, разогретый теплом тел сотен гостей, и не пускающий внутрь холод весенней ночи. Подобные технологии, уже давно известные в Федеративном Содружестве и пространстве, подвластном Марику, только теперь начинали появляться в Синдикате Дракона. Еще совсем недавно их можно было получить лишь контрабандным путем, но сейчас национальная промышленность, пробужденная от спячки реформами Теодора Куриты, потихоньку распустила щупальца на голодном потребительском рынке.

Разумеется, на Хачимане подобная техника производилась уже лет десять. Вот и эта дверь изготовлена компанией «Таро электронике», действующей на Хачимане и принадлежащей некоему Чандрасехару Курите. Криво усмехнувшись, мужчина отметил, что такая же установлена и в его собственных апартаментах на мансарде в особняке на окраине укийо, квартала развлечений имперской столицы. Он перешагнул через невидимый барьер, и ему в лицо леденящей родниковой водой ударила ночная прохлада города.

— Вы спасли этому бакаяро жизнь, — сказала высокая женщина с выбритыми на висках огненно-рыжими волосами. — Неужели от него живого Дракону будет больше пользы, чем от мертвого?

Мужчина рассмеялся. Воздушный занавес приглушил звуки музыки. У хозяина сегодняшнего праздника был ужасный вкус.

— Хвала бозацу, не мне принимать это решение, — сказал он, подходя к краю балкона.

Опершись на перила из полированного дерева, мужчина устремил взгляд на город. Одинаковый черный цвет стен домов Дворцового района придавал им в ночной темноте несколько жутковатый вид. Иногда геометрически правильные скопления тускло освещенных окон, казалось, парили в пустоте, словно необычно упорядоченные созвездия. В другие ночи — как, например, сейчас — высокие здания из дерева и стекла были похожи на огромные темные пятна на сером фоне — усыпанные искорками костров горы или боевые орбитальные станции.

— Значит, она действительно такой грозный противник? — спросил мужчина. — Мне показалось, ее заботило только, как избежать столкновения. Очень мудро в данных обстоятельствах.

— Старший лейтенант Сатхорн не позволила бы совершить при свидетелях никаких действий, бросающих пятно на полковника, — заметила «Рыжая». — Но будьте уверены, если бы пьяному глупцу все же удалось прикоснуться к ней своими грязными лапами, уже завтра утром его нашли бы в каком-нибудь из городских каналов плавающим вниз лицом и аккуратно сложенным.

Слово «сложенный» на жаргоне якудзы было одним из иносказательных названий убийства.

Мужчина кивнул:

— Со ка? Значит, наш бригадный генерал был опасно близок к тому, чтобы воплотить в жизнь апофеоз «Наследства теней»?

Женщина непонимающе взглянула на него:

— Приключенческий голофильм Дэвиона, снятый в двадцать девятом веке. Вы не поклонница классического кино?

Рыжеволосая покачала головой. Мужчина, пожав плечами, спросил:

— Она действительно настолько опасна?

— Вам уже давно следовало это понять, заместитель директора Мигаки.

Такура Мигаки одарил ее усталой улыбкой:

— Я отвечаю за пропаганду, а не шпионю. У меня нет неограниченного доступа к секретным архивам разведслужб. Признаюсь, я ознакомился с компиляцией из досье на лейтенанта Сатхорн, а также на всех наиболее важных гостей-«неверных». Чтобы лучше раскрутить их подвиги — на благо Дракона и нашего славного Координатора… Позвольте угостить вас этим замечательным бренди. Шо-шо Дональдсон напрасно от него отказался. Впрочем, сегодня вечером он совершил не только эту ошибку.

— С удовольствием выпью этот бренди, Мигаки-сама, за здоровье Координатора.

Приветственно подняв бокал, женщина выпила, не отрывая взгляда от лица Мигаки. В ее светло-карих глазах отражались отблески горящего в душе пламени.

— Судя по тому, что я прочел в досье лейтенанта Сатхорн, я сделал для бедняги генерала доброе дело, хотя мои «сильные руки» и обошлись с ним не слишком ласково, — заметил Мигаки.

Рыжеволосая женщина была на несколько сантиметров выше его. «Она просто восхитительна», — мелькнула у него мысль.

Женщина негромко рассмеялась.

— Севануки, — повторила она. — Замечательно.

Словом «севануки», в переводе с японского «сильные руки», на жаргоне якудзы именовались телохранители, но его первоначальное, древнее значение было «вышибала».

— Вы прекрасно владеете воровским языком, Мигаки-сама.

— Пожалуйста, зовите меня Такурой. Я польщен вашим комплиментом — особенно учитывая то, чьи уста его произнесли, таи-са Шимадзу.

Тонкие брови женщины взметнулись вверх.

— Вы меня знаете?

— Поскольку ваши «херуцу эндзеруцу» также были почтены приглашением на праздник, ваше досье случайно оказалось у меня на столе. Захватывающее чтение. Я польщен и счастлив, что наконец могу лично встретиться с вами, таи-са.

— Со ка? — Брови оставались изогнутыми.

— Честное слово.

Мигаки поднес к губам ее руку.

В ироничной улыбке Шимадзу мелькнуло что-то хищное.

— Этакий чисто западный жест, — пробормотала она, — и его делает человек, занимающийся сохранением традиций Синдиката.

Задержав ее ладонь в своих на долю секунды, Мигаки пожал плечами:

— Благодаря реформам Координатора наше общество не стоит на месте. Считаю, что это к лучшему — и я говорю так вовсе не потому, что в этом состоит моя обязанность. Дракон всегда старался впитать в себя все лучшее из культур других народов, правда?

Шимадзу рассмеялась:

— Ну и мастер же вы заговаривать зубы, Такура Мигаки!

Теперь и Мигаки улыбнулся:

— Полковник, в этом и заключается моя работа.

Он окинул ее взглядом с ног до головы, отметив, как она при этом напряглась. Завершив изучение, Мигаки снова посмотрел ей в глаза. Его расслабленная поза и легкая насмешливая улыбка говорили, что за хищным оценивающим взглядом тем не менее нет ничего оскорбительного. Увидев это, Шимадзу несколько успокоилась.

— Лейни, — поправила она. — Мигаки, вы не боитесь, что нас увидят вместе? Вы рядом с членом якудзы — что-то близкое к эта.

Мигаки даже не моргнул, услышав запрещенное слово.

— Ни в коей мере. В худшем случае лишь укрепится моя репутация повесы. Но я надеюсь, что знакомство с вами, доблестным героем минувшей войны, наоборот, поднимет мой престиж.

Неопределенно хмыкнув, Шимадзу прислонилась спиной к ограждению балкона, взглядом вышедшей на охоту хищной кошки всматриваясь в отделенную невидимым барьером толпу.

— Увы, вижу, вы не падки на комплименты, — небрежно заметил Мигаки. — Ладно, пропустим мои слова мимо ушей — хотя я говорил совершенно искренне. Вам нравится кино?

Шимадзу на мгновение призадумалась.

— Чамбара, — сказала она, имея в виду пустые боевики с бесконечными схватками на мечах, как правило, на историческую тему. — И фильмы, где все взрывается.

— Значит, у вас не три носовых платка?

Мелодрамы, вызывающие обильные слезы у зрителей — их качество оценивалось количеством промокших насквозь носовых платков, — были популярны не только среди женской, но и среди мужской половины населения Синдиката.

Шимадзу пожала плечами:

— Ну а мудзо?

Этим буддистским термином, подразумевающим бренность человеческого бытия, назывались фильмы, пропагандирующие жестокость и насилие.

— Слишком претенциозно.

Мигаки скривил губы. Сам он был горячим почитателем мудзо, хотя даже при более терпимых порядках, введенных в правление Теодора, производство подобных фильмов оставалось ремеслом подпольным.