Черный дракон - Милан Виктор - Страница 11

Чандрасехар пожал плечами:

— Начать надо с того, что достоверной информации у нас очень мало. Скажем так: налицо две классические составляющие любого преступления — мотив и возможность.

Касси была известна мания Чанди читать старинные детективы. У нее мелькнула мысль, не оттуда ли позаимствована цитата, о которой он упомянул.

— Черные Драконы давно хотят избавить Теодора от «дурных советников», которых винят во всех его реформах. Сейчас они горят жаждой мщения. Не кажется ли тебе, что они вряд ли упустят такую возможность, как день рождения Координатора? Должен также заметить, что, по всей вероятности, Кокурю-кай пожелает также отомстить и вашему полку, виновнику всех их бед, поскольку вы случайно подвернулись под руку.

— То есть мы будем приманкой.

— И снова твоя проницательность делает тебе честь. Но помни, внучка: я иду на это с тяжелым сердцем. Я пытаюсь подманить на ягненка очень опасного тигра. Впрочем, отдадим должное: ягненок тоже опасен.

Касси нахмурилась. Да, Семнадцатый полк состоит из наемников, чьим ремеслом является опасность. Но эти люди стали ее семьей. Все еще не зажили раны, полученные на Тауне, да и смогут ли они когда-нибудь зажить? До сих пор она просыпается в холодном поту, вспоминая Патси Камачо, погибшего пять лет назад на Джеронимо. И хотя именно за это им платит Дядя Чанди, Касси захлестнула раскаленная добела плазма гнева при мысли о том, как небрежно толстяк бросает их в качестве наживки безжалостным Черным Драконам.

Но Касси прикусила язык, сдерживая возражения, потому что вдруг вспомнила, кто второй виновник катастрофы, постигшей Черных Драконов на Тауне. Человек, с которым непременно попытается расправиться ультраконсервативное Кокурю-кай, человек, опозоривший свое имя, ставший символом всех бед Синдиката.

Насаживая на крючок в качестве приманки «кабальерос» Камачо, Дядя Чанди плюхается своей жирной задницей рядом с ними,

— А как насчет Теодора? — тихо спросила Касси. — Вдруг Черные Драконы просто забудут всю эту чушь про «плохих советников» и решат нанести удар в самое сердце?

Толстяк громко расхохотался:

— Нет-нет, дитя мое. Тут ты чересчур дала волю своему воображению. Даже ослепленное высокомерием и безумством общество Кокурю-кай не поднимет руку на Координатора лично. Тем более если Координатором является Теодор Курита…

— Руби меня! — приказал одноглазый воин. Хохиро Кигури был высокого роста не только по меркам Синдиката Дракона, население которого в основном состояло из людей достаточно низкорослых. Командир Элитных ударных отрядов Дракона во многом добился беспрекословного повиновения с помощью громового решительного голоса и могучего телосложения. Раскаты его властного баритона разнеслись между темными маслянистыми стволами деревьев, зашелестевших тысячами кастаньет жестких листьев.

Генерал, единственный из двадцати мужчин и женщин, собравшихся на поляне в лесу к северо-западу от имперского города, подставил свои коротко остриженные серо-стальные волосы холодному ветру, который дул со стороны гор Кийомори.

В остальном он был одет так же, как и его подчиненные, то есть во все черное — начиная от обтягивающего мускулистый подбородок воротника до разрезанных носков мягких тапочек. Таи-шо снял лишь шлем-капюшон из черной баллистической ткани с красным забралом и отложил прямой односторонний меч с огромной квадратной гардой-цубой, висевший у остальных воинов за спиной.

Перед одноглазым в боевой стойке застыл воин — тоже высокорослый, но значительно более молодой, судя по стройному телосложению и легкости движений. Затянутая в черную перчатку рука молодого воина даже не дернулась к обмотанной акульей кожей рукоятке его меча.

— Руби меня!.. — рявкнул Кигури.

Его лицо, и в молодости не отличавшееся красотой, несло на себе следы долгой суровой службы Дракону, и черная повязка, закрывающая правую глазницу, была лишь самой заметной из этих следов. Небольшое брюшко генерала не считалось недостатком в Синдикате, испытывающем сильное влияние японской культуры: под слоем жира скрывались могучие упругие мышцы, так что Кигури обладал пропорциональным хара, центром и средоточием жизненной энергии. Небольшая полнота даже шла ему.

Боец ЭУОД все еще колебался. Постоянный элемент формы — красное забрало скрывало его лицо. Но язык тела, харагей, выдавал нерешительность и сомнение. Наказанием за поднятие руки на главу отдела Корпуса внутренней безопасности могла быть только смерть. Немедленная, если виновному повезет. А вслед за тем поголовное истребление всех его родственников и большей части тех, с кем он имел несчастье говорить за последние двадцать четыре часа, после чего оставшиеся в живых тщательнее следили бы за кругом своих знакомых.

— Руби прямо сюда, — настаивал генерал, тыча мясистым пальцем в лоб. — Если сможешь меня зарубить, значит, я не заслуживаю права командовать Элитными ударными отрядами Дракона.

Боец переминался с ноги на ногу.

— Руби!.. — взревел генерал. — Иначе, клянусь нефритовым столпом Дракона, ни один человек из твоего клана не увидит следующий восход светила на его родной планете! Дракону не нужны семьи, порождающие трусов!

Подобные страшные оскорбление и угроза не могли не задеть бойца. С проворством гремучей змеи он выхватил меч и одним движением запястья выбросил его вперед в испещренное шрамами лицо генерала. Клинок, с певучим вздохом покинув ножны, со свистом вспорол воздух. В таком ударе основной упор делается не на силу, а на быстроту. Но и одной быстроты оказывалось достаточно для того, чтобы отсечь конечность или разрубить череп. Специальные лезвия, которыми оснащались бойцы ЭУОД, изготовлялись вручную в строгом соответствии с требованиями искусства-ремесла, считавшегося древним еще до того, как человечество покинуло Землю.

Сверкнув, словно струя дождя в грибной дождь, ниндзя-то стремительно обрушился на голову генерала.

Кигури хлопнул ладонями, сжав смертоносное лезвие и остановив его в каком-то сантиметре ото лба.

На мгновение противники застыли друг против друга. Даже ветер, казалось, замер от потрясения. Затем молниеносным движением мускулистых запястий Кигури выдернул меч из рук бойца и подбросил в воздух. Поймал его за рукоятку и, схватив обеими руками, косым ударом отсек молодому воину голову. Острое лезвие вспороло доспехи из баллистической ткани, словно вощеную оболочку сыра.

Генерал повернулся к собравшимся. Обезглавленное тело, в течение двух ударов сердца извергая фонтаном кровь из перерубленной шеи, постояло немного и рухнуло на землю. Алый поток быстро превратился в иссякший тоненький ручеек. Генерал вытер лезвие.

— Дракону не нужны также и те, кто колеблется, получив приказ. — Хриплый скрежещущий голос Кигури был под стать его изуродованному лицу. — Каким бы абсурдным этот приказ ни казался. Вакаримасу-ка? Понятно?

Генерал шел на огромный риск, ступал по самому краю пропасти. Он это знал — наслаждался, упивался этим. Несмотря на мягкие реформы, проведенные Теодором и осуществленные, как было прекрасно известно Кигури, невзирая на упорное сопротивление его отца, руководство ОВСД по-прежнему обращалось со своими подчиненными как им было угодно; смертная казнь за малейшие проступки оставалась широко распространенным явлением. Однако сейчас перед генералом стояли не простые новобранцы. Это были сливки, лучшие из лучших. Все, как один, хищники.

Для всех бусидо, кодекс воина, стал основой жизни. Естественно, повиновение беспрекословное, но уж в случае бунта ничего хорошего ждать нечего. И хотя наказанием за неудавшееся неподчинение являлась неминуемая и часто мучительная смерть, успешная узурпация власти, как правило, принималась доброжелательно. Подобно древним японцам, народ Дракона с уважением относился к эволюционным переменам.

Можно не сомневаться, настанет день, и самого Кигури свергнет один из этих замечательных молодых волков, как это происходит и в стаях настоящих земных хищников, потомки которых, завезенные на Люсьен почитающим символы Координатором, бродят в окрестных лесах. Генерал упивался выпавшей на его долю судьбой. Только такой порядок вещей и является правильным.