Когда нет выбора (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 22

  – 'Седьмой', зараза такая! Покажи, где этот проклятый звездами кабель! – завопила я, стукнувшись лбом в очередной раз и поражаясь, как здесь илишту лазают: они же крупнее и выше меня в полтора раза. – Иначе, клянусь звездами, вместо меня сюда притащится какой-нибудь зануда-илишту – и тебе не поздоровится. Он своей тушей еще чего-нибудь здесь оторвет или сломает – и пострадаешь, прежде всего, ты!

  Честно говоря, страшно в одиночестве мыкаться по темным узким и, как мне сейчас казалось, бесконечным туннелям, и я болтала, обращаясь к компьютеру, чтобы нарушить гнетущую тишину, пытаясь заглушить различные странные звуки, лишь добавляющие страху.

  Наконец 'седьмой' сжалился надо мной и над одним из кабелей чуть резче вспыхнул энергетический силовой поток. Бормоча благодарности, устремилась чуть ли не ползком к вожделенному объекту. К моему искреннему изумлению, он был поврежден, а точнее часть проводки в нем отсутствовала, и лежал в странной маленькой лужице. Похоже, отсюда и замыкание... Все отчистив и изолировав, провела диагностику и порадовалась, что наконец закончила.

  Повторно все проверив, отметила еще парочку подобных замыканий – пришлось и остальное зачищать и приводить в порядок, а надо мной довольно вспыхивал 'седьмой' – ну, хотелось в это верить. Еще пару раз останавливалась, гадая, отчего расползается проводка. Заканчивая возиться с очередным проводом, услышала странный звук. Насторожилась и быстро закончила работу, затем села на корточки и всмотрелась в какой-то шевелящийся клубок. Снова возня, а потом странно знакомый писк и серо-коричневая тень стрелой метнулась на меня. В последний момент успела увернуться и откатиться в сторону. С колотящимся сердцем тут же подскочила и напряженно осмотрелась, отступая назад. Какого крибла тут происходит?

  Снова писк и множество злых голодных бусинок-глаз уставилось на меня, а из-за проводов начали высовываться... здоровые такие, зубастые шурки. Ну, все, я не трус, но боюсь грызунов, особенно голодных и способных перегрызть изолированный кабель высокой прочности!

  'Спасите! Помогите! А-а-а-а...' – заорала я, хватаясь за все, что попадалось под руку, и кинулась наутек. Шорох лапок шурков усилил панику и добавил прыти. И, может, все бы обошлось, однако мне на спину прыгнул шурк, я упала на пол и провалилась... в преисподнюю. Ну, это мне так в первый момент показалось, поэтому утробным басом вопила от ужаса и каталась по полу, пытаясь стряхнуть с себя шурка... вдруг он еще на мне?!

  Глаза залил слепящий свет, и в следующий момент я увидела корабельного врача эсара Нута Джаму со странным оружием в руках, напоминающим лазерный меч, а затем почувствовала, что всем телом опираюсь на чьи-то конечности. Подняла голову и увидела Тария Биану, очень свысока на меня взирающего, и в его руке тоже дрожит от энергетического напряжения странный меч. Крибл меня задери, если он нечаянно его уронит – меня пополам разрежет... Я задрожала от страха еще сильнее.

  Сверху, из отверстия кабельной шахты, слышался писк растревоженных шурков. Чуть в стороне метался по полу напавший на меня грызун. Увидев его, я испуганно заскулила, зато мужчины смачно сплюнули (хорошо, на меня не попали!) – так велико было их презрение. Тарий пнул меня под зад, отстраняя от себя, и, сняв с пояса небольшой плазмер, направил на шурка. Хлопок – и горстка пепла на полу, сразу развеявшаяся сквозняком из шахты. От грызуна ничего не осталось. Я мстительно возликовала – зубастику пришел конец! Но взглянув еще раз на мужчин, злобно смотревших теперь уже на меня, сжалась от страха – вдруг и меня сейчас так же, как этого шурка?..

  – Э-э-э, простите, уважаемые эсары... Но там столько шурков, что скоро всей проводке корабля придет конец – это вопрос времени. Эсар Тарий Биана, по приказу эсара Шерана Адивы я устранил неисправность кабеля. Эсар Нут Джама, можно мне проверить настройки сканера, чтобы подтвердить его рабочее состояние?

  На мой торопливый монолог оба отреагировали по-разному. Джама расслабился и удовлетворенно кивнул, зато эсар Биана злобно зыркнул и облил морем презрения – за страх перед шурками, наверное, – и, кивнув врачу, быстро ушел.

  Пока трясущимися от пережитого страха руками возилась со сканером, восстанавливая настройки, Нут Джама уселся в одно из белых кресел и рассматривал меня. Я чувствовала все возрастающие любопытство и интерес, исходящие от него.

  – Скажи-ка мне, ты – тсарек?

  Стараясь быстрее наладить сканер, лишь кивнула головой. Чем меньше болтовни, тем мне же лучше и меньше вероятности, что раскроют.

  – И какой этап линьки? Сколько тебе лет? – не отставал доктор.

  Осторожно скосив глаза, увидела, что Нут вальяжно откинулся на спинку кресла и вытянул длинные ноги, затянутые в светло-серые форменные штаны и обутые в мощные ботинки из синтекса. Подняв взгляд на него, уставилась в глаза, отмечая, что разрез чуть более узкий, чем у других, и уши расположены пониже. Скорее всего, полукровка, хотя кожа у него темно-коричневая. Мое любопытство он тоже заметил, но внешне не отреагировал, по-прежнему ожидая ответа.

  – Второй, эсар. И мне тридцать лет! – только что зубами не скрипела.

  Безволосые брови слегка изогнулись, а сам подался всем корпусом вперед.

  – Я немного знаком с вашей расой, хоть вас и осталось слишком мало, чтобы заострять внимание, но тсареки – выдающийся народ. Насколько знаю, живете так же долго, как и мы – до пятисот лет, если вам, конечно, окружающий информационный эфир позволяет, а он, как мы знаем, предпочитает равновесие... Но не это главное. Что случилось? Из-за чего второй этап начался слишком рано, тсарек?

  Я злобно уставилась на него, но в этот момент увидела, как этот любопытный илишту постукивает ручкой лазерного меча по ладони и очень многозначительно смотрит на меня. Вот зараза, не отстает, давит, и обращение ко мне – не эс, не по имени, а тсарек...

  – Несколько недель назад погиб мой отец, я чувствовал его смерть и это спровоцировало начало трансформации. Зато теперь я взрослый и половозрелый, и не страдаю от последствий неустойчивого гормонального фона, и не совершаю глупых необдуманных поступков... – произнесла с намеком, что как раз именно он сейчас ведет себя неразумно.

  – Даже так, тсарек? – врач хмыкнул и сказал, лениво цедя слова. – Это всеобщее заблуждение, юноша, что спокойный гормональный фон позволяет избежать глупостей. Разумность поведения зависит от другого...

 Он неожиданно заткнулся и уставился на меня. Тоже уставилась ему в глаза, почувствовав, как его эмоции буквально забурлили. Потом врач очень осторожно, вкрадчиво спросил:

 – В каком смысле – почувствовал смерть отца? Слышал, что ваша раса воспринимает и может управлять энергией или ее вибрациями или импульсами... Ну, как-то так... Это правда?

  Я молчала, холодея внутри и судорожно придумывая приемлемый ответ. Джама прищурился и, вцепившись в ручку неактивированного меча, спросил опять:

  – Так это правда? Ты можешь воспринимать чужие чувства?

  Сглотнула, смачивая горло и мысленно пиная себя за глупость. Развыступалась про сообразительность, а сейчас... дура!

  – Правда, эсар, но у каждого из нас разные способности и уровень их реализации. У меня – слишком низкий и настроен только на близких. А таковых у меня больше не осталось.

  Нут Джама посверлил меня подозрительным взглядом, но, не заметив с моей стороны никаких сомнительных телодвижений или эмоций (еще бы – откуда им взяться, если у меня кожа на лице настолько загрубела, что мимики практически не заметно), потерял ко мне интерес.

  – Очень жаль, очень жаль! Может, у тебя есть какие-то жалобы или недомогания? Я бы мог провести...

  – Нет! – тут же резко и жестко ответила, вспомнив о еще одном желавшем изучать физиологию тсареков. – Со мной все хорошо. Вполне здоров. И трансформация – явное тому подтверждение. Эсар, я закончил, аппарат работает. Я могу идти?

  Джама кивнул, провожая меня задумчивым взглядом, а я с облегчением почувствовала, что интерес с его стороны пропал, лишь любопытство чуточку тлело в глубине души, но это уже не так страшно. И поспешила уйти в свою каюту; усталость навалилась тяжелой плитой, и единственным желанием было принять душ и забыться сном.