Боруэлла - Евдокимова Наталья - Страница 26

Я посмотрела вверх, улыбнулась и помахала тёте Наде рукой.

— Боренька! — продолжала кричать тётя Надя. — Ты случайно мой фен не захватила с собой?

— Да! — крикнула я. — Спасибо!

Тут на балконе появился и дядя Миша.

— Эй, рыжее стихийное бедствие! — крикнул он. — Зачем взяла столько наших вещей?

— Это чтобы вы меня не забывали! — крикнула я и ещё раз помахала рукой. — До свидания!

33. Всё начинается заново

— Итак, — сказала я бодро, когда мы завернули за угол. — Давайте искать мне подходящий подвал, где я проживу всю оставшуюся жизнь. С просторной верандой и овощным складом.

— Какой ещё подвал? — удивилась Аня. — Это что, твоё давнее желание?

— Это её последнее желание, — хихикнул Борька, но как-то невесело.

— А куда ещё я пойду жить? — возмутилась я. — На чердак, что ли? Или гнездо себе на дереве совью?

Аня пожала плечами:

— Я же сказала, что ко мне.

— Это значит, что у меня скоро появится ещё один родственник? — поинтересовалась я. — Ты тоже представишь меня своим родителям, как сестру твоего одноклассника, и я после этого буду с уверенностью говорить, что живу в многодетной семье. Я буду декламировать стихи: о, столько братьев и сестёр, хоть одного бы кто-то спёр!

— Дома у меня никого не будет целый месяц, — спокойно объяснила Аня. — Папа с мамой и с братишкой — он ещё совсем маленький, уехали на море. Меня оставили, потому что в школу надо ходить. Так что живи, пока не надоест, — и чуть тише задумчиво добавила. — Мне.

— И как это тебя одну оставили? — поинтересовался Борька. — Мои родители бы так точно не поступили. Скорее уж сами бы остались дома.

Аня тяжело вздохнула:

— Уход за мной поручили бабушке, которую специально для этого вызвали из другого города. Но я попросила маму Вадика позвонить ей и сказать, что я поживу у них.

— И она согласилась? — присвистнул Борька.

— Ещё бы! Мы с ней дружим. И вообще, — добавила Аня уже не по теме и демонстративно всхлипнула. — У меня трагедия. Из-за Эльки я теперь какашка! — тут Аня подняла взгляд и руки в небо и запричитала. — Полгода насмарку! Коту под хвост! Собаке в будку! Радиоприёмнику в антенну!

— Ура! — крикнула я на всю улицу. — Значит, ты снова разговариваешь с Вадиком!

— А от кого я узнала бы, зачем тебя надо спасать и кто ты такая? — уже спокойней сказала Аня. — Когда возникла фраза: «Уводи Эльку из Бориного дома. Все подробности узнай у Вадика. Пусть расскажет всё!», я помчалась к нему на танцы. Когда я позвала его, он чуть в обморок от радости не упал.

— Значит, теперь ты знаешь всё, — сказал Борька.

— Знаю, — согласилась Аня. — Но очень хочу выслушать подробности!

…В доме Ани всё было другим. Другой запах, другая кухня, другой вид из окна. Не появлялся из ниоткуда дядя Миша, не выкрикивал свои смешные и неуместные фразы. Тёти Нади, которая часто звала меня: «Боренька, иди, поможешь!» или «Боренька, пойдём посплетничаем!» здесь тоже не было. И Борьки…

Правда, был большой рыжий кот, который постоянно тёрся об мои ноги — так, что я чуть ли не падала. Кота звали Шуриком. Я, в порыве ностальгии, стала звать его Веткиным, но, к сожалению, прозвище не прижилось. Кота было здорово таскать за шкирку из комнаты в комнату. Он в такие моменты обвисал, будто безжизненный, только моргал и смотрел на меня хитро и жалобно. Через полчаса плодотворного общения Шурик меня укусил и спрятался под диваном.

То, что жизнь с Аней — не сахар, я поняла ещё в первый вечер. Было уже одиннадцать часов, а она, склонившись над тетрадками, готовила уроки. Я сидела рядом на кресле и скучала. К тому же ужасно хотелось есть.

— Я есть хочу, — сказала я, жуя край листочка.

— Я тоже, — сказала Аня, не отрываясь от тетради.

— Ну и? — попыталась я натолкнуть Аню на логическое продолжение мысли о еде.

— Ну и желудок бурчит, — сказала Аня, пожав плечами.

Я ещё раз вкрадчиво намекнула:

— Если что-то приготовить, то эту проблему можно легко устранить…

— Элька, ты гений! — обрадовалась Аня. — Кухня в твоём распоряжении.

— Но как же… Но ты же… — удивилась я до такой степени, что даже не смогла договорить.

— Чего же?

— Ты же девочка, — поучительно сказала я. — А все девочки должны уметь готовить с рождения. Это у них на карме записано жирным шрифтом!

— Ну а ты что ли не девочка, а паровоз со свистком? — спросила Аня. — А я уроки учу.

Я грустно вздохнула и тихо сползла с кресла на пол, где и осталась лежать. Шурик выполз из-под дивана, подошёл ко мне и недоверчиво потрогал лапой. Я дёрнулась, изображая конвульсии. Кот снова убежал под диван, а Аня не обращала на меня никакого внимания.

Спала я беспокойно, хоть мне Аня и выделила огромную комнату с большим мягким диваном. Шурик устроился у меня на ногах и тихонько мурлыкал. Я недовольно сбросила его на пол, тот вопросительно мурлыкнул и запрыгнул на ноги снова.

— Ну и спи себе, — буркнула я.

— Ага, — сонным голосом сказал Шурик. — Уже.

Да, с котами особо не поговоришь. В разговоре они предпочитают междометия или слова не длиннее, чем из трёх букв. А в предложении не используют более одного слова. Странные создания, хоть и забавные.

Несколько раз я просыпалась, чтобы по привычке посмотреть, как там Борька на раскладушке мучается. И — сначала пугалась незнакомой обстановки, а потом вспоминала и грустно вздыхала. А что я могу поделать, если дома у меня никогда-никогда не было, и за несколько дней успела привыкнуть к Борькиному бомбоубежищу? Правда, раньше — до превращения, я вовсе не думала, что отсутствие дома — это плохо…

Я проснулась окончательно, когда солнце нагло светило в глаза. Я накрылась одеялом с головой, но казалось, что лучи пробираются и туда. Пришлось спасаться бегством на кухню. Оказалось, Аня уже проснулась и даже пьёт чай, постоянно скашивая взгляд на книжку.

— Привет, Врулька! — весело сказала Аня, заметив меня. — Топай сюда, босоногое явление!

Я, ещё немного сонная, подошла, тяжело ступая на не согнутых ногах, и спросила:

— Чего?

— А вот чего! — сказала Аня и щёлкнула меня по носу. — Как спалось?

— Плохо, — призналась я. — Надо поставить в комнату раскладушку.

— Ты спать на раскладушке будешь? — поинтересовалась Аня.

— Нет, — скривилась я.

— А зачем тогда?

Я недовольно посопела, потом увидела возле стола Шурика и показала на него пальцем:

— Он сбежал.

Аня улыбнулась и усадила меня к себе на колени. Пользуясь случаем, я заглянула в Анину книжку — неужели опять уроки? Нет! Оказалось, что это моя книжка, которую я от Борьки принесла. Называется «Лоцман», а написал Крапивин. Потому как книжка мне очень понравилась (правда, до конца она ещё не прочитана), я никак не могла оставить её у Борьки! Тем более что у него таких книг две. На всякий случай. Теперь, когда всякий случай настал, у него эта книга осталась в гордом одиночестве. Так ему и надо, надо было три покупать. Книги всегда лучше брать с запасом — для таких, как я, например.

Я хотела было сделать Ане замечание, что воровать у младших предметы, представляющие интеллектуальную и материальную ценность, хорошо, но не в моём случае, но мне вдруг показалось, что я забыла сказать что-то такое… очень важное…

— Чай будешь? — спросила Аня.

— Я не Врулька, а Элька, — наконец вспомнила я.

— «Мальчик, ты тормоз?» — «Петя…» — зачем-то сказала Аня и повторила. — Чай будешь? У нас на завтрак чай с шоколадкой.

— Борька по утрам меня супом кормил, — недовольно сказала я.

— Супа нет. Можешь сделать себе бутерброд.

— Сама? — удивилась я.

— Сама, — спокойно сказала Аня. — Всё в холодильнике. Ножом пользуйся осторожно…

— Знаю-знаю, — сказала я, кромсая вручную сыр.

Шурик подошёл, поднялся на задних лапах и царапнул передней лапой по скатерти.

— Дай, — умоляюще пискнул он.