Обряд Ворлока - Русанов Владислав Адольфович - Страница 40

— Открывай, парень, открывай… — Вульфер чуть-чуть сгорбился, будто к драке изготовился. — А там поглядим, так ли страшен черт, как его малюют.

Вратко беспомощно огляделся. С ума они сошли все, что ли? Уж лучше сразиться с саксами, которые шныряют сейчас по развалинам монастыря, чем бросаться очертя голову навстречу неведомому страху. Ведь там, на поверхности, все просто и понятно. Копья, мечи, стрелы. А что ожидает в глубине, никто не знает. Ну, возможно, Лохлайн с Нехтой догадываются, но они не скажут. Или обычаи не позволяют, или их обычная гордость.

— Ну, как хотите… — сокрушенно тряхнул головой новгородец. — Мое дело — предупредить.

— Предупредил? — резко бросил Лохлайн.

— Да…

— Тогда открывай.

Поняв, что другого ответа он от товарищей не получит — просто удивительно, как они, еще недавно спорившие и пререкавшиеся едва ли не до драки, стали вдруг заодно, — Вратко решительно кивнул.

— Хорошо. Я снесу эту дверь к лешаковой бабке! Только отойдите подальше.

— И не подумаю, — нахмурился Гуннар. — Хочешь сам-один жизнью рисковать?

— Вот-вот… — поддержал товарища Олаф. — Не годится нам от опасности бегать.

— И я что-то староват туда-сюда по подземельям мотаться, — не отстал от викингов Вульфер. — Я тут с краешку посижу. Пускай косточки мои старые отдохнут, пока дело делается.

Динни ши даже не удостоили новгородца ответом. И правда! Будут гордые воины древнего народа унижаться до объяснений перед людьми, которых считают полуживотными.

«Глупцы, — подумал парень. — Или безумцы. А может, просто не хотят меня бросать в беде?»

Неожиданно на душе потеплело. Будто хлебнул горячего отвара прямо из котелка. Все-таки, пока есть друзья, жить легче. Всегда можно рассчитывать на помощь и поддержку.

Он вновь повернулся к плите.

«Как бы ее так похитрее убрать, чтобы поменьше ущерба нанести? Излишне сильное заклинание способно не только посечь осколками всех, кто собрался тут, перед запертой дверью, но и потолок на головы обрушить. А это уж совсем плохо».

Словен вздохнул, затаил дыхание…

Тишина, воцарившаяся в подземелье, прерывалась лишь жалобными постанываниями тяжелораненого динни ши. Остальные молчали. Прислушивались и верили в его, Вратко, успех.

Нужные слова нашлись сами собой. Сложились в строки.

Парню оставалось только произнести новую вису.

Плита под пальцами словена мелко задрожала, загудела на пределе слышимости и… осела кучей серого песка. Будто ее и не было.

Вратко охнул, недоуменно разглядывая испачканные мелкой пылью ладони.

— Умеешь! — крякнул за спиной Вульфер.

— А то! — самодовольно отозвался Гуннар, будто бы волшебство словена было личной заслугой самого кормщика. — Наш Подарок Ньёрда долго отнекивается, зато уж если колдует, то нам потом не стыдно за него.

— Помилуй нас, Господи, помилуй нас, ибо, не находя для себя никакого оправдания, мы, грешные, приносим Тебе, как Владыке, эту молитву: помилуй нас… — прошептал монах.

Новгородец повернулся, отчаянно борясь с желанием заорать во весь голос, заулюлюкать, подпрыгнуть до потолка. Ведь получилось же! Если раньше он сомневался — в самом ли деле исполняется загаданное в висах? — и частенько подумывал, что прослыл ворлоком только благодаря нескольким совпадениям, то теперь… Тут уж точно вышло, что называется, «по слову его».

— Получилось вроде бы… — прошептал парень.

— Скажешь тоже! — хмыкнул Олаф. — «Получилось…» Не могло не получиться! Теперь не вздумай отнекиваться, когда вдругорядь колдовать попросим. А то, ишь ты, выдумал что: не смогу, не выйдет, может, не надо… О тебе еще сказки рассказывать будут, саги слагать! Помяни мое слово!

— Вот уж без саг я как-нибудь обойдусь, — вздохнул Вратко. Перекрестился, чтобы Димитрий не принял его за полного безбожника и чернокнижника. — Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

— Зачем ты поминаешь христианского Белого Бога? — Сильные пальцы Лохлайна вцепились словену в локоть, бесцеремонно отодвинули его с дороги. — Ты хорошо справился и без его помощи. Пропусти теперь вперед воинов.

«Тоже мне воин, — подумал Вратко. — От горшка два вершка, а туда же».

Но вслух не сказал ничего. Посторонился, как и требовал динни ши.

Лохлайн нырнул в открывшуюся темноту — жирную, смоляную, поглощающую весь свет без остатка.

— Хоть бы свечку взял! — сокрушенно воскликнул Димитрий.

— За него не переживай, — ухмыльнулся Вульфер. — Народ Полых Холмов темнотой не напугаешь.

— Полых Холмов? — удивился херсонит.

— Ты многого еще не знаешь об Англии, ромей.

— Твоя правда. Мне еще многому нужно учиться.

Гуннар с Олафом тем временем протолкались вперед. Кормщик заглянул в проем.

— Не гоже нам прикрываться коротышкой, который в пупок дышит настоящему бойцу, — пояснил он по-урмански.

— Тихо там что-то… — прошептал Вратко.

— Значит, никто не нападает. — Нехта тоже оказался тут как тут. Он держал заряженный самострел. Холодный прищур единственного глаза сомнений не оставлял — динни ши готов выстрелить в любой миг. На звук. И вряд ли промахнется.

«И все-таки. Почему так долго нет Лохлайна?»

Вратко казалось, что прошло уже очень много времени. Парень успокаивал себя: когда ждешь, мгновения тянутся долго-долго, как ползущая по стеблю улитка. Но тем не менее сердце начало колотиться в ожидании неизвестности.

— Сотворил бы ты свой огонек… — задумчиво проговорил Вульфер. — Свеча-то потухнет вот-вот.

— Не надо пока, — возразил Гуннар. — Себя подсветим. Если там стрелки прячутся…

Тут кормщик понял, что сморозил глупость — откуда стрелки в заброшенном и замурованном много десятилетий назад подземелье? — и замолчал. Потупился и смущенно засопел.

Новгородец оглянулся. Огонек свечи, зажатой в ладони оборотня, дрожал и брызгал мелкими капельками расплавленного сала.

Пожалуй, и правда, придется колдовать…

Голос Лохлайна, прозвучавший под самым ухом, заставил вздрогнуть.

— Никого. Можно идти!

«Подкрался! — с неоправданной злостью подумал Вратко. — Не мог хотя бы кашлянуть?»

Глядя мимо бесстрастного лица динни ши, словен скороговоркой повторил вису, в которой просил солнце дать ему полгорсти огня. Светящийся шар послушно возник над протянутой вперед ладонью. Он получился гораздо слабее, чем в первый раз. Может быть, оттого, что Вратко только что колдовал, а возможно, из-за толщи скал и земли, разделявшей небесное светило и его частичку.

Но, тем не менее, яркости едва теплого огонька хватило, чтобы осветить небольшую пещеру, вход в которую и перекрывала уничтоженная новгородцем дверь. Древние строители потрудились здесь немало. Если в залах королевы Маб сохранялась суровая красота природы: каменные сосульки и столбы, натеки на стенах, промытые подземными потоками ямы и ручейки, даже от обломков скал пещеры расчищались лишь в том случае, когда без этого было не обойтись; то здесь зубила и резцы каменотесов потрудились на славу. На глазок комната, шагов десять в поперечнике, выглядела совершенно круглой. Ровные стены и потолок куполом, которые заставлял припомнить часовни и базилики христианских церквей.

— Это не работа друидов, — покачал головой Вульфер. — Скорее всего, монахи святой Хильды постарались.

— Зачем? — недоуменно пробормотал Олаф. — Разве жрецы Белого Бога творят молитвы в подземных укрывищах?

— Творят, северянин, — назидательно произнес Димитрий. — Примером тому тот монастырь, в стенах которого я получил духовное напутствие на подвиг во имя Веры… В народе так и зовут его: пещеры Святого Климента. Говорят, первые кельи вырубили еще при жизни священномученика. А также первую церковь построили. В честь Святого апостола Андрея Первозванного. Потом их расширили, достроили церкви на поверхности, связали подземным ходом с крепостью Каламита…[83]