Звезды под дождем (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 11

В половине девятого лагерь выстроился на утреннюю линейку. Председатель совета дружины — неторопливый очкастый Серега Лавров — остановился перед старшей вожатой.

— Отряды к подъему флага готовы. Настроение бодрое, — сообщил он. — Происшествий нет. На рассвете сводный отряд барабанщиков принял в пионеры Вальку Бегунова. Рапорт сдан.

Вожатая смотрела на него удивленно и вопросительно, готовясь что-то сказать. Но Лавров, невозмутимо блестя очками, уже опустил поднятую для салюта руку.

— Не Вальку, а Валю, — сказала вожатая. — Рапорт принят. Вольно.

РАССВЕТ. АНДРЮШКА

Валька проснулся от боли. Во сне он прижал щекой палец и стянул с него бинт.

Боль была не такая, как вчера. Она теперь не жгла, а словно разъедала. Валька осторожно коснулся пальца подбородком. Почувствовал влажный лоскуток лопнувшей кожи и поморщился. Он торопливо нащупал на подушке трубочку бинта и, чуть дыша, протолкнул в нее палец. Боль стала успокаиваться, но еще давала себя знать мягкими затихающими толчками.

Валька передохнул и повернулся на спину.

Окна были темными. Сквозь просветы в ледяных узорах Валька видел звезды. Каждая звезда висела в середине холодного туманного пятнышка.

«Часов семь, — подумал Валька, — или полвосьмого».

Он сосчитал до трех, сбросил одеяло и прошлепал к столу. Нащупал кнопку грибка. От неожиданного света окна сделались блестящими и непрозрачными, как черная клеенка. Только по краям зеленовато искрились морозные разводы.

За тонкой стенкой зашевелился отец.

— Валька, ты уже? Спал бы…

Валька взглянул на будильник.

— Скоро восемь. Папа, я на колонку…

Это была его обязанность. Вернее, привычка. Он каждое утро приносил два ведра воды. Правда, наливал их не доверху: ведра были большущие и, кроме того, тащить их приходилось в растопыренных руках, чтобы ледяная вода не плескала в валенки. Когда Валька добирался до крыльца, руки и плечи у него просто стонали. Но он все равно любил эти водяные прогулки.

Вальке нравились неяркие зимние рассветы. Снег и небо в это время были очень синими, а дома казались черными, и в них светились квадраты разноцветных теплых окон.

Стараясь не грохнуть ведрами, Валька выбрался в сени. Синее утро уже просачивалось в щели. Валька вздохнул и закашлялся: резкий холодный воздух оцарапал легкие. В сенях вкусно пахло зимой: снегом, смазанными лыжами и мерзлым выстиранным бельем, которое было развешано под потолком.

Валька отбросил крючок и толкнул дверь. Он увидел сиреневый снег, черные ветви над забором, а левее — темные громады новых домов. В сумерках казалось, что дома стоят не за дорогой, а прямо перед Валькой. Они сливались с забором. Окна горели редко: было воскресное утро и во многих квартирах еще спали.

А Вальке спать совсем не хотелось! Он поставил ведра на крыльцо и двумя пинками сбросил их в снег. Тра-тара-ра! Бах!

Нынче солнце встает очень рано,

Нынче день будет длинный и ясный.

Ты послушай — гремят барабаны,

А они не проснутся напрасно!

Солнце в декабре встает совсем не рано. Просто Валька чувствовал: будет хороший денек.

Над крышами больших домов небо начинало светлеть, и антенны телевизоров прорисовывались в нем черными штрихами. Они были похожи на модели планеров, еще не обтянутые бумагой.

— Только попробуйте улететь! — сказал им Валька. Подхватил ведра и вышел за калитку.

Колонка находилась в конце квартала. Она торчала у синей снежной дороги и была похожа на озябшего карлика с фантастически длинным носом и в матросском берете с помпоном. Обычно карлик скучал в одиночестве: почти во всех соседних домах был водопровод.

Но сегодня рядом с колонкой Валька увидел закутанного человечка. Малыш повесил на кран ведро и копошился у рычага.

— Андрюшка, — сказал Валька.

Валенки малыша скользнули по выпуклой наледи, которая окружала колонку. Он выпустил рычаг, покачнулся и встал прямо.

— Не работает, — объяснил он. — Видишь, Валька, я нажимаю, а вода не бежит.

Валька лег животом на рычаг. Лязгнуло железо, и на этом дело кончилось.

— Вот видишь, — озабоченно повторил Андрюшка.

— Подожди, — сказал Валька.

Колонка начала мелко вздрагивать. Отозвалась булькающим кашлем. Потом в ней захрипело, заклокотало, и вдруг упругая струя грянула по ведерному дну.

Полведра набралось в три секунды. Валька выпрямился, и рычаг скакнул вверх. Колонка обиженно фыркнула, погудела и успокоилась. Валька сказал:

— Такой у нее характер.

Андрюшка взглянул на колонку с уважением и потянулся к ведру.

— Подожди, сниму, — сказал Валька. — Утащишь столько?

Андрюшка приподнял ведерко.

— Я больше могу.

— Хватит, — решил Валька. — Тебе же на третий этаж тащить. — И спохватился: — Андрей! А ведь у вас же водопровод!

— Да… водопровод, — как-то нерешительно сказал Андрюшка. — Он только булькает, а из крана пузыри идут. А умываться ведь надо. И чай кипятить. Много надо.

— А кроме тебя, никого нет, чтобы воды принести?

— Есть… А я ведь тоже есть.

— Ну еще бы. Ты, конечно, есть… Да оставь ты пока ведро!

Андрюшка послушно опустил ведерко и выжидательно глянул на Вальку. В меховой шубенке и большой лохматой шапке он казался полным и неуклюжим. Но Валька-то знал, что в теплую одежду закутан узкоплечий, худенький первоклассник.

Валька стал наполнять свои ведра. Он наливал воду почти доверху. Что же было делать? Не тащить же при Андрюшке по полведра…

— Пойдем, — сказал он.

— Куда?

— Ну, не кудахтай. Сам же говорил: умываться надо, чай кипятить. Вот и будете кипятить.

— Ну, Валька… — без всякой радости проговорил Андрюшка. — Не надо. Я сам.

— Ты сам, а я тоже сам. Хуже тебе, что ли?

Андрюшка две секунды размышлял. И вдруг обрадовался:

— Правда, пойдем! Ты и я. — Он словно о чем-то вспомнил или что-то задумал. Но было еще не очень светло, и Валька не разглядел его лица.

От колонки до Андрюшкиного дома столько же, сколько до Валькиного. Но ведра-то были почти полные. Руки просто чуть не оторвались. Левое ведро зацепилось кромкой за штанину, и вода ледяным языком скользнула за голенище валенка. Валька зашипел от досады и холода.

— Что? — спросил Андрюшка, не оглядываясь. Он усердно тащил свое ведро впереди.

— Ногу промочил, — буркнул Валька.

— Я тоже, — утешил Андрюшка.

Пока Валька по одному втаскивал ведра на третий этаж, Андрюшка терпеливо ждал у двери. Дождался и толкнул дверь плечом:

— Мама, я пришел! И еще Валька пришел!

Вальке стало неловко: будто в гости напросился.

Раньше он приходил сюда только два раза, и тогда никого, кроме Андрюшки, в квартире не было. А его родителей Валька видел лишь издалека, на улице.

Он поставил ведра в маленьком, ярко освещенном коридоре и подумал, что хорошо бы теперь сбежать. Но без ведер не сбежишь.

— Валька пришел! — вновь жизнерадостно сообщил Андрюшка.

— Не труби ты, — прошептал Валька. Из комнаты шагнул Андрюшкин отец. У него были лохматые брови, большой лоб с залысинами и широкий, какой-то удивительно добрый подбородок. Человек этот сказал смеющимся голосом:

— Хороший день начинается с хороших гостей. Здравствуй, Валентин. — Он протянул большую ладонь.

Валька зубами сдернул заледеневшую варежку и неловко подал руку.

— А это что? — Андрюшкин отец увидел ведра.

— Вода, — тихо сказал Валька. И подумал, что все получилось глупо. Обошлись бы и без его помощи.

— Ага… — протянул отец. — Ну конечно… — И спохватился: — Пошли в комнату! Светлана, смотри…