Мальчик со шпагой (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 57

Кто хочет, тот добьется: скакал, скакал Андрюшка и все же добрался до старой Франции, а там в таверне "Жареный петух" повстречал Атоса, Портоса и Арамиса.

Сначала доблестные мушкетеры не приняли всерьез храброго малыша. Они долго хохотали, когда Андрюшка попросился к ним в товарищи. И было очень смешно, как Андрюшка пытался доказать, что он уже большой, показывал шпагу и шпоры. А потом стало не только смешно. Андрюшка сделался похожим на растрепанного, но боевого петушка. Олег снял крупным планом его лицо, и на экране все увидели Андрюшкины глаза. Это были глаза обиженного мальчишки, над которым хватит смеяться. Лучше не надо смеяться. Себе дороже.

Андрюшка с размаху рубанул шпагой по столу и швырнул под ноги мушкетерам берет.

Через полминуты господа мушкетеры убедились, что проволочная шпага — совсем не шуточное оружие. От полного конфуза их спасло только нашествие кардинальского патруля. Вот тут-то мушкетеры и Андрюшка объединились и всыпали гвардейцам перца и соли!

И все сразу забыли о нелепых Андрюшкиных валенках, о плаще из теткиной косынки, о детском бантике у воротника, когда мушкетеры вручили ему боевую шпагу. Было совсем не смешно, было здорово, как он взял и стиснул клинок…

Но это — лишь начало фильма. А впереди еще съемки. Длинный рассказ о приключениях мушкетеров, Андрюшки и короля.

У семилетнего короля жизнь тоже была не сахар. Кардинал, очень похожий на месье де Раздолбона, каждый день изводил его длинными лекциями о хорошем поведении, а мамаша-королева (весьма напоминающая Андрюшкину тетку), чуть что, лупила его величество длинным веером и ставила в угол. Там, среди сырости и паутины, висела специальная доска с надписью: "Угол для Его Королевского Величества".

Долго терпел маленький король эти безобразия. Но когда подлый кардинал украл любимую королевскую игрушку — заводной паровоз, терпение Людовика лопнуло. Он тайно позвал мушкетеров и запросил о помощи. Вот тогда-то все и началось!

Короля поручили играть маленькому Вадику Воронину, у него это получалось. Генка Кузнечик взял роль Арамиса, Алеша Смирняков — Атоса, а Володя Огоньков — Портоса. Учителя де Раздолбона и коварного кардинала играл один человек — Валерик Воронин. А роль королевы и Андрюшкиной тетки пригласили исполнять Наташу. Кого же еще?

Наташа сначала согласилась. Но тетка и королева получались у нее слишком добрыми. Сразу было видно, что она обижает ребят не по правде. Серёжа сказал Наташе:

— Меня все время воспитываешь, а тут не можешь.

— Тебя — за дело, — огрызнулась Наташа. — А Вадика и Андрюшку жалко.

И вдруг предложил свои услуги вечный неудачник Андрей Ткачук. Тут ему повезло. Едва он напялил длинное платье с оборками, надел жестяную корону и заговорил голосом старой дамы, все поняли: это то, что надо.

— Ваше величество, — поджав губы, произнес Ткачук. — У вас опять порваны штаны! Фи… Пусть ваше величество изволит стать в угол и не выходит, пока мое величество не изволит разрешить… а то как врежу веером, будешь знать, обормот!

Наташа уступила корону и осталась заведовать костюмами.

Серёжа тоже не снимался. Ему нравилось возиться с пленками, устанавливать декорации, проводить репетиции схваток между гвардейцами и мушкетерами. А играть кого-нибудь он, по правде говоря, и не решился бы. Стеснялся как-то…

Снимали "Трех мушкетеров" только по воскресеньям. В другие дни было нельзя: ребята учились в разные смены, всех не соберешь.

Ждали весенних каникул. А еще больше ждали лета, потому что многие сцены снимать надо было "на натуре" — в саду, который изображал дворцовый парк, и на берегу пруда (будто на берегу моря).

Была у Олега мысль: договориться, чтобы на втором этаже освободили кладовые, а помещение отдали ребятам. Там вполне можно было устроить библиотеку, а главное — кинозал.

— Мы бы всех окрестных ребятишек на премьеру "Мушкетеров" собрали, — говорил он. — А потом регулярные киносеансы устроили бы. Мультфильмы у нас есть, могли бы и сами еще что-нибудь снять. И библиотеку для всех открыть можно…

Скоро известие о ребячьем кинотеатре разлетелось по ближним дворам и школам.

Ленька Мосин сообщил:

— Лысый говорит, что его парни будут всех караулить и лупить, кто к нам станет ходить.

— А вы что? — с интересом спросил Олег.

— Мы с Гарцем его три квартала гнали, — объяснил Мосин. — До самого дома. А там его мамаша выскочила. У нее голос, как у динамика на вокзале…

После стычки с домоуправом о верхнем этаже перестали мечтать. Но кино можно показывать и в спортзале, а книги держать в кают-компании.

…Однажды, уже в марте, после удачной съемки Серёжа, Генка и Митя остались, чтобы убрать декорации и рефлекторы с фотолампами.

— Если так дело пойдет, в июне кончим, да, Олег? — сказал Серёжа.

— Может быть, — откликнулся Олег рассеянно.

— Почему "может быть"? Летних съемок всего на неделю, если каждый день снимать.

— Не наделали бы нам к июню пакостей, — хмуро сказал Олег. — Мысль, что бухгалтерия важнее "Эспады", до сих пор сидит в голове гражданина Сыронисского. Вчера опять звонил и грозил устроить здесь ремонт… Знаю я этот ремонт! Для нас он и полкило краски не дал бы. Втащат свои столы и устроят контору.

— А мы их не пустим! — сказал Митя. В гвардейском плаще и шляпе с перьями он выглядел очень по-боевому.

— Маляров сюда ни за что нельзя пускать, — поддержал Кузнечик. — Лучше сами все покрасим. А то они стены замажут, а здесь вон сколько нарисовано… А этот Сыронисский — самый главный начальник, что ли?

— Да нет, конечно, — устало сказал Олег. — Но вредный до чертиков. Особенно если кто-то слово ему поперек скажет… А тут еще союзнички у него объявились…

— Кто? — встревожился Серёжа.

— Ну, те две дамы, которых я на занятия не пустил. Ходят и везде капают: "Ах, чем они там занимаются, если даже посмотреть нельзя? Ах, чему их там учат! Ах, мы тогда к окнам пошли, а окна все одеялами завешены, ни одной дырки. Скрываются они от людей…" Это когда мы с утра пленку просматривали.

— Так они просто дуры, — сказал Кузнечик.

— Это ты понимаешь, что дуры. А они про себя говорят, что очень полезные люди. О воспитании заботятся.

— А чего им от нас надо? — спросил Митя. — Даже непонятно.

— А холера их знает! — в сердцах сказал Олег. — Есть такой тип людей — склочники. Понять склочника невозможно. Пишет жалобы, шепчет, гадости говорит. Вроде бы и себе никакой пользы, и людям жизнь портит… Ну, мадам Сенцова — та хоть понятно, почему жалуется…

— А что Сенцова? — спросил Серёжа.

Олег досадливо поморщился:

— Не хотел я рассказывать… Ну ладно. В конце концов, это всех нас касается. Дело в том, что эта мама Сенцова никак не успокоится. Сначала она своего сына в поликлинику потащила: дайте, мол, справку, что мальчика избили. Это когда ты, Сергей, палкой врезал ему в темном переулке… Ну, в больнице никаких следов избиения не нашли. Тогда она кинулась в милицию. Начала рассказывать, что в "Эспаде" учат запрещенным приемам драки. "Иначе, — говорит, — как мог этот хулиган Каховский отмахаться от троих подростков и свалить взрослого человека…" Имейте в виду: не "взрослого бандита", а "взрослого человека"…

— Ай-яй-яй, Серёжа, — сказал Генка. — Как же это ты? Нехорошо так со взрослыми…

Олег усмехнулся и продолжал:

— В милиции ей говорят: "Правильным там приемам учат. А ваш сын пусть не знакомится с жуликами…" Она и завелась. Еще одну жалобу, более высокому начальству. Дошла до какого-то майора, тот слегка испугался: а вдруг в "Эспаде" и правда что-то запрещенное? Пришлось мне объяснения давать. Целый протокол. Разобрались… А она дальше. Пошла в районо. Там ей повезло.

— Как? — хором спросили Серёжа, Генка и Митя.

— Есть там инспектор по внешкольным учреждениям. Фамилия у него Стихотворов. Отнесся он к мадам Сенцовой с большим сочувствием… А дело в том, что я в январе на учительской районной конференции выступал и проехался по его работе. Ну в самом деле, с одной стороны, требует: работайте с трудными подростками, с другой — заявляет: двоечников к занятиям в клубах и секциях не допускать. Если хотят заниматься, пусть исправят оценки! А где ему руководители клубов найдут трудных подростков с пятерками в дневниках? Об этом я его и спросил…