Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 37

Болваном?

Яр на ходу рванул высокий мокрый стебель, ожёг руку, отшвырнул сорняк с комлем земли на много шагов.

"Ничего не знаю…"

"А наверно, есть на Планете люди, которые знают. Может быть, есть страны и города, в которых не боятся глиняных пришельцев… Или все сдались, как Феликс? Надо идти, искать…"

"А какое ты имеешь право вмешиваться в жизнь чужой планеты?"

"Имею. У меня был сын, его звали Игнатик Яр. Он зарыт в этой планете, имею".

"И что будешь делать?"

Вот этого Яр не знал. Он очень хотел есть, и у него кружилась голова. Не было никакого плана. Не было дома, не было друзей. Был только пистолет с единственным бесполезным патроном и несколько четырёхрублёвых бумажек.

— "Но это лучше, чем ничего", — хмуро подумал Яр.

К полудню он пришёл в небольшой поселок на берегу тихой речушки.

Первое, что он сделал, — отыскал сельскую парикмахерскую. Показываться на людях с двухдневной щетиной — значит вызвать расспросы и подозрения. Молоденькая мастерица оказалась разговорчивой и любопытной. Поглядывая на диспетчерские шевроны Яра, она ворковала, что здесь, в этой деревне, так редко бывают моряки. А откуда моряк здесь появился и куда держит путь? Неужели в пути он (хи-хи-хи) не сумел ни разу побриться? Или он решил отпустить бороду, как у капитана в фильме "Королевский корсар", а потом раздумал?

Яр что-то наплёл в ответ, не очень заботясь, чтобы девушка поверила. Она не поверила, обиделась и замолчала. Дёргала бритвой и сердито прикладывала к порезам едкие примочки.

В тишине стали слышны голоса деревенской улицы: петушиные крики, стрекот мотоцикла, блеяние козы. И ещё — отдалённый ребячий гомон. Весёлый и многоголосый.

— Что там за шум? — спросил Яр с непонятным для себя беспокойством.

— А здесь недалеко школа, — опять оживилась парикмахерша. — Большая такая школа, ребятишки со всей округи. Они сегодня мост ломают…

— Зачем?

— Старый мост. Новый недавно построили из камня, а деревянный, который совсем гнилой, отдали на дрова школе. Вот малышня его и разбирает.

"Станция Мост", — неожиданно подумал Яр.

Никакой станции здесь не было. И мост, разумеется, был совсем не тот. Но Яр заволновался, с трудом дождался, когда кончится бритьё, отказался от одеколона и шагнул за порог, не взяв сдачу у ошарашенной мастерицы.

Он пошёл по тропке вдоль берега, поросшего большой травой с седыми головками семян. Головки уже высохли, семена распушились и слетали на тёмно-зелёную воду. Новый мост оказался рядом, на нём два парня возились с заглохшим грузовиком, их ругали возчики столпившихся на берегу подвод. Яр обошёл телеги и двинулся дальше, на ребячьи голоса.

За купами деревьев, росших у воды, Яр наконец увидел, что происходило на старом мосту.

Этот мост представлял собой дощатый настил на двух бревенчатых опорах, очень покосившихся. Над настилом была возведена для прочности деревянная решетчатая ферма. На её тонких, кое-где поломанных балках висели, качались и скакали десятка два полуголых ребятишек. Они весело вопили и расшатывали сооружение с явной целью обрушить его.

По обоим берегам носились похожие на растрёпанных куриц женщины. Они жалобно и сердито кричали, чтобы немедленно прекратить безобразие. Они грозили директором, письмами родителям, исключением и даже, кажется, поркой.

Яр посочувствовал женщинам и подумал, не вмешаться ли, потому что игра в самом деле была опасная. Но тут мальчишки — по одному и стайками — попрыгали кто в воду, кто на берег. То ли возымела действие какая-то угроза, то ли они услышали предупреждающий треск дерева. Они с хохотом сыпались с моста и спешили от него подальше.

Только один пацанёнок — в жёлтых трусиках, загорелый и блестящий на солнце — стоял на верху решетчатой фермы.

Мост начал скрипеть и оседать. Яр отчаянно бросился вперёд, но не успел.

Ближняя опора смялась, превратилась в кучу прогнивших брёвен. Ферма, лопаясь, затрещала, стремительно осела одним краем в воду. С пушечным грохотом полетели лопнувшие балки.

Но большинство балок выдержало. Решетчатая конструкция уцелела. Она только дрожала и покачивалась. А наверху всё так же стоял мальчишка. В небрежной позе сошедшего с коня кавалериста.

Потом он странно вытянулся, неловко прыгнул в воду, выскочил на берег, кинулся к замершему Яру. Подскочил, отчаянно стиснул его мокрыми руками и ногами, уткнулся лицом в плечо. Зашептал со всхлипами:

— Яр… Ты, да? Яр… Ты нашёл меня, да, Яр?

— Алька…

Глава шестая

АЛЬКА

Яр так и унёс его, вцепившегося намертво, подальше от моста, за деревья. Опасливо оглянулся: не идёт ли кто следом? Никто не шёл. То ли от растерянности, то ли из-за деликатности.

Яр посадил Альку на траву, тот сразу схватил его за руку. Яр сел рядом.

— Ты меня нашёл, — восхищённым шёпотом сказал Алька. — Ты меня искал, да?

"Какая же я скотина", — подумал Яр и сказал:

— Да… Алька… Алька ты мой, как же ты уцелел в крепости?

Он замотал головой так, что брызги полетели с волос.

— Ой, Яр… Я не знаю. Там всё посыпалось, загремело, поехало куда-то — и сразу темно. Даже придавило чем-то, но я выбрался. А потом нашёл какую-то дыру и какой-то длинный-длинный ход… Потом ничего не помню. Кто-то меня подобрал и сюда привёз.

"Почти как Игнатик", — подумал Яр.

— А Данка, а Чита?

— Яр, я не знаю… — Алька глянул потемневшими глазами.— Ты их разве не нашёл?

— Нет… Пока нет… Значит, тебя завалило одного, без них?

Алька чуть смутился.

— Я там отошёл в закуточек такой… ну, по одному делу… Яр, ты боишься, что они не выбрались?

— Теперь думаю, что выбрались…

— А Тик?

"Вот оно, — подумал Яр. — Как ему сказать?"

— Яр, а Игнатик?.. Яр!

…Алька не стал плакать. Только прижался к Яру, будто озяб, и глаза у него сделались большущие и почти чёрные. Яр накрыл его своей курткой. Алька молчал долго-долго. Потом сказал медленно:

— Значит, они в самом деле есть, эти л ю д и, к о т о р ы е в е л я т… Я думал, это сказки.

"Может, не стоило ему говорить? — упрекнул себя Яр. — Но тогда как всё объяснить?"

Впрочем, Алька не был испуган. В его голосе прозвучала даже презрительная нотка — при словах "люди, которые велят".

Потом он опять помолчал и наконец проговорил, наморщив лоб:

— Что-то здесь не так…

— Что, Алька?

— Почему он погиб? Он не мог… Он всегда говорил, что мы доживём до ста лет, он верил. У него всегда получалось то, про что он верил.

— Не всё зависит от нас, Алька.

— Я знаю… Но всё равно… Я вот верил, что ты придёшь. Я давно бы мог убежать и домой пробраться. Там, наверно, мама давно вернулась, меня ищет… А я не уходил, тебя ждал.

— А я и не знал, — виновато, прошептал Яр.

— Но ты же всё равно пришёл!

— Ты молодец, что ждал… Вот если бы Игнатик тоже так же… Если бы не ушёл, — с прорвавшейся горечью сказал Яр.

Алька глянул с удивлением и упрёком.

— Он же не просто так! Он хотел добраться до сухого дерева!

— При чём здесь дерево?

— Разве ты не знаешь? Он решил разыскать нас всех, он хотел точно знать, что мы уцелели. И тогда бы мы опять нашли тебя. И было бы пятеро — и ничего нам не страшно…

— Понимаю… — пробормотал Яр. — Хотя не очень…

Алька терпеливо объяснил:

— На краю нашего города, на пустыре, есть дерево. Мы там играли… Да мы же тебе рассказывали! Помнишь, про свечку? Ну вот. Сначала это было просто дерево, тополь, потом оно засохло, но мы всё равно у него собирались… Это место хоть и далеко от дома, зато наше заветное. Мы так договорились, Яр: если случится что-то важное или если потеряем друг друга — бежать к сухому дереву…