Портфель капитана Румба (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 38

В этот момент в дверь постучали. И возник на пороге… профессор Башкампудри! Гвоздик машинально схватился за пуговицу.

Профессор очень вежливо попросил у госпожи Меа-Маа и господина Юферса позволения погулять с мальчиком. Неделю назад Гвоздик и он, профессор Башкампудри, вели увлекательную беседу о некоторых свойствах Бесконечности, и хотелось бы привести к завершению некоторые возникшие идеи.

Папаша Юферс и тетушка Тонга весьма уважали профессора и полностью доверяли ему. Разумеется, Гвоздик немедленно был отпущен, а профессор удостоен всяческих благодарностей за внимание к мальчику.

Когда вышли из каюты, профессор молча направился по пароходу в уединенный уголок под трапом. Гвоздик — следом. Странно — он чувствовал себя словно в чем-то виноватым…

Здесь, под трапом, никого, конечно, не было. Гвоздик посмотрел на поручни и поежился, вспомнив, как недавно летел с них в океан… и вдруг сжался от испуга: а что, если Кукунда привел его сюда, чтобы вновь отправить за борт. И так избавиться от рабства.

Но тут же Гвоздик прогнал эту трусливую и глупую мысль.

Профессор сел на люк, поддернув на коленях изящные брюки, посадил рядом Гвоздика. Тот искоса смотрел на него и трогал языком родинку-семечко. Профессор Башкампудри поправил белоснежный тюрбан и вздохнул:

— Гвоздик… я должен признаться. Мне очень стыдно, и все-таки это необходимо. Дело в том, что угу никогда не лгут, а я соврал. И теперь мое энергетическое поле сохнет и тает от угрызений совести…

Гвоздик прищурил один глаз, а другим уже с интересом глядел на виноватого Кукунду-профессора.

— Где это ты… где это вы соврали? Когда?

— В то утро, после твоего приключения… Увы, я не направлял клипер «Кречет» к тебе. Это чудо совершилось тогда само по себе… А может быть, вмешались гномы…

— Как… вмешались?

— Они умеют переговариваться друг с другом на очень больших расстояниях, между разными кораблями. Люди тоже скоро придумают такую связь, а гномы это колдовство знают давным-давно… Возможно, услыхали, что ты пропал, и дали сигнал по всем кораблям. А гном на «Кречете» незаметно подправил руль до нужного курса… А я в ту пору был ужасно растерян и забыл все волшебство, не знал, где тебя искать…

Гвоздик почему-то смутился и не смотрел на профессора. Снял бескозырку, надел ее на колено, покрутил туда-сюда. Потом сказал:

— Ну и ладно… А заметил в воде меня все-таки Вася… Капитан Аполлон Филип-по-вич подарил ему свои серебряные часы. Я думаю, не зря…

— Не зря… А я достоин всяческого поношения, и не будет мне покоя, если ты меня не простишь… — в голосе Кукунды прорезались восточные нотки, как у муэдзина.

— Да ладно… — Гвоздик ежился, вертел на колене бескозырку и от неловкости шевелил в новых сандалиях пальцами. — Чего уж теперь… Все равно все хорошо кончилось.

— Для всех, кроме меня! — горько сказал Кукунда. — Как мне теперь смотреть в глаза другим угу? Если ты не простишь…

— Да бросьте вы, я не сержусь, — быстро и смущенно проговорил Гвоздик.

— Правда??

— Честное моряцкое…

— Какое счастье… — выдохнул Кукунда. — Я будто родился заново! Я как совсем крошечный угу, который вылетел из цветка доисторического лотоса и смотрит ясными глазами на открывшийся ему неведомый мир… Спасибо тебе сердечное…

— Да ладно, чего там… — опять сказал Гвоздик, водя пальцем по золотым буквам на ленте.

— А теперь… — вздохнул Кукунда-профессор, — мы должны попрощаться. Чтобы я вновь не впал в соблазн современной жизни и случайно не подвел тебя. В общем, во избежание новых неприятностей… Придумывай срочно желание, и кончим на этом!

— Но я не знаю… — робко сказал Гвоздик.

— Нет уж, давай, — тихо, но твердо потребовал Кукунда. — Тянуть дальше просто опасно.

— Ну, тогда… — Гвоздик поскреб в затылке и спросил нерешительно: — Может, вы сделаете, чтобы дядя Ю и Маа больше не пасли меня так… будто неразумную овечку…

— Да это и без того скоро кончится! Зачем тратить волшебство на такие пустяки! А кроме того…

— Что?

— Не лишай радости заботиться о тебе тех, кто тебя любит.

— Какая же это радость? Они боятся так, что мучаются!

— И все равно радость… — вздохнул Кукунда. — Когда-нибудь поймешь…

— Тогда я не знаю… Ох, вот что! Сделайте, чтобы дядя Ю и Маа никогда не болели и жили долго-долго!

— Это и так будет, без колдовства. У них прекрасное здоровье. Не тревожься… Все, кого ты любишь, будут жить долго. И даже твой приятель Джекки Тимсон, которого ты забыл, но который тебя помнит и ждет…

— Вовсе я не забыл! Я ему… кокосовую маску подарю! Рожа такая смешная, из скорлупы вырезанная! Я ее специально для этого с Нукануки везу!

— И в старой школе, где ты учился четыре года, тебя помнят…

— Вот хорошо!.. Тогда, может быть… сделать так, чтобы у нас получилось все-все, как задумано? Пусть будет настоящий пароход! И чтобы там музей и…

— Вот чудак! Ты же отказался от груды золота. А теперь хочешь, чтобы все тебе на блюдечке… Пароход будет и так, без всяких чар, надо только похлопотать и поработать. А без этого какой интерес?

— Никакого… — кивнул Гвоздик.

— Все получится, как задумано, — немного устало объяснил Кукунда. — Потому что ты отыскал клад капитана Румба, а дядюшка написал свою книгу. Вы заработали свое счастье. А чтобы не потерять его, надо стараться дальше. Без этого все равно удачи не будет, и целая армия джиннов не поможет… Ну, загадывай желание! И я полечу…

— Чего вам здесь-то не живется? — с досадой сказал Гвоздик.

— Потому что как на привязи, — тихо ответил Кукунда. — И все время ждешь: вот-вот эта жизнь кончится…

Гвоздик снял пуговицу, покрутил на шнурке и кинул за борт.

— Вот и нет никакой привязи…

— Что ты сделал!!

— А что? — слегка испугался Гвоздик. — Вам разве хуже?

— Мне — замечательно! А тебе… Ты лишился волшебной возможности!

— Ну ее на фиг, — насупленно сказал Гвоздик. — Одна морока только. И мне… и вам.

— Значит, ты насовсем отпустил меня?

— Ну, вы же сами видите…

— О господи! — счастливо простонал Кукунда. — Вот радость-то небывалая! Ты даже не представляешь! Ведь угу становится полностью свободным только тогда, когда человек по доброй воле отпускает его!.. Теперь я могу жить вольно! Как люди!..

— И ухаживать за дамами, — тихонько ввернул Гвоздик.

— Что-что?

— Да нет, я так… Только с Маа вы уж не любезничайте слишком часто.

— Ладно, ладно… Ох, ну неужели это правда случилось? Четыреста тысяч лет ждал…

Кукунда вдруг притих, подпер щеки ладонями…

— А куда вы теперь отправитесь? — осторожно поинтересовался Гвоздик.

— Куда угодно! Я вольная птица!.. А крыша над головой и деньги для меня не проблема. Легкие чудеса я всегда могу творить без посторонних желаний… Гвоздик…

— А!

— У меня такая мысль… А что, если я поселюсь в Гульс-тауне? И когда у вас будет пароход, я стану выступать на нем перед гостями, фокусы показывать? Из меня получится неплохой артист, уверяю!

— Конечно! Дядя Ю будет очень рад…

— А ты? — нерешительно спросил Кукунда.

— Ну, и я…

Они посидели, помолчали. Кукунда вдруг усмехнулся:

— Вот ведь… Случилось небывалое счастье, а на душе вместо ликования какая-то печаль… Может, оттого, что я слишком долго ждал. Или оттого, что счастье это — сверх всякой меры и потому боится бурной радости…

— Может быть, — согласился Гвоздик. — А у меня вот печаль без всякого счастья. Влетит мне от дядюшки Ю…

— За что?!

— За пуговицу.

— Какая чепуха! Я сделаю тебе в точности такую же! Только не волшебную.

— Правда? Тогда, если можно, сделайте две! Я одну подарю гному, Чаю-с-Лимоном. Я обещал…

В этот момент шевельнулась под ними крышка люка, снизу постучали. Гвоздик и Кукунда вскочили. Крышка поднялась, из-под нее показалась бородатая голова в полосатом колпаке.