Лужайки, где пляшут скворечники (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 14

Голован придумал звездный компас — там были две стрелки. Одна все время показывала на Всемирную ось, а вторую Голован установил сам — в направлении нужного курса. Потому что иначе невозможно было понять: куда направлять клипер? Только рулевой нацелится бушпритом на какую-нибудь звезду, а она р-раз — и уже свистнула вдоль борта, исчезла за кормой.

Мы часто собирались кружком на носу, на полубаке, где лежали желтые, из светящегося волокна, бухты канатов. Коптилка обязательно появлялся с нашим любимым Аликом, прижимал его к матроске. Алик тоже был как бы в морской форме — в тельняшке… Доня приносил аккордеон. Он играл сочиненную здесь, на корабле, дурашливую песенку:

Никакого сандаля там не было, да и пара из носа тоже (и даль — не морская). И вообще полная белиберда. Но она веселила нас, и мы сочиняли куплет за куплетом. Такие стихи придумываются бесконечно.

И был еще припев, его срифмовала Аленка:

Это уж вроде бы совсем ни к селу ни к городу. Во-первых, надо говорить не «на полу», а «на палубе». Во-вторых, при чем тут вообще юла-пчела? И все-таки мы весело голосили припев — он казался нам подходящим. «Пчела» — потому что палуба отливала восковой и медовой желтизной. А еще Голован сказал, что в звездном компасе («компасе» — говорили мы все) есть юла. Такой особый волчок, он помогает держать нужное направление. Называется «гироскоп».

Но мы не только голосили нашу мореходную песню. Иногда просто беседовали. О том, что за планета нас ждет, много ли там собак и… нет ли кого-нибудь еще? Может быть, она такая, что следует там поселиться навсегда? Что мы забыли на астероидах? Только заросли «Венериного башмачка» немного жаль, но Минька взял с собой семена.

На палубе собирались не все. Рулевой оставался у штурвала, а Веранда обычно сидела в своей каюте. Мне или вахтенному штурману (Головану или Кирилке) полагалось быть на капитанском мостике, на корме. Но так ли уж это обязательно? Можно командовать и с полубака. Да и что могло случиться в этом ровном плавании-полете?

Но однажды оказалось, что случиться — может.

Нас атаковал метеоритный рой. Свистящие камни изодрали верхние паруса, перебили два рея и фор-брам-стеньгу. Ух, мы перепугались! Хорошо, что атака была короткой.

Я за несколько минут залатал парусину и срастил поломанный рангоут. У Миньки каменным осколком разодрало щеку и плечо. Конечно, он мог бы очень скоро вылечить себя сам, но Аленка и Локки повели его к Веранде. Та сумрачно обрадовалась. Наконец-то ей — корабельному доктору — нашлась работа…

После этого случая мы решили быть бдительней и строже соблюдать дисциплину. Хотя как убережешься от залпа встречных метеоритов? Защитное поле впереди стремительного корабля не поставишь, клипер увязает в нем, как в киселе, и моментально теряет ход…

А один раз случилась буря. Вроде морской, только, наверно, пострашнее. Ровный пассат превратился в бешеные вихри космических излучений. Пространство вздыбилось грудами магнитных, гравитационных и всяких других полей. Нас мотало, швыряло, вертело в чудовищных черных воронках. Я успел убрать паруса, но такелаж лопался, рангоут сыпался сверху, как бревна, которые уронили с крыши строящегося дома…

Наверно, неподалеку столкнулись два скопления галактик, и это нарушило структуру пространств.

Казалось, космический ураган растерзает клипер, а нас раскидает по разным граням Великого Кристалла и никогда мы больше не увидим друг друга. Локки опять громко заревел — как при прощании с Кирилкой.

Спас корабль и всех нас Доня Маккейчик. Он кое-как добрался до своей каюты, выволок оттуда аккордеон и растянул меха…

Я не знаю, не помню, что это была за музыка, только она окружила корабль прозрачной сферой. За пределами этого шара буря бесновалась по-прежнему, а вокруг нас возникла тишина. Спокойствие. Так рядом с кораблем утихают бушующие волны, когда за борт выливают бочку масла (я читал про такое).

Мы долго висели внутри шара, который подрагивал под натиском урагана. И наконец дождались — космическая буря стала утихать… Стихла совсем. И Доня своим аккордеоном рассеял защитную сферу.

Ого-го, как потрепало наш клипер! Я несколько часов прилаживал обратно стеньги и реи, протягивал от них новые тросы и канаты. А Голован чесал в затылке и ругался сквозь зубы. Оказалось, что вдребезги разбит звездный компас, а гироскоп от него унесло в… Голован оглянулся, нет ли рядом Аленки, Веранды и Кирилки, и конкретно сказал, куда унесло несчастный волчок.

— А новый разве нельзя придумать?

Голован сказал, что можно. Только все равно придется рассчитывать курс заново, потому что буря забросила нас… в общем, туда же, куда и гироскоп.

— Главный штурман Голован, ведите себя прилично, вы на капитанском мостике, — строго сказал я.

Мы посмеялись, и он пошел управляться со своими штурманскими делами.

И, конечно, управился. И мы прежним курсом помчались дальше.

Теперь, после урагана, мы были даже довольны. Досталось нам крепко, но что за корабельное путешествие без бурь и приключений!

Оказалось, что приключения не кончились. Когда я сменился с вахты и уступил мостик старпому Кирилке, из космической черноты грянул залп!

Разнесло фигурное ограждение полубака. Расщепило тонкую приставную трисель-мачту у грота. Свистнуло над головами.

— Тревога! — заорал я.

Кирилка — он же вахтенный командир — тоже закричал. Звонко и бесстрашно:

— Все по местам боевого расписания! Коптилка — к орудиям!

Доня метнулся к бортовому прожектору, тот, к счастью, не пострадал. Широкий луч ушел в звездную темноту…

С подветра, в кабельтове от нас, тем же курсом, что и мы, мчался корабль.

Он был почти неразличим. Потому что такой же черный, как межзвездная тьма. Но все же мы поняли — именно корабль. Прожектор высветил ряд блестящих бортовых орудий и размалеванную фигуру дракона под бушпритом. Сделался различимым и серый флаг с заковыристым иероглифом.

А потом луч выхватил из мрака пиратского капитана.

Это был Рыкко Аккабалдо!

Да, мы сразу узнали его, хотя злодей и принял другое обличье. У него было теперь почти человечье толстое туловище, укрытое сверху до пояса как бы копной черной растрепанной соломы — такие волосы росли на его башке. Сквозь них светились багровые глаза и торчал похожий на дыню нос.

Рыкко потрясал волосатыми кулачищами, как пират Бе-налис в старинном фильме про Айболита. Наверно, он подсмотрел этот образ в наших снах и теперь подражал.

— Гы-ы! Ха-ха! — заорал Рыкко на все окрестные пространства. — Вздумали удрать, лягушки паршивые? От меня не уйдете! Сейчас вам будет окончательный и последний конец!.. Огонь!