Завещание предков (СИ) - Стрелков Владислав Валентинович - Страница 54

— И где твоя рать? Мы её не видим. А Велесова, мы слышали, язвили смертельно.

Я тронул коня и встал рядом с Бравым.

— Кто это сказал, что я при смерти? Вот он я, Велесов. Со мной боярин Кубин Матвей Власович. Если ослепли на глаза, то пусть выйдет кто-то один, который знает нас в лицо.

Кубин подъехал к нам, и мы стали ждать. Внутри башни завозились, и с башенного выступа выпала верёвка. По ней вниз спустился ратник и подошел к краю рва. Вгляделся и пробормотал:

— И вправду дед Матвей.

Обернулся и крикнул:

— Это наши, отворяйте.

Мост, служивший одновременно и воротами, стал медленно опускаться. Бравый усмехнулся:

— Заперлись, поди, сидят и дрожат в крепостнице. Наверно, их напугала та сотня, что на нас налетела у Ключей.

Кубин покачал головой:

— Не говори ерунды, Иван. Там ратников осталось дай Бог две сотни, включая новиков и стариков. Остальных хоть и много, но это простые люди — смерды, ремесленники и приказчики купцов. С такими силами крепостницу не удержать. Вот и сидят взаперти.

Мост опустился, и мы въехали в крепостницу. За внутренними воротами нас встречало много народу. Смотрели с тревогой и надеждой. Сюда уже дошли слухи о трагедии на поле у Больших Ключей. Медленно раздвигая толпу, мы поехали в сторону детинца. Остановились только у края площадки. Кубин обратился к одному из ратников:

— Степан Григорьевич, позаботься о язвленых.

Тот кивнул:

— Не беспокойся, Матвей Власович, сделаю.

Поехали дальше. Подумал, зачем тащить в детинец такую ораву? Обернулся и махнул Демьяну. Когда он подъехал, сказал ему:

— Вот что, Демьян, всех отроков в школу сведи да холопов прихвати, тех, что без хозяев остались. Разместишь их и в детинец приезжай.

— Сделаю.

До самого детинца люди стояли по краям дороги и смотрели на нас. Сердце скребнула мысль, что сейчас я встречу семью Горина. А вдруг они спросят меня, что им сказать? Даже если не спросят, то их молчание тоже яд на сердце. Хорошо простому ратнику — он вернётся домой и сам жене скажет, а тому, кто его на смерть послал? Как в глаза его родных смотреть? Пусть я никого не посылал. Они сами шли защищать свою землю. Пусть тут привыкли к постоянной войне. Но чувство вины всё равно скребло душу. Вот теперь я понимаю, почему так сильно напивался наш военком. Старый вояка, прошедший Афган, с железной волей мужик, но нести похоронки на молодых ребят, сложивших свои головы в Чечне, было не по силам даже ему. Смотреть в глаза матерей, сестёр, жён и детей? А что ответить на немой вопрос отцов?

Всё равно виноват. Ведь знал я, что случится. Подробно читал и изучал тактику ведения войны монгольскими полководцами. И что? А ничего! Возомнил, что смогу переломить историю, смогу спасти город-легенду. Не спас. Погибло много народу. Монголы ушли, чтоб вернуться зимой. Что я смогу сделать, чтобы помешать вторжению? Как перечеркнуть скорбную страницу истории? Много вопросов накопилось. Вечером соберу бояр, выложу им свои решения и заручусь их поддержкой. Только надо подобрать нужные слова и убедить их делать именно так, а Матвей Власович мне поможет.

Ворота детинца были открыты. Рядом с воротами стояли хозяйские холопы. Похоже, нас тут ждали. О том, что вернулись остатки ополчения, знали все. Въехали в просторный двор и спешились. Лошадей тут же увели. Я глянул на крыльцо, там пока никого не было. Может, это и к лучшему? Но только мы двинулись к крыльцу, дверь отворилась, и навстречу нам вышла женщина в черном платке и подросток. Я узнал в ней сестру Горина, Софью.

Она держала объёмный корец. Как только мы приблизились, Софья с поклоном сказала:

— Здравы будьте, бояре. Испейте с дороги доброго квасу.

Я принял корец и сделал несколько глотков. Как всегда квас был вкусен и крепок. Пиву бы такой вкус иметь. Передал корец Кубину.

— Спасибо, хозяюшка.

Софья опустила голову и произнесла:

— Хозяйка Алефтина Михайловна и дочери её в церковь с утра ушли. А я тут по хозяйству приглядываю.

Корец прошел по кругу и опустел в руках Ивана Бравого. Бояре поблагодарили Софью, а она, чуть улыбнувшись, сказала:

— Спасибо за добрые слова, бояре. Проходите в дом. Митяй вас в ваши светлицы проводит.

Мы прошли в дом. Впереди шел Митяй, показывая дорогу, а следом за боярами холопы несли наши вещи, безошибочно внося в светлицы перемётные сумы каждого из бояр. Я зашел в знакомую комнату, в ту же, где обитал в прошлый раз. Вслед за мной внесли мои сумы, и я присел на полати. Дверь закрылась.

Что делать дальше?

А вот что.

Сначала, как и решили, собрать бояр, что пришли со мной, но перед этим обязательно обсудить всё с Кубиным один на один. Чтоб не повторять и не наделать ещё ошибок, всё, что нужно сделать — записать. Составить план и следовать ему. Надо нарисовать карту и нанести на неё все движения монгольских войск, от начала вторжения и до ухода их в степи. И прочее, всё что нужно. А нужно многое.

Мои раздумья прервала открывающаяся дверь. В комнату вошла Софья. За ней холоп внёс мой щит, который я оставил Горину. Холоп поставил его у стены и вышел. Софья подошла и села рядом. Тихо сказала:

— Расскажи, Володимир Иванович, как погиб мой брат.

— Вот смотри, Власыч, этот отряд монгол уходит в сторону Москвы, этот в сторону Владимира. Там он поворачивает к Суздали, как бы охватывая город. Как будто по плану всё происходит. А битву при Сити взять? Со всех сторон целенаправленно идут большие монгольские отряды и почти одновременно бьют по русскому войску.

Кубин вгляделся в карту, где монгольские отряды символизировала нарезанная дольками репа. Он показал пальцем в то место, где я изобразил реку Сить, и сказал:

— А может это быть совпадение? Так синхронно действовать армия не может без постоянной связи. Просто те отряды, как ты сказал, темника Бурундая, и так шли на соединение с Батыем от Галича. Ну и вышли случайно к стоящему русскому войску.

— Погоди, Власыч, я не о том. Верней, и о том, но посмотри — как синхронно всё делается. И это неслучайно, как ты говоришь. Батый, скорей всего, от разведчиков, узнаёт, что русские войска скапливаются в районе реки Сить, и рассылает гонцов. Далее, все отряды целенаправленно двигаются к нужному месту. Как в шахматах — фигуры расставили, ход сделан, шах и мат. Но это как раз доказывает, что они знали, причём очень хорошо знали местность. А возможно это стало после того, как была проведена летняя разведка.

— М-да, похоже, ты прав. И что ты предлагаешь сделать? Сил-то у нас мало.

Тут Кубин прав. Сил мало. Удалось собрать только чуть больше трёх сотен ратников. Это не считая отроков, которых пополнилось в школе до ста пятидесяти. Правда, вернулись не все бояре, что были отпущены до своих вотчин. Не вернулись бояре Бедата, Стастин, Макаров и ещё многие. До сих пор нет братьев Варнавиных. Зато пришел Лисин Макар Степанович и привёл с собой двадцать ратников, пять сыновей боярских, остальные холопы. Борис Велесов с Заимки прислал ещё десяток ратников и пятнадцать отроков в Вершинскую школу. Сам обещал быть позже. Но где взять ещё народу? Эх, я надеялся на большее.

— Может, всё-таки обратимся к народу?

Дед Матвей прожал плечами:

— Можно и обратиться, но будет ли толк? Сколько надо обучить. Возьми отроков — стрелять не все умеют, меч или хотя бы саблю в руках правильно держать — ещё больше. А бояре? Сколько их убеждать пришлось, что им бою новому учиться надо?

— Да, ты прав. Но нам хотя бы десять сотен ратников надо. Сам сказал — из того, что есть, даже маленькое каре не получится. Минимум три-четыре сотни в каре. Плюс конница и лучники. А у нас только-только три с небольшим сотни.

Я смахнул нарезанные кусочки репы и свернул карту. Сложил и сунул в сундук. Карту эту мы рисовали с Кубиным весь день. Взяли грубую выбеленную холстину и нарисовали примерное расположение рек и городов на них. Получилась классическая карта древних лет. Неточная и примерная. А что делать? Невозможно запомнить все реки — их великое множество. А города? Современные, что мне постоянно лезли в голову, тут не к месту, а те, что в этом времени, я не совсем помнил, где они точно находятся. Начали с Рязани, Москвы и Владимира. Дополнили Юрьевцем, Дмитровым и Костромой. Дорисовали Козельск, когда вспомнили, как его Батый назвал «Злым». На карту постоянно что-то дорисовывалось. Так что дополнения вносились постоянно, как только кто что-нибудь вспоминал.