Стрела архата - Михайлов Сергей - Страница 14

— Как же тебе удалось заполучить у нее адрес? — спросил Чудаков. — Опять единство взглядов и идей?

Виталик кивнул и виновато улыбнулся.

— К сожалению, ради святого дела мне пришлось пойти на этот грех, — грустно произнес он. — Я воспользовался популярностью НФ среди местного населения и сказал ей, что ее муж нужен мне по очень важному делу, связанному с неким проводимым Народным фронтом мероприятием. Кстати, мероприятие действительно намечается, и в этом я ее не обманул. И теперь я, друг мой Максим, глубоко страдаю. Спекуляция на таких вещах… знаешь…

— Брось, Виталик! Согласись, что этот обман с лихвой окупается благородством нашей цели, — попытался успокоить его Чудаков.

— Да, да, я все понимаю. И все же… Ладно, оставим эмоции. Главное — у нас есть зацепка. Вот она. — Виталик протянул Чудакову записку с адресом. — Теперь ты вернешься в Москву не с пустыми руками. Советую тебе передать эту бумажку в милицию — этому твоему знакомому… как его?..

— Щеглову, — подсказал Чудаков.

— Вот-вот, Щеглову. Впрочем, как знаешь. Я же, к великому моему сожалению, вынужден устраниться от дальнейшего участия в этом деле — слишком много забот здесь, в Таллинне. Но если вдруг потребуется срочная помощь — отбей телеграмму. Прилечу, несмотря ни на что.

Виталик взглянул на часы.

— Так, до поезда осталось три часа. Вот, возьми билет, а то забудешь… Да убери ты деньги! Тоже мне — Дон Кихот Ламанчский! Отблагодаришь письмом, в котором все подробно изложишь. Понял? Не забудь! А теперь, если не возражаешь, в оставшееся до отхода поезда время я покажу тебе вечерний Таллинн. Заодно перекусим где-нибудь. Я знаю один кабачок в Старом Городе — пальчики оближешь от их кухни! А то ведь я, словно заправский сыщик, мотаюсь по городу в поисках какого-то радиста, и тебя за собой таскаю, а о том, что ты голоден или, может быть, устал, я и не подумал. Хорош хозяин, не правда ли? Гостеприимство по высшему разряду! Ты, наверное, мысленно клянешь меня за бестолковость и где-то в глубине души зеваешь от усталости. Так ведь? Ну и правильно! Поделом мне, олуху безмозглому!

— Перестань! — оборвал друга Чудаков, делая вид, что сердится. — Еще слово — и получишь по шее.

Виталик весело рассмеялся и похлопал Максима по плечу.

— А ты отличный мужик, Чудак! Честно признаюсь, в институте я этого за тобой не замечал.

— Ну и ты тогда, Барабан, был скорее похож на зубрилу, чем на будущего общественного деятеля, — в тон ему ответил Чудаков и, состроив хитрую гримасу, вдруг быстро сунул мокрый, обточенный морем камень Виталику за шиворот.

— Ах, так!.. — взвизгнул тот, подпрыгивая от прикосновения к телу холодного камня. — Ну погоди!..

Солнце давно уже скрылось в далекой морской пучине, а небо все еще розовело от его лучей. Ночь опускалась здесь на один-два часа, не больше; ведь стоял конец июня — самое светлое время года. С Балтики тянул свежий соленый ветерок, неся с собой прохладу и умиротворение. Море, словно загадочный сказочный волшебник, кидало бесчисленную рать своих воинов-волн, рождающихся в глубине его недр, на пологий и равнодушный ко всему берег. Лениво и нехотя волны плелись к суше, подгоняемые невидимым великаном, падали, разбивались о гальку, умирали и тут же вновь поднимались где-то далеко от берега, снова неслись к нему, спотыкались, опять поднимались — и так до бесконечности… А возле старой пятиэтажки одиноко стоял автомобиль, поджидая возвращения друзей. Только что пробило восемь…

За десять минут до отправления поезда Максим Чудаков и Виталий Барабанов вбежали на перрон.

— Уф, кажется, успели! — отдуваясь, произнес Виталик. — Ну, давай прощаться, друг мой Максим. Страшно рад был твоему приезду. Тешу себя надеждой увидеть тебя снова — и как можно скорее.

— Следующий визит — твой! — отозвался Максим. — Жду в Москве. Бери супругу, детей — и айда ко мне на дачу. А? Серьезно — приезжай!

— Приеду, обязательно приеду! Но ты не жди ответного визита — приезжай сам… Кто знает, может быть, в следующий раз ты приедешь ко мне уже в качестве интуриста, — с грустью произнес Виталик.

Поезд протяжно загудел, призывая зазевавшихся пассажиров занять места в вагонах, и через несколько минут тронулся. Чудаков вскочил на подножку и, перекрывая стук колес набирающего скорость поезда, крикнул:

— До встречи, Виталик!

— До свидания, Максим!..

Элегантный, в меру упитанный молодой человек одиноко стоял на пустом перроне и, печально глядя вслед уходящему поезду, подозрительно шмыгал носом.

Глава седьмая

Улица Чкалова, дом пятьдесят восемь, квартира… так… Бобров Михаил Павлович. Очень хорошо… Интересно, какое отношение Мартинес имеет к Боброву? Сообщники? Или Бобров тоже ничего не знает?.. Да-а, загадка на загадке…

Эти и подобные мысли роем носились в голове Чудакова, когда он входил в свою московскую квартиру. В почтовом ящике его ждали две грозные повестки от следователя Щеглова с просьбой немедленно явиться по указанному адресу. Чудаков почесал в затылке, сделал недовольную гримасу и, переступая порог квартиры, вдруг услышал, как соседняя дверь чуть приоткрылась и из нее высунулась женская голова с выпученными от испуга глазами и обильно усеянная бигудями.

— Здрасьте, — заговорщически прошипела голова. — А к вам, Максим Леонидович, из милиции приходили. Два раза.

Дверь тут же захлопнулась, и Чудаков, пожав плечами, вошел в квартиру. Тут же до его ушей донесся настойчивый телефонный звонок.

— Гражданин Чудаков? — зарокотал в трубке сердитый голос следователя Щеглова. — Вы куда исчезли?! Я понадеялся на ваше обещание и не стал брать с вас подписку о невыезде, а вы словно в воду канули! Мне необходимо с вами срочно побеседовать. Жду вас сегодня у себя в семнадцать ноль-ноль. Пропуск получите внизу. Ясно?.. Кстати, на вас поступило заявление от граждан Тютюнниковых. — Голос следователя чуть заметно повеселел. — Вы что, действительно спекулируете картошкой?

— Какой картошкой? Какие Тютюнниковы? — растерянно пробормотал Чудаков, ничего не понимая.

— Я так и думал, — удовлетворенно ответила трубка. — Ладно, приезжайте — а там разберемся. Жду.

Короткие гудки возвестили о конце разговора. Чудаков медленно положил трубку на рычаг, стараясь понять, что же все-таки произошло в его отсутствие, кто такие эти Тютюнниковы, сколько их и причем здесь картошка.

Но все эти нелепые вопросы вмиг отошли на задний план, как только внезапная мысль молнией поразила его мозг. Ведь улица Чкалова, где скрывается сейчас этот Алфред Мартинес, находится в двух шагах от дома Храпова! Возможно, конечно, что это чистое совпадение, но — кто знает? — может быть, здесь-то и кроется разгадка?

До встречи со следователем Щегловым оставалось еще несколько часов, и Чудаков решил употребить это время на визит к Алфреду Мартинесу — неуловимому радисту с судна «Академик Булкин», если, конечно, тот действительно остановился по указанному в записке адресу. Некий отчаянный план созрел в голове отважного сыщика. Выудив из гардероба легкую летнюю куртку, он облачился в нее, застегнул молнию до самого подбородка — так, чтобы не видна была тасамая футболка, — сунул в карман пистолет-зажигалку и выскочил на улицу. До Курского он домчался в считанные минуты.

Дом Чудаков нашел быстро. Поднялся на нужный этаж, еще раз просчитал в голове весь свой план и, преодолевая волнение и дрожь в руках, нажал, наконец, на кнопку звонка. Резкий, пронзительный звук отрезал все пути к отступлению. Эх, был бы сейчас рядом Виталик со своими дружками!

Дверь открылась только после третьего звонка. На пороге выросла высокая фигура белобрысого мужчины лет тридцати пяти в слегка поношенных бельгийских «варенках» и — сердце сыщика бешено забилось — точно такой же футболке, которая в этот самый момент сидела на Чудакове, скрытая курткой от любопытных глаз. Старик не ошибся: при беглом взгляде их действительно можно было спутать — Чудакова и Мартинеса. Мартинес — по крайней мере, Чудаков очень надеялся, что это был именно он, — настороженно оглядел незнакомца, краем глаза окинул взглядом лестничную площадку и с легким, чуть заметным акцентом, отчетливо выговаривая русские слова, спросил: