Шестое чувство, или Тайна Кутузовского экстрасенса - Михайлов Сергей - Страница 7

Мне было грустно. Настоящих друзей у меня не было, поэтому, наверное, так влекло меня к этому человеку, от которого веяло теплом и искренностью. Что из того, что он с другой планеты?! Разве это главное?

В каюту вернулся Арнольд Иванович.

— Все! Пошли. Мы над твоим домом.

— Арнольд, может, зайдешь ко мне? Мы никому не скажем, кто ты. Посмотришь, как живу…

Арнольд Иванович покачал головой.

— Нет, — с грустью произнес он, — сейчас нельзя. Как-нибудь в следующий раз.

— Да уж дождешься тебя.

— Обещаю!

— Точно? Ну смотри! Буду ждать. Мы обнялись.

Через минуту я спрыгнул на черный асфальт в пяти шагах от своего подъезда. Стояла глубокая ночь. В доме не светилось ни одно окно. «Тем лучше, — подумал я, — не дай бог, кто увидит. Неприятностей не оберешься». Рыболовные снасти и рюкзак с палаткой лежали на тротуаре, аккуратно сложенные чьей-то заботливой рукой.

«Спасибо, Арнольд», — благодарно подумал я.

«И тебе спасибо, Николай» — пронесся в моей голове ответ.

Люк звездолета закрыли, прожектор выключили. Я смотрел на корабль пришельцев и чувствовал, что теряю что-то…

Вдруг люк снова открылся, показалась голова командира.

— На, держи! — крикнул он. На асфальт плюхнулось что-то большое и тяжелое. — Как-никак с рыбалки вернулся. Прощай! Цветы жене не забудь отдать.

Люк захлопнулся. Черная громадина звездолета бесшумно пошла вверх и вскоре исчезла в ночной тьме.

— Прощайте, друзья! — прошептал я.

Я с опаской подошел к предмету, сброшенному с корабля. На асфальте, слабо шевеля хвостом, лежал великолепный осетр. Он жадно хватал воздух открытой пастью.

«Вот это улов! — подумал я. — Ну и удружил Арнольд Иванович! Ведь не поверит же никто…»

Глава 5

В подъезде было темно: кто-то повыворачивал все лампочки. Я долго проканителился, прежде чем попал ключом в замочную скважину. В прихожей я нащупал выключатель, зажег свет.

— Маша! — шепотом позвал я на всякий случай, но никто не отозвался. Я прошел на кухню. Осетр, которого я все еще прижимал к груди, широко зевал. «Сейчас заговорит», — подумалось мне, но рыба молчала. Сняв рюкзак и положив осетра на балкон, я занялся цветами. Аккуратно подрезав колючие стебли, поставил розы в хрустальную вазу и невольно залюбовался: красотища-то какая! На цыпочках, боясь разбудить жену, я вошел в гостиную, поставил вазу на сервант. Однако жену все-таки разбудил.

— Это ты, Николай? — сонным голосом спросила она из спальни.

— Я, я. Спи!

— Который час?

— Поздно уже. Спи.

— Заснешь тут с вами, — недовольно проворчала она. — Что, раньше никак нельзя было вернуться?

Я приготовился было объясняться, но услышал ее ровное, глубокое дыхание. «Заснула, — с облегчением подумал я, — утром, даст бог, все само собой уладится».

Жена моя Мария Константиновна — женщина добрая и покладистая. Она мне никогда и ни в чем не перечила, но в результате выходило: все решала она. Как человек слабохарактерный и тихий я смотрел на это сквозь пальцы.

Пробило два. Я почувствовал, что ужасно хочу спать. Не помню, как разделся, как лег…

Разбудило меня громыхание кастрюль, доносившееся с кухни. Я с хрустом потянулся и вскочил с постели. Половина седьмого. Не опоздать бы на работу!

В комнату вошла Маша.

— Встал… — констатировала она.

— Доброе утро, Маша! — улыбнулся я ей.

Жена явно не разделяла моего хорошего настроения.

— Почему вчера так поздно заявился?

— Вчера? — переспросил я, пытаясь вспомнить, почему же в самом деле я вчера так поздно вернулся домой. Сквозь открытую дверь я увидел вазу с голубыми розами и вмиг все вспомнил: пришельцы, звездолет, Арнольд Иванович, Большое Колесо, Совет, эксперимент…

Я снова улыбнулся, ласково потрепал жену по плечу.

— Ты же знаешь, рыбалка — такое дело. Пока то да се… Потом застрял на станции. Глянь, какую я тебе прелесть принес!

Как ни странно, Маша цветов еще не заметила. Бросив взгляд на сервант, она сначала вскрикнула «Ой!», прижала руки к груди и только потом спросила:

— Где ты достал это чудо?

— Да на станции, когда электричку ждал… У одной старушки купил. Последние, говорит. Хотел тебе сюрприз сделать. Нравятся?

Маша преобразилась. И куда девалось ее дурное настроение! Глаза сияли. Счастливая улыбка сделала ее моложе лет на десять.

— Спасибо, милый! — прошептала она. — Никогда не видела таких прекрасных цветов. Никогда! Небось дорогие?

— Миллион долларов! — раздался голос позади нас. Я обернулся. На пороге стоял полуодетый Василий — студент-первокурсник, восемнадцати лет от роду. И в придачу наш сын.

— Ты чего вскочил? Рано еще.

Но сын не слушал меня: завороженный, он смотрел на цветы.

— Пап, где… где ты их взял? — почему-то шепотом спросил он.

— Я же сказал… у бабки, на станции…

— Дело в том, что голубых роз… не бывает! — Он, казалось, боялся отвести глаза от цветов. — Не бывает!.. В принципе…

Я смутился. Мне и в голову не могло прийти, что такая мелочь, как цвет роз, может поставить под угрозу тайну моего полета на чужую планету.

— Старуха всучила, а я в темноте и не разглядел… А что, таких действительно не бывает?

Василий отрицательно покачал головой.

— За бугром за такое целое состояние отвалили бы. Есть там любители… Миллион, а то и два, наверное, дали бы.

— Миллион?!

— Никак не меньше, — с видом знатока сказал Василий, нюхая цветы. — А запах классный!..

За завтраком Василий поинтересовался:

— Отец, а как порыбачил-то? Много наловил? Или как в прошлый раз?

Лишь сейчас я вспомнил про вчерашнего осетра.

— Братцы! — Я запихнул в рот остаток бутерброда с сыром и выскочил из-за стола. — Я же вчера такое поймал!.. Сейчас!

Я вернулся с балкона с огромным осетром в руках.

— Вот! — торжественно провозгласил я, победоносно глядя на жену и сына.

— Вот это фарт! Неужели на удочку?

— А то как же!

Василий с сомнением покачал головой.

— Ну и дела! Во-первых, на удочку такой экземпляр не взять. Это точно. А во-вторых, в Истринском водохранилище осетров нет и никогда не было. Факт.

— Слишком много ты, Васька, понимаешь! — сурово произнес я. — Голубых роз не бывает, такая рыба не водится… Однако вот они!

— Это-то и странно…

— Странно, не странно… Глазам не веришь — пощупай.

— Ну ладно, положим, осетра ты мог в магазине купить, а вот голубые розы…

Тут вмешалась Маша:

— В магазине? Скорее поверю, что в нашем пруду крокодилы завелись. Нет, Василек, таких чудес не бывает.

— Смотрите сами, — недовольно пробурчал Василий, допивая кофе. — Твоя легенда, отец, не убеждает. Лучше не распространяйся обо всем этом — не поверят… Пока! Буду поздно.

— Стой, Васька! — гаркнул я, но его уже и след простыл. — Вот стервец…

— Знаешь, Коль, а он прав, — задумчиво проговорила Маша, убирая посуду, — все это и вправду на чудо смахивает. Может, ты чего не досказываешь, что-то скрываешь? — Она пристально посмотрела мне в глаза.

Я похолодел.

— Нечего мне скрывать, — пробурчал я и на всякий случай отвернулся.

— Ну и ладно, — сказала она со вздохом и улыбнулась. — А розы действительно прелесть. Ах, как пахнут!..

Интересно, о чем она сейчас думает? Вернувшись на Землю, я еще не воспользовался возможностью прочесть чьи-нибудь мысли. Можно попробовать.

Мысли жены читать было интересно. Не все, конечно, а лишь те, что касались меня. После двадцати лет супружеской жизни, к великой своей радости, я узнал, что моя дорогая супруга всегда была верна мне. Ко мне относится весьма критически. Многое прощает, предпочитая затушить искру назревающего раздора. Считает меня главой семьи и в то же время в глубине души относится ко мне как к ребенку. По поводу последней рыбалки никаких особых мыслей у нее не было. Как всегда во время моих субботне-воскресных отлучек, немного волновалась, но, привыкшая, что у нас никогда ничего не случается, волновалась скорее по традиции. Правда, когда к десяти вечера я не вернулся, волнение переросло в тревогу. Однако в десять, как обычно, легла спать, но и во сне тревожилась. (Я с удивлением обнаружил, что могу «просматривать» и сны.) Недоумение вызвал осетр-великан, а уж космические розы — прямо-таки взрыв эмоций. Радость и изумление, сомнения и благодарность соперничали в ее душе. Для дурного настроения и нравоучений по поводу моего позднего возвращения места не оставалось. Женщины любят цветы, особенно те, кто редко получает их. Где и как я достал голубые розы, водятся ли в Истринском водохранилище осетры — все это Машу не интересовало. А если и интересовало, то не настолько, чтобы ставить под сомнение слова мужа. Не все ли равно, где я достал цветы? Главное, достал… для нее…