Охотники за мраком - Михайлов Сергей - Страница 54

Голос Халаши обрел серьезность, когда он произносил следующие слова:

— Все, что делают Халаши, не может быть плохим. Это закон нашего рода, сын. Считай, что род Халаши приобрел бессрочную индульгенцию, скрепленную печатью самого Господа Бога. На Халаши нет и не может быть греха.

— Аминь, — заключил Рут.

Елпидифор подошел к окну и распахнул его настежь. В комнату ворвалась утренняя прохлада.

— Судьба благоволит нам, дети мои, — торжественно прошептал он. — Недалек тот день, когда владения Мордастого Вана перейдут к нашему роду. Брак Агапита с его дочерью предрешен, а сам Мордастый Ван…

— …смертен, как и всякая тварь в этом ненадежном мире, — философски закончил Симсон.

Халаши резко повернулся к нему.

— Вот именно, Симсон. И каждый из вас должен помнить об этом.

— Мордастый Ван не простит нам смерти сына, — мрачно покачал головой тот.

Халаши нахмурился.

— Знаю. Если он настолько глуп, то попытается свести с нами счеты. Этот жирный болван может сунуться сюда в любую минуту, и тогда… — На зубах старика зазмеилась зловещая улыбка. — Тогда мы устроим ему достойную встречу. Легкая стычка на земле Хлоппа покажется ему детской забавой. — Он посмотрел на Рута и покачал головой. — Ну и заварил ты кашу, сынок.

— Я лишь выполнял предначертания судьбы, — смиренно произнес тот и добавил: — И твои, отец.

«А он не так глуп», — не без удовольствия заметил Халаши.

— Собери надежных холопов, Симсон, и рассредоточь их вдоль границ наших владений. Мордастый Ван не должен застигнуть нас врасплох.

— Он будет мстить, — уверенно сказал Симсон.

— Тем хуже для него, — подвел черту Халаши.

Симсон вежливо поклонился и вышел. Рут намеренно замешкался. Глаза его пылали лихорадочным огнем.

— Отец! Отдай мне девчонку старика.

Халаши покачал головой.

— Мы не нарушим обычаев этого мира. Наш род еще недостаточно могущественен, чтобы не считаться с условностями. Обряд бракосочетания совершится на рассвете, после Ночи Однолуния. Но никак не раньше.

Рут застонал.

— Когда же, когда наступит эта проклятая Ночь, отец!

— Счет пошел уже на часы, сын. Эта ночь будет Ночью Однолуния. Тебе осталось недолго терпеть.

— О!.. Значит, завтра?

— Завтра, Рут. Завтра ты сможешь содрать со своей женушки кожу, выдрать волосы, выколоть глаза, отрезать язык — все, что захочешь, Рут, но только завтра.

— О, я сумею развлечься на славу, отец! Уж я-то своего не упущу.

— Верю, что не упустишь, сынок.

Ближе к полудню объявились Агапит и Викул, посланные отцом на разведку.

— Чужеземцы сказали правду, отец, — сказал Агапит, входя в зал. — Их аппарат затонул в болоте к северо-западу отсюда.

Халаши подался вперед.

— Его можно достать?

— Не имеет смысла, отец. Он сильно поврежден, по всему корпусу проходит глубокая трещина. Кроме того, аппарат не предназначен для космических перелетов, он слишком мал для этого.

— Но ведь как-то они оказались в этом районе туманности. Их версия об аварии на корабле не очень убедительна. Возможно, нам предстоит ждать гостей, — Халаши невольно взглянул на небо. — Если на орбите вертится какой-нибудь паршивый патрульщик, от этой четверки стоит избавиться как можно скорее. Осложнения с федеральными властями нам сейчас ни к чему.

— Ну, с одним-то мы расстанемся уже в эту ночь, — процедил сквозь зубы Агапит и усмехнулся. — А вот что делать с остальными…

— С остальными решим завтра.

— Братья вернулись? Надеюсь, их ночную вылазку постигла удача?

— Удача вдвойне. Они сумели выкурить холопов Мордастого Вана с земли Хлоппа. Кроме того, в стычке убит Давид.

— Сын Мордастого?

— Он самый.

Агапит покачал головой.

— Я бы не стал называть это удачей, отец. Дело рук Рута?

— Его, стервеца, — беззлобно рассмеялся Халаши.

Агапит снова покачал головой.

— У Мордастого хватит ума пожаловать сюда со своими холопами. Боюсь, дело без хорошей драки не обойдется.

— Боишься? Не-е-ет, сын, если это произойдет — а я молю Бога, чтобы так оно и случилось — самая большая удача окажется у нас в руках, и вся эта суета вокруг клочка старика Хлоппа станет лишь одним из самых незначительных эпизодов в истории нашего избранного рода. Будь уверен, мы сумеем промыть мозги твоему будущему тестю.

— Теперь, после смерти Давида, он воспротивится моему браку с Дорой, — мрачно заметил Агапит.

Халаши прищурился и медленно произнес:

— Теперь, когда его единственный наследник мертв, Мордастый Ван никогда не осмелится сделать подобную глупость. Запомни это, Агапит. Ни-ког-да.

Флориана знала все от начала и до конца. Она слышала и видела все, что происходило в этом доме за истекшие сутки. Она незримо присутствовала при всех разговорах, которые вел старший Халаши со своими сыновьями. Она была невольной свидетельницей трагической развязки, постигшей Марка в минувшую ночь, и только величайшим усилием воли заставила себя не вскрикнуть, когда стальная дубинка мерзавца Агапита обрушилась на голову отважного чужеземца. Она больше не рискнула спуститься вниз, в подземелье, в эту ночь. Не представилось такого случая и в течение всего следующего дня: вход в подвал все время был у кого-нибудь на виду, а войти туда открыто, не таясь, значило бы выказать явное неповиновение воле хозяев либо пробудить их подозрения, что наверняка повлекло бы нежелательные для девушки последствия. Она решила ждать ночи.

Единственной ночи, когда приходят таинственные глорки.

Теперь ею владела одна-единственная мысль — мысль спасти пленников. Спасти во что бы то ни стало. Собственный побег она решила отложить до лучших времен.

Мысль возникла вдруг, словно прорвалась в мозгу какая-то невидимая пелена, что-то неведомое, необычное, чужое ворвалось в ее сознание. Она не знала, что стало тому причиной, но смутно догадывалась, где ее искать: в собственном сердце, еще спящем, но уже набухшем, словно весенняя почка, уже готовом раскрыться навстречу чарующей неизвестности.

В тот день, как уже повелось, Флориана выполняла обязанности домашней прислуги. Убираясь в комнате Симсона, она случайно нашла нечто такое, что заставило ее глубоко задуматься.

Впрочем, так ли уж и случайно? Ведь она знала, что это может быть спрятано именно здесь.

Глава двадцать девятая

НОЧЬ ОДНОЛУНИЯ

Охотники за Мраком пребывали в отчаянии. Факел, тускло освещавший их тюрьку, давно погас, и непроглядная тьма теперь безмолвно властвовала в подземном лабиринте. Никто не вспомнил о них в течение целого дня, пресная похлебка, которую принесли им вчера, давно уже кончилась, на исходе была и вода. Осмелевшие нетопыри били перепончатыми крыльями о ржавые прутья решетки, пронзительный свист, порой срывающийся в область ультразвука, нестерпимо резал слух несчастных пленников, доводя их до исступления.

Коротышка Марк почти оправился от полученной накануне раны, хотя и был еще довольно слаб из-за большой потери крови. Он сидел в самом углу камеры, прислонившись спиной к сырой стене, и мерно покачивался подобно медитирующему йогу. Безмолвие и темнота царили в подземелье, словно родные сестры.

— Одного я никак не возьму в толк: почему он отказался от моего предложения? — внезапно нарушил тишину он. — Готов побиться об заклад, сделка пришлась ему по душе.

— А? Что? — вскочил с соломенной подстилки Флойд, разбуженный голосом Марка. Он спал, хотя сон его далеко не был безмятежным.

— Спи, малыш. В нашем положении это лучшее, на что мы можем еще рассчитывать.

— Что-то помешало ему принять ее, — сказал Стюарт, отвечая на мысли Марка. — Какие-то довольно веские причины. Ты прав, Марк, Халаши должен был согласиться на эту авантюру. Однако этого не произошло. Он явно хочет этого, но…

— Но не может, — закончил Марк.

— Хочет, но не может, — усмехнулся Флойд. — Эй, Джерри, тебе это ничего не напоминает? Некое недомогание, связанное с функционированием…