Чудесный замок - Мид-Смит Элизабет Томазина - Страница 47

Ноэль крепко держал Дэйзи за руку. Она еще дрожала, но стала немного спокойнее. Сознание, что она может вернуть Примроз деньги, успокаивало ее. Ноэль даже стал сомневаться, стоит ли нарушать этот покой своим следующим сообщением. Однако это надо было сделать, и он немного подумал, как сказать наиболее деликатно.

– Я расскажу тебе историю, Дэйзи, – начал он, – очень печальную историю, но, увы, правдивую. Жила-была одна девочка, не буду называть ее имени, хотя знаю его. Она имела несчастье оказаться в руках одного очень плохого человека. Он был очень-очень скверным человеком, но его имени я тоже называть не стану, хотя и его знаю. Этот человек пришел к девочке, и запугал ее, и угрожал ей, и заставил ее что-то обещать ему, что именно, я не могу сказать. С того момента, как эта девочка дала обещание, она стала худеть и бледнеть, стала нервной, беспокойной и несчастной. Она не могла нарушить ужасного обещания, которое связывало ее, как железные кандалы, не могла нарушить данного ею слова. Она ничего не могла поделать и тосковала о Принце, который придет и освободит ее. А этот дурной человек приходил, как страшное чудовище, к бедной девочке и использовал ее страх для своей выгоды. Какое-то время она жила с ним в одном доме, а потом друзья уговорили девочку переехать в другое место, хотя он запретил ей это делать. Но и на новой квартире она не чувствовала себя в безопасности. Чудовище преследовало ее и страшными угрозами вымогало у нее деньги, которые ей не принадлежали. Бедняжка, связанная своим обещанием, ни с кем не могла посоветоваться. И нарушить данное слово тоже не могла. Чудовище настолько поработило ее, что она отдала ему деньги своей сестры, на которые им предстояло жить несколько месяцев. А после этого несчастная девочка в полном отчаянии убежала из дома.

Ноэль замолчал. Глаза Дэйзи были прикованы к его лицу. Она была так бледна, как будто уже умерла.

– Понимаешь, дорогая, – вновь заговорил он, – это грустная история, но это еще не конец. Девочка убежала и не знала, что случилось с чудовищем. Этот дурной человек не мог остаться безнаказанным. В настоящий момент он уже сидит в тюрьме под надежными замками, где никому не сможет причинить вреда. Он попал туда, потому что украл пять фунтов и кольцо у одного джентльмена, которого эта девочка называла Принцем. Когда она, освобожденная от рабства, сама все расскажет, всем станет ясно, что этот дурной человек обкрадывал ее и сестер. И он ответит за все свои преступления. Теперь те, кто любит эту девочку, делают все, чтобы вылечить ее, потому что после пережитых жестоких страданий она заболела. И они надеются, что она поймет: иногда лучше нарушить слово, чем держать его. Вот и сказке конец, Дэйзи. До свиданья, дорогая, я пошлю к тебе Примроз и приду снова, когда ты захочешь меня видеть.

Глава XLVI

ОСВОБОЖДЕННАЯ ОТ ЧУДОВИЩА

– Вот деньги, Примроз, вот все деньги, – слабым-слабым голосом сказала Дэйзи, когда сестра подошла к кровати и склонилась над ней. – Я их потеряла, а Принц нашел. Только ничего не спрашивай, ладно, Примроз?

– Не буду, – ответила Примроз очень спокойно и уверенно. Эта ее интонация лучшим образом утешала издерганную душу сестренки. – Я рада, что они нашлись, милая, и, конечно, ни о чем не стану спрашивать. Просто положу их в кошелек. Смотри, какой он снова стал толстенький.

Потом Примроз взбила подушки сестре, с любовью подержала ее за руку и стала заботиться о ней, как умела только она. Однако всю ночь Дэйзи не могла заснуть. Полудрема, в которой она пребывала до сих пор, сменилась бессонницей. Всю долгую ночь глаза девочки оставались открытыми. В них застыл вопрос, который она прежде никому не задавала. Когда забрезжил рассвет, она повернулась к Примроз и взволнованно попросила:

– Примроз, пожалуйста, встань на колени и спроси Господа, что делать неопытной и несчастной девочке, которая дала торжественную клятву дурному человеку. Должна ли она держать слово?

– Ты хотела бы держать его или нарушить?

– Мне казалось, я должна держать его, потому что данное слово всегда надо держать. Но Принц говорит, что я должна его нарушить. Я не знаю, что мне делать!

– Твое сердце не знает покоя, Дэйзи, тебе станет лучше, только если ты примешь решение. Я попрошу Господа ответить тебе.

Старшая сестра очень серьезно произнесла слова молитвы, а младшая шепотом вторила ей. Молитва была короткой. Когда взошло солнце и начался новый день, Примроз послала записку Ноэлю с просьбой прийти к больной. Дэйзи встретила его слабой улыбкой.

– Девочка – это я? – спросила она. – А ужасное чудовище – мистер Дав?

– Ты умница, что догадалась, Дэйзи, – отвечал Ноэль.

– Значит, я и есть та девочка, которая должна нарушить данное слово? Простит ли меня Бог, если я нарушу обещание, данное так торжественно? Мистер Ноэль, я вам кое-что скажу. Это обещание чуть не убило меня – в тот же миг прежней Дэйзи не стало. Вместо нее появилась несчастная, запуганная Дэйзи. От страха она стала эгоисткой. Но вы тронули ее сердце рассказом о Чудесном замке, и она старалась быть хорошей, несмотря на ужасное обещание. Потом чудовище явилось опять и было настолько страшным, что она снова поступила эгоистично, чтобы отделаться от него. Ах, мистер Ноэль, простит ли меня Бог, если я нарушу слово, данное чудовищу?

– Да, Дэйзи, он простит. Тебя силой принудили дать слово, которое нельзя было давать. Дэйзи, дорогая, это один из тех редких случаев, когда лучше нарушить слово, чем держать его. Понимаешь, я Принц, и я пришел снять с тебя обещание, данное чудовищу. Теперь оно сидит в темнице вместо тебя. Принц велит бывшей пленнице рассказать ему все.

И тогда Дэйзи, горестно глядя на Артура и едва сдерживая слезы, рассказала ему о своей беде. Он слушал и ни разу не остановил рассказчицу. Когда она закончила, он поцеловал ее и сказал, что теперь ей нечего бояться. Затем, попросив забыть все страхи и горести и постараться заснуть, ушел, предоставив ее заботам Примроз. Следующим поездом он уехал в Лондон и успел вовремя на суд над Давом.

Обвиняемый вначале пытался бессовестно лгать, но когда свидетелем был вызван Ноэль, вооруженный признаниями Дэйзи, обычно красное лицо Дава побелело, и наглое, бесстыдное выражение сменилось растерянностью и страхом. Томми Дав, стоявший в первых рядах толпы зрителей, воскликнул громко:

– Похоже, на этот раз уважаемому папаше не отвертеться!

Дав, наверно, был того же мнения, потому что счел за благо откровенно сознаться во всех своих пакостях и в жестоких угрозах, которыми он терроризировал Дэйзи. Он довольно спокойно выслушал суровый приговор и, когда его уводили, сказал на прощанье бившейся в истерике супруге:

– Ничего, миссис Дав, моя голубка, даже четырнадцать лет когда-нибудь пройдут, и мы снова будем вместе, и никогда больше не будем пускать жильцов на чердак.

– Надо же, под конец поэтом стал, – заметила его жена своим подружкам, перестав рыдать.

Глава XLVII

ПОТРЯСЕНИЕ

Когда бремя ужасной тайны было снято, Дэйзи стала медленно, очень медленно поправляться. Напряжение было слишком большим, чтобы силы восстановились быстро. Но мало-помалу слабый румянец вновь заиграл на бледных щеках, вернулись сон и аппетит.

– Теперь вам здесь нечего делать, мисс Примроз, – сказала Ханна. – Пора снова начать кричать в ухо глухой старой леди, что написано в газетах.

– Она не глухая, Ханна, я ей читаю, потому что она не видит.

– Ну что ж, – сказала Ханна, – глухая она или слепая, но вам теперь можно уехать. Я сама буду ухаживать за нашим ягненочком, а вы возвращайтесь к мисс Джесмин.

– Мне не хотелось бы оставлять Дэйзи. У меня есть деньги, чтобы еще пожить здесь, но ты права, надо ехать в город и продолжать зарабатывать, чтобы вернуть долг мистеру Ноэлю. Что касается Джесмин, Ханна, она теперь немного подрабатывает. Помнишь, как красиво она умела украшать цветами нашу гостиную в Розбери и как мама всегда просила ее подбирать цветы для букетов? У нее природный вкус, и некоторые богатые леди в Лондоне приглашают Джесмин расставлять цветы в их обеденных залах. Они ей хорошо платят, и работа приятная.