Чудесный замок - Мид-Смит Элизабет Томазина - Страница 29

– Передайте ей это яйцо и булочку, – сказала мисс Эгертон. – До свидания, дорогая. Да благословит вас Бог.

«Просто удивительно, каких добрых людей мы встречаем на нашем пути. – думала Примроз, быстро шагая по мокрой, грязной улице. – Будет странно, если мы не достигнем успеха. Так много людей желают нам добра. Я чувствую себя просто замечательно! Даже если мистер Джонс не продал мои тарелки, это не испортит мне настроения».

Как только Примроз переступила порог тесного, грязного магазина, мистер Джонс заверил свою трудолюбивую ученицу что он почти нашел покупателя для ее тарелок. Покупатель – богатый старый джентльмен – коллекционирует фарфор. Ему особенно нравятся работы начинающих художников. Вот и тарелки Примроз очень ему понравились. Но он считает ее живопись немного незрелой. Он сказал, что если она возьмет еще несколько уроков (три-четыре, может быть, немного больше), мастерство ее возрастет, и он станет покупать ее изделия.

– Он прекрасный покупатель, но он настаивает на том, чтобы вы еще немного подучились, мисс Мэйнуеринг, – подытожил мистер Джонс.

– У вас так много «почти покупателей» для меня, и все они настаивают, чтобы я взяла еще несколько уроков у вас, – заметила Примроз с печальной улыбкой.

– Но не этот джентльмен, только не этот, моя дорогая юная леди, – мистер Джонс сложил свои толстые руки. – Не каждый день можно найти покупателя, который любит неопытных художников, мисс Мэйнуеринг.

Примроз поневоле согласилась и, пожелав своему учителю доброй ночи, но не пообещав брать у него дополнительные уроки, вышла и направилась домой. Даже мистер Джонс не мог расстроить ее сегодня. Сегодня она была смелой и радостной, ее походка – легкой и упругой, а лицо сияло молодостью и красотой. Сейчас, когда они были готовы покинуть миссис и мистера Дав, она с ужасом думала, как могли они так долго прожить у этих людей. Невозможно передать то чувство облегчения, которое она испытывала при мысли о переезде в дом мисс Эгертон. Войдя в дом и поднимаясь по ступенькам, она ощущала, как душа ее радостно поет.

В дверях ее встретила Джесмин.

– О, Примроз, я так ждала тебя. Не могу понять, что происходит с Дэйзи.

– С Дэйзи? – эхом отозвалась Примроз. – Но я оставила ее такой веселой два часа назад.

– Она была веселой и час назад, Примроз. Сидела на полу с Пинк на руках, смеялась и щебетала. Я надела шляпу и оставила ее не больше чем на десять минут, только сбегала за угол купить что-нибудь на ужин. Когда я вернулась, она сидела в застывшей позе, руки на коленях. Пинк стояла рядом и мяукала. А Дэйзи ничего не замечала, и глаза ее были полны ужаса. Когда я подошла и дотронулась до нее, она задрожала, заплакала и сказала: «Джесмин, мы не можем уехать отсюда, не можем. Мы должны остаться здесь навсегда!»

– Бедная малышка. Должно быть, ей приснился дурной сон. Мисс Эгертон права – у нее нервное истощение, и ей нужны перемены, чем скорее, тем лучше. Она в спальне, Джесмин?

– Да.

– Ты приготовь ужин, а я пойду к ней, ладно?

Джесмин кивнула, и Примроз прошла в другую комнату. Ее младшая сестра, пытаясь утешиться, крепко прижимала к себе Пинк. При этом она раскачивалась из стороны в сторону и всхлипывала при каждом вздохе.

Примроз опустилась на колени около нее.

– Что с тобой, моя родная? – спросила она.

– Ничего, Примроз, – отвечала Дэйзи, подняв залитое слезами лицо. – Ничего, только я не хочу покидать бедных миссис и мистера Дав.

– И это все? – спросила ее сестра бодрым голосом. – Но, Дэйзи, ты же так хотела уехать всего два часа назад. Если уж ты их так любишь, ты сможешь навещать их, когда захочешь. Мы же будем жить совсем близко.

– Я не хочу покидать бедных миссис и мистера Дав, – повторила Дэйзи, склонившись над Пинк и снова принимаясь плакать.

– Но, Дэйзи, милая, это просто смешно. Ты же знаешь, дорогая, – мы с Джесмин старше. Ты должна позволить нам решать, что для тебя лучше. Мы уверены, что тебе будет удобнее и спокойнее у мисс Эгертон. Ты будешь счастливее у нее. Перестань плакать, Дэйзи, тебе это вредно. Ведь ты еще слабенькая. Дай, я вымою тебе лицо и руки, и пойдем ужинать. Мисс Эгертон прислала тебе такой вкусный ужин!

Но Дэйзи только трясла головой, склоняясь все ниже и ниже над кошкой, и повторяла снова и снова:

– Я не могу уехать от миссис и мистера Дав.

Бедная Примроз встревожилась не на шутку.

– Дэйзи, – сказала она, – должна же быть какая-то веская причина перемены твоего желания. Час назад ты была рада, что мы уезжаем к мисс Эгертон, пока Джесмин была здесь. Но стоило ей уйти, как твое желание переменилось. Ты с кем-нибудь виделась в ее отсутствие?

– Н-н-нет, то есть я не могу сказать. Не спрашивай. Ах, Примроз, как я несчастна! Но ради всего святого, не забирай меня от мистера и миссис Дав!

Дэйзи плакала так, что почти впала в истерику. Примроз была вынуждена, чтобы успокоить ее, обещать, что они не уедут от мистера и миссис Дав.

Глава XXVIII

НЕПРИЯТНОЕ ОТКРЫТИЕ

Всю ночь Дэйзи плакала и стонала во сне. Примроз, лежа около нее без сна, все больше и больше тревожилась и недоумевала. Что случилось с сестренкой? Она ломала голову над этой загадкой. Чудесный замок, который они с Джесмин строили; радостные мысли об уютных комнатах в доме доброй мисс Эгертон; счастливое предвкушение того, что у них снова будет собственная мебель – все эти, казалось бы, близкие к осуществлению мечты – рушились.

Стоило Примроз только намекнуть на их отъезд, Дэйзи стиснула руки и посмотрела на нее так затравленно, упрашивая остаться с такой мучительной мольбой, что старшая сестра была вынуждена наконец повторить: «Мы останемся здесь, Дэйзи, до тех пор, пока ты не захочешь уехать».

Тогда бледное исхудавшее личико озарилось слабой улыбкой, усталые голубые глаза закрылись, и девочка заснула более спокойно. Однако, когда Примроз пощупала ее лоб, он оказался горячим, руки тоже пылали жаром. Примроз вышла в другую комнату и окликнула сестру.

– Джесмин, – сказала она, – я сбегаю к мисс Эгертон. Надо рассказать ей о страхе и тревоге Дэйзи. Я посоветуюсь с ней – ведь она более опытна. Джесмин, обещай не оставлять Дэйзи одну, пока меня не будет. Не могу понять, что случилось, но чувствую, что ее кто-то напугал, пока она оставалась одна.

– Но этого не могло быть, – отвечала Джесмин, – я же заперла за собой дверь. Конечно, я ее не оставлю. Придвину столик к ее кровати и, если она проснется, прочитаю ей кусок из моего романа.

Примроз дала сестре еще несколько указаний и ушла, а Джесмин, помыв посуду после завтрака и прибрав в столовой, внесла свой письменный столик в спальню и приставила его к кровати Дэйзи. Через некоторое время увлекательная работа над великим романом заставила ее забыть обо всем. Голова низко склонилась над столом, щеки пылали, пальцы, заляпанные чернилами, быстро писали. И вдруг со стороны кровати отчетливо раздались слова:

– О нет, конечно, мистер Дав, нет, вы можете быть уверены. Я знаю, что со мной будет, если я солгу, конечно, мистер Дав. Да, да, вы мой друг, и я ваш друг, да, да.

– Дэйзи, проснись, – позвала Джесмин. – Ты говоришь какие-то нелепые слова о мистере Даве и о лжи, и о том, что мистер Дав – твой друг. Проснись, Дэйзи, и давай я тебя накормлю вкусным завтраком.

– Это ты, Джесмин? – спросила Дэйзи. – Я думала, это мистер Дав. Я спала, дремала.

– Да, Глазастик, и говорила во сне, – сказала Джесмин, наклоняясь и целуя ее.

Дэйзи крепко сжала руку Джесмин.

– А я не говорила что-нибудь странное, Джесмин, например… о липких леденцах?

– Нет, глупенькая, ни слова. Пожалуйста, сядь поудобнее и поешь. Дэйзи, я думаю, мой роман будет иметь большой успех. Я хочу вставить туда мистера Дава, и миссис Дав, и Томми Дава, и нашу дорогую Поппи, и, конечно, всех нас. Знаешь, почему я уверена в успехе моего романа? Потому что все характеры будут взяты из жизни.

– Нет, пожалуйста, не вставляй туда мистера и миссис Дав, – попросила Дэйзи. – По-моему, они такие ужасные. То есть они, конечно, мои друзья, особенно мистер Дав. Он мой истинный друг. Но, Джесмин, я хочу сказать, их нельзя вставлять в книгу. По-моему, Джесмин, они совсем не книжные люди. В книгах должны быть принцы, и рыцари, и прекрасные леди, и там не должно быть ни домов, ни чердаков, только сказочные дворцы и чудесные замки. И все девочки должны быть счастливы, их обязательно защищают от чудовищ. Девочки в книгах не должны быть друзьями чудовищ. Ах, Джесмин, Джесмин! Я так несчастна!