Глаза цвета тьмы - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 33

Настя закусила губу – перед глазами у нее стояли две картинки, налагавшиеся одна на другую. Сначала момент ее убийства под дождем, в грязи, на стройке. И ее тело, сиротливо лежавшее под дождем. И, наконец, то же самое тело, засунутое кем-то в холодильную камеру невесть какого морга… Этим телом была когда-то она сама. Но теперь тела не было, но она все еще существовала – как такое возможно?

– Но, продолжая аналогию с компьютером, которым мне, надо сказать, пользоваться так и не довелось, можно сказать следующее: да, железяку уничтожить легко, но ведь смысл компьютера – не в этой железяке. А в том, что она содержит. Например, программное обеспечение. Которое без железяки ни на что не годится и без оной вообще существовать не может. Как и мы без человеческого тела – во всяком случае, в том мире. В этом-то запросто, но это другая история. А в том мире компьютер без программного обеспечения – груда металла и пластика. Но и программное обеспечение, и, что важнее, данные, хранящие в компьютере, без груды металла и пластика – всего лишь что-то нереальное, зыбкое, фантасмагоричное!

Настя стала понимать идею, которую Адриан ей доходчиво разъяснил:

– Мы и есть это самое программное обеспечение. Точнее, индивидуальные данные, составляющие костяк нашего «я».

– Мы – это человеческая память? – спросила Анастасия. – Квинтэссенция всего того опыта и всех тех знаний, которые имелись у меня, когда я… Когда я была в человеческом теле?

– Да, но не только! – пророкотал Адриан Викентьевич. – Потому что память обо всех событиях не делает человека человеком. Тот, кто потерял память, тоже все еще человек. Поэтому я предпочитают вести речь об информационном поле, которое вполне материально. Мы – это и память, и привычки, и суть, частично даже физическая, того существа, коим мы были, когда жили в том мире. После смерти тела происходит, видимо, следующее – индивидуальное информационное поле стремится соединиться с информационным полем вселенной, словно папка отправляется на полку в гигантском архиве. Или, наоборот, информационное поле подлежит разрушению, когда безжалостно стираются данные после того, как компьютер меняет владельца. Но это – всего лишь два полюса развития событий, и между ними – десятки, сотни, тысячи иных возможных объяснений!

Настя посмотрела на Адриана и заметила:

– Значит, мы не призраки?

– Не в классическом понимании этого слова! – ответил тот. – Хотя то место, в котором мы оказались, – это мир, отделенный от мира людей всего лишь тонкой, но делающей нас невидимыми завесой. Это как в комнате для допросов в полицейском участке: находясь за специальным стеклом, вы видите, что происходит в комнате, где сидит подозреваемый, а он вас не видит!

– Но завесу можно поднять? – спросил Анастасия, и Адриан усмехнулся:

– Быстро же вы добрались до сути! Да, в отдельных случаях можно. Вы же сами видели – мы в состоянии, например, сделать так, чтобы дверь вдруг открылась или выдвинулся ящик. Все зависит от силы воли и от вашей предрасположенности к подобным вещам. Это как у людей: кто-то может запросто, даже без особых тренировок, долго бежать, а кто-то нет, ну, или плыть. Или прыгать с шестом.

– У информационного поля тоже имеются физические данные? – спросила лукаво Настя, а Адриан заявил:

– Думаю, в этом случае мы имеем дело с качествами, которые предопределяются теми данными, которые и составляют наше информационное поле. Кто-то в состоянии вступать в контакт, кто-то нет. Но в любом случае надо эти качества в себе тренировать! Некоторые достигают небывалых вершин, но это единицы. Основная масса весьма бездарна, как, к примеру, я. Ну, и многие просто не стремятся вступать в контакт – собственно, зачем? Если все, кого вы знали и любили, давно уже умерли и оказались там, в светящемся туннеле, то к чему вам тревожить совершенно незнакомых людей?

– Значит, феномен полтергейста или так называемых барабашек – это и есть мы? – спросила Настя, и Адриан кивнул.

– Да. В основном это или проделки неумелых коллег, которые только тренируются, или шалости детей и подростков, которые и в нашем мире остаются такими же, какими были в мире людей. Наконец, имеются и те, которые намеренно причиняют людям зло, пугая их или превращая жизнь отдельной семьи в ад. Ведь там, в мире людей, такие типы тоже существуют: алкоголик, терроризирующий целый подъезд, наглец, задирающий в школе детей, угрюмый садист, пытающий в подвале свои жертвы…

Насте сделалось не по себе, и Адриан, заметив это, сказал:

– Я же упоминал, что наш мир не так сильно отличается от их мира. Что и неудивительно – ведь мы плоть от плоти людей! Сравнение не очень хорошее, душа от их души! Но, опять же, душа – слишком заезженное понятие. Как и призрак. Мы – середина наполовину.

– И неужели никто не может остановить подобных разбуянившихся… коллег? – спросила Анастасия, не рискнув использовать слово «духов».

– Отчего же, существуют личности, которые мнят себя шерифами и следят за порядком, – ответил Адриан, – однако в целом наш мир весьма анархичен. Хотя время от времени очередной честолюбивый новичок предпринимает попытки установить диктатуру и править нами, как какой-нибудь тиран правит отдельно взятой страной в мире людей. Но подобные вещи успехом, как правило, не увенчиваются. Все же Пиночет в мире призраков – это было бы нечто!

Настю же занимало другое, и она спросила:

– Но как вступить в контакт с миром людей… Как усовершенствовать свои способности? Вы мне в этом поможете?

Адриан Викентьевич строго посмотрел на нее и сказал:

– Хотите мести? Желаете незримо опекать своих детей? Забудьте об этом!

– Но почему… – начала Настя, но он прервал ее:

– Потому! Потому что ни к чему хорошему это все равно не приведет. Да, вас убили, но ведь рано или поздно вы бы все равно умерли. Ладно, может, лет через сорок-пятьдесят, и понимаю ваше негодование по поводу того, что у вас украли эти годы. Но протестовать против этого то же самое, как если бы в мире людей вы бы стали протестовать по поводу того, что вы отчего-то родились не в августейшей семье британских монархов или какого-нибудь олигарха!

Анастасия вспомнила об олигархе Дуйменове, и ее кулаки непроизвольно сжались. Он убил ее – и он должен понести за это наказание! Она не хочет мести – она жаждет справедливости!

– О подобных вещах думают многие, я тоже когда-то думал! – добавил Адриан. – Но что из того, что вы проникнете к своему врагу и станете швырять в него предметы домашнего обихода? Или будете пугать его по ночам, стаскивая одеяло. Он что, вдруг раскается и побежит в полицию с явкой с повинной? И не забывайте – вы всего лишь информационное поле с весьма ограниченными способностями, позволяющими вам иногда проявлять себя в мире людей. Постучите по полу, заставите домашние тапочки летать по комнате – вот и все! Или думаете послать анонимку министру внутренних дел, накорябанную детским почерком в стиле полтергейста: «Меня убил такой-то». И что, злодея сразу арестуют? Или вы будете донимать министра, пока он не отдаст приказ? Смешно и глупо!

То, что предлагал Адриан, было в самом деле смешно и глупо. И поступать так Анастасия совершенно не намеревалась. Но ведь имеются и другие пути. Просто все ее собратья по несчастью слишком инертны, заняты собой и охочи до покоя. Того самого страшного покоя, который и из призраков рано или поздно сделает покойников.

– Забудьте о том, что с вами произошло, и наслаждайтесь тем, что у вас имеется! – заявил Адриан. – И не забивайте голову всякой ерундой. Если повезет, ваш враг тоже окажется в нашем мире. И тогда можете его перевоспитать подручными средствами.

– А если не повезет, то он уйдет в туннель со светом? – спросила Настя, и Адриан сказал:

– Но вы же не знаете, что его там ожидает! Может, черти с трезубцами и сковородкой! А сияние, которое многие принимают за лучи божественной сущности, всего лишь блики адской топки. Удачная шутка, надо записать…