Золотой узел - Гумилевский Лев Иванович - Страница 6

Глава пятая,

в которой развязывается навсегда Золотой Узел

Таинственные знаки древней карты, начертанной на платине, были не менее точны чем те приметы, по которым вел свой караван маленький проводник, не сбиваясь с пути.

Девятый день мучительной дороги через леса и горы привел их к реке.

— Алдан! — сказал Аза, сверкая глазами, — вот река, которую я видел в детстве! Узоры показывают, что нам нужно спуститься по реке вниз! Четыре солнца пути, но у нас нет дощаника или лодки! Мы пойдем берегом!

— Прежде всего дадим отдых себе и лошадям! — ответил Качай, — к тому же наши запасы приходят к концу, и нам надо заняться охотой!

Насколько хранитель музея был утомлен непривычным путем, проведенным к тому же в неудобном седле, настолько же маленький проводник был свеж и силен.

Лошади были пущены на траву. Из одеял и шкур был сооружен тут же на берегу маленький лагерь. Но отдыхом не пришлось воспользоваться. К вечеру на реке путешественники увидели необычайное явление: по воде течением несло остров. На нем росли лиственницы и березняк, лежали нарубленные деревья. Какие-то веселые птички перелетали с дерева на дерево, и в их щебетании не было беспокойства.

— Аза, что это значит? — спросил Качай.

— О, это лучший корабль, который повезет нас! — восторженно сказал Аза, — если бы я верил в духов, я бы сказал, что они помогают нам! Скорее, начальник! Островок держался на торфяной почве какого-нибудь болота, и его сорвала разлившаяся река! Он довезет нас до места, он будет кормить лошадей, а у нас будет отдых, который не остановит нашего пути!

Аза наскоро вьючил лошадей и гнал их к воде. Зеленый остров, медленно поворачиваясь, приближался к берегу. Аза переплыл небольшое пространство от берега к острову на лошади. Хранитель музея последовал за ним.

Через полчаса уже, подмокшие одеяла и шкуры сушились на солнце. Лошади свободно прогуливались по островку, имевшему в окружности не меньше семидесяти сажен. Островок несся по течению с устойчивостью хорошего парохода, и Аза не переставал улыбаться уходившим вдаль берегам реки. Иногда остров прибивало плотно к берегу, и он застревал на несколько минут. Но сильное течение в конце концов вновь несло его дальше.

На пятый день пути отдохнувшие лошади и седоки ждали только удобного момента, чтобы сойти с острова. В полдень остров прибило к берегу, и маленький караван сошел туда, как с дощаника или парома.

— Конец пути близок, — сказал Аза, поглядывая на солнце и становясь лицом против него, — теперь прямо!

Для отдохнувших путешественников три дня пути прошли легко. Но затем таежная тропа кончилась, и дорога стала тяжелой. Пришлось итти через девственные леса, продираться сквозь перепутанные ветви, перелезать через упавшие деревья, переправляться через горные ручьи, заваленные упавшими деревьями и камнями.

Ночью нужно было охранять лошадей и себя от бродивших вблизи костров медведей.

Но следующие два дня пути по лощине между, гор, отдававших выстрел и крик гулким эхом не менее двадцати раз, были веселы и легки. Лишь иногда хранитель музея задумывался и недоверчиво оглядывался кругом.

— Ты на верной дороге, Аза? — спрашивал он.

— О! — торжествуя кричал проводник, — разве может быть иной путь, кроме этой лощины, к тем рекам, о которых говорил шаман? Здесь же Томмот — незамерзающая земля! Во всей якутской стране только один Томмот, и завтра мы выйдем к нему!

— Что мы там найдем, Аза?

— Не знаю!

Они умолкали и думали каждый свое.

— Может быть, шаман говорил о золотоносном песке, Аза? Еще до войны ходили люди на Алдан и говорили, что нашли золотоносные пески.

— Тогда мы привезем выкуп за невесту моего брата, товарищ Качай!

Утро следующего дня вывело их к берегу неширокой реки.

— Теперь смотрите, — сказал Аза серьезно, — мы пришли. Если мы будем итти по берегу и смотреть на каждый искусственно сделанный знак, мы дойдем до креста, который есть на пластинке.

Лошади вязли по щиколотке в песке. Привстав в стременах, чтобы оглядеться, Качай уронил брошенный поперек седла плащ и прыгнул на песок поднять его. В песке, тронутом копытом лошади, сверкнула золотая пыль. — Хранитель музея вздрогнул:

— Аза! Смотри, что это такое?

Аза сошел с лошади и наклонился:

— Мы в Золотом Узле! — сказал он, — это то, что мы искали!

Хранитель музея пересыпал с руки на руку горсти песка. Никогда в жизни не видел, вероятно, никто еще ничего подобного: поверхностное залегание золота не глубже четверти аршина!

Сердце Качая билось тревожно. Усталость далекого путешествия упала с плеч. Он оглядывал местность, видел песчаные берега и гранитные массивы, выбивавшие из глубин своих золотые ключи, и думал о том, что происходило.

— Аза, Аза! — крикнул он взволнованно, — знаешь ли ты, что мы привезем назад?

— Выкуп моему брату за невесту?

— Не только твоему брату! Мы привезем всем твоим братьям, всем якутам выкуп! Не за невесту, а за новую жизнь, Аза! Золотой Узел даст якутам русские избы, солнца на потолке, машины, которыми делают хлеб, грамоту и книгу!

— Это было бы лучше, чем выкуп за невесту! — сказал Аза.

— И это будет!

Хранитель музея был взволнован. Он машинально пересыпал песок в пальцах и смотрел на золотые искры пустыми глазами — он видел не золотую пыль, но что-то совсем другое.

Аза смотрел на него с восторгом и гордостью. Он не думал о себе, не думал о начальнике и учителе, он торжествовал только потому, что Золотой Узел был развязан навсегда и не без помощи его маленьких, ставших черными от загара, рук.

Государственное издательство РСФСР

Москва — Ленинград

Новая детская библиотека

Средний и старший возраст

Ауслендер, С. Много впереди. Повесть. Рис. И. Алякринского. Изд. 2-е. Стр. 150. Ц. 45 к.

Приключения мальчика, бежавшего на красный фронт за отцом. Много революционного подъема. Написано живо и увлекательно. Годна для детей от 11 лет.

(«Вестник просвещения», 1924, № 10).

Книжка — выдающаяся по талантливости. Водоворот и напряженность революционной борьбы, с точки зрения детских интересов и в детских переживаниях. Нет ни жестокой детальности современных реалистов, ни пинкертоновского авантюризма. Для 11 — 14 лет.

(«Книжный Листок Центросоюза», 1924).

Ауслендер, С. Первые грозы. Повесть. Обл. В. Милашевского. Стр. 141. Ц. 60 к.

В 1905 г. в помощь восставшим рабочим бросались тысячи студенческой и гимназической молодежи. Давящая, отупляющая атмосфера тогдашней школы, обезличивая одних учащихся, вызывая в других чувство горячего протеста, толкала их на борьбу. В повести интересно и живо изображена эта борьба в петербургской гимназии, участие гимназистов и гимназисток в революционной работе, разгар движения и разгром его.

Голубев, П. Козявкин сын. Рис. В. Яновского. Ц. 35 к.

Деревенский беспризорный мальчик открывает заговор бандитов-белогвардейцев и, рискуя жизнью, спасает хлеб, отправляемый голодающим. Хорошо обрисован и сам мальчик, и ряд взрослых и детей, с которыми он соприкасается. В рассказе бодрое революционное настроение.

Гумилевский, Л. Своими руками. Сборник рассказов из жизни рабочих и крестьян. Рис. С. Ладыгина. Стр. 48. Ц. 40 к.

Большую половину сборника занимает рассказ «Свободы не просят», в ярких сценах рисующий 9-е января 1905 г. В других рассказах перед читателем проходят любовно выписанные образы тех людей, кто отдает свои силы, а иногда и жизнь, на заботу о чужих детях. Рассказы написаны художественно, вполне доступны и интересны для детей 10 — 14 лет.