Вокзал потерянных снов - Мьевиль Чайна - Страница 31

Дэвид и Лубламай столпились за его спиной. Они смотрели, раскрыв рты.

– О, вот это действительно великолепно, – разглядев, пробормотал Дэвид.

– Что это такое? – шепнул Лубламай.

Айзек взглянул через их головы на свою любимую гусеницу:

– Откровенно говоря, друзья мои, ни фига я о ней не знаю. Кроме того, что она большая, красивая и не слишком довольна своим положением.

Личинка слепо мотала толстой головой. По крайней мере четырех дюймов в длину и в дюйм толщиной, она вяло передвигалась по своей проволочной тюрьме; ее пухлое трубкоподобное тело беспорядочно испещрили яркие пятна. Из хвоста торчали острые щетинки. Кроме нее в клетке находились побуревшие листья латука, мелко нарезанное мясо, кусочки фруктов, полоски бумаги.

– Чем я только не пытался кормить эту тварь. Подсовывал ей все травки и растения, какие только существуют, но она ничего не ест. Тогда я дал рыбу, фрукты, печенье, хлеб, мясо, бумагу, клей, вату, шелк... а она только беспорядочно копошится, голодная, и укоризненно на меня глядит.

Айзек наклонился, просунув голову между головами Дэвида и Лубламая.

– Ясное дело: она хочет есть, – сказал он. – Ее цвет тускнеет, что само по себе тревожно, и с точки зрения эстетики, и с точки зрения физиологии... Я просто в растерянности. Боюсь, эта красотка так и будет лежать тут и умирать прямо у меня на глазах.

– Откуда ты ее взял? – спросил Дэвид.

– Да ты же знаешь, как такие дела делаются, – хмыкнул Айзек. – Мне она досталась от одного типа, который купил ее у женщины, которая в свою очередь... и так далее. Понятия не имею, откуда она родом.

– Ты не собираешься ее препарировать?

– Нет, черт возьми. Если она доживет до окукливания, в чем я – увы – сильно сомневаюсь, будет ужасно интересно посмотреть, что из нее получится. Я даже, может быть, передам ее Научному музею. Ты же знаешь, у меня развито гражданское чувство... Так что в любом случае от этой твари будет мало толку для моих исследований. Я даже не могу заставить ее поесть, она сама завершит метаморфоз, сама полетит. Так что все, что вы видите вокруг... – он раскинул руки, словно пытаясь обнять комнату, – это вода, льющаяся на мою антигравитационную мельницу. А эта маленькая чудачка... – указал он на вялую гусеницу, – мой вклад в науку.

Он широко улыбнулся.

Снизу раздался скрип. Кто-то открывал дверь. Все трое осторожно подобрались к краю лестницы прохода и глянули вниз, ожидая увидеть там гаруду Ягарека, прячущего под плащом фальшивые крылья.

Снизу на них смотрела Лин.

Дэвид и Лубламай, смутившись, отпрянули. Их удивило, что Айзек ответил на приветствие с неожиданным раздражением. Они предпочли отвернуться.

Айзек стремительно сбежал по ступенькам.

– Лин! – заорал он. – Рад тебя видеть. – Подойдя к ней вплотную, он заговорил тише: – Солнце мое, что ты здесь делаешь? Я думал, мы встретимся позже.

Тут он заметил, что сяжки ее печально затрепетали, и попытался унять свое нервное раздражение. Ясно, что Лубламай с Дэвидом уже поняли, что происходит, – они давно его знали. Айзек не сомневался, что из его уклончивых намеков на свою любовную жизнь они составили достаточно близкую к правде картину. Но здесь не Салакусские поля. Здесь они слишком близко от дома. Здесь он рискует своей репутацией.

Похоже, Лин действительно была несчастна. «Послушай, – быстро зажестикулировала она, – хочу, чтобы ты пошел со мной, не говори нет. Соскучилась по тебе. Устала. Трудная работа. Прости, что пришла сюда. Надо было тебя увидеть».

Айзек почувствовал, как в нем борются гнев и сочувствие. «Опасный прецедент, – подумал он. – Святой Джаббер!»

– Подожди, – шепнул он. – Дай мне минутку.

Он поскакал вверх по лестнице.

– Луб, Дэвид, совсем забыл: сегодня вечером мне надо встретиться с друзьями, поэтому за мной пришли. Обещаю, завтра я уберу своих мелких мерзавцев. Честное слово. Я их всех покормил, на всякий случай...

Глаза его бегали.

– Ладно, – сказал Дэвид. – Желаем тебе удачно провести вечер.

Лубламай помахал на прощание.

– Спасибо, – с трудом выговорил Айзек, оглядываясь по сторонам. – Если Ягарек вернется... м-м-м...

Он понял, что сказать ему нечего. Сгреб со стола блокнот и, не оглядываясь, бросился вниз по лестнице. Лубламай и Дэвид старательно не смотрели ему вслед.

Он, словно ураган, увлек за собой Лин, которая, беспомощно шатаясь, выбежала за ним на темную улицу. Только когда они покинули склад, Айзек посмотрел на Лин более внимательно и почувствовал, как его раздражение сильно умерилось. Он увидел, насколько она измучена и подавлена.

Мгновение поколебавшись, Айзек взял ее за руку.

Он незаметно положил свой блокнот в ее сумочку и защелкнул замок.

– Давай проведем этот вечер вместе, – шепнул он.

Она кивнула и, быстро прильнув головотуловищем к нему, крепко обняла. Объятия длились недолго – Айзек и Лин боялись, что их заметят. Они медленным шагом, как ходят влюбленные, пошли к станции Контрабандной, из осторожности сохраняя между собой дистанцию в несколько футов.

Глава 12

Увидев вошедшую в вагон пару, Дерхан оторвалась от чтения. Незаметно и как бы небрежно она сложила «Буйного Бродягу» и спрятала газету в сумочку.

Она сидела в переднем конце вагона, лицом против движения, так что могла видеть своих немногочисленных попутчиков; при этом они не замечали, что за ними наблюдают. Двое только что вошедших молодых людей покачнулись, едва поезд отправился с узловой станции Седим, и поспешили сесть. Одеты они были просто, но со вкусом, что отличало их от большинства едущих в Собачье болото. Дерхан определила их как верулинских миссионеров, студентов университета, находящегося вверх по этой же ветке, в Ладмиде, – которые благочестиво и лицемерно спускались в Собачье болото, дабы наставить на путь истинный души бедняков. Она мысленно усмехнулась, вынимая зеркальце.

Еще раз оглядевшись по сторонам, удостовериться, что за ней никто не наблюдает, Дерхан критически посмотрела на свое лицо. Она тщательно поправила белую шевелюру и ощупала резиновый рубец, дабы убедиться, что он прочно приклеен. Одета в старье, никаких денег, чтобы не привлекать внимания в Болоте; однако платье ее было не настолько неряшливым, чтобы вызвать бурное неодобрение со стороны попутчиков в Вороне, откуда она начала свой путь.

На коленях ее лежал блокнот. Во время поездки она успела набросать вчерне материал о конкурсе на приз Шинтакоста, для «Маяка». Она собиралась написать забавную, но вместе с тем серьезную статью с упором на политику и список членов жюри.